Проблемы советской музыкально-исторической науки¹

А. Шавердян

Пятидневное обсуждение монументального труда Р. И. Грубера «История музыкальной культуры», организованное Музыковедческой комиссией Оргкомитета Союза советских композиторов совместно с Институтом истории искусств Академии Наук СССР и дирекцией Московской ордена Ленина Государственной консерватории имени П. И. Чайковского, — поистине выросло в выдающееся событие нашей музыкально-общественной жизни. Участниками совещания были не только историки, но и теоретики, этнографы, публицисты. К спорам музыковедов внимательно прислушивались композиторы, и выступления некоторых из них, — в первую очередь председательствовавшего на совещании Ю. А. Шапорина, — во многом помогли нашей работе и содействовали ее эффективности.

Надо всемерно рекомендовать издание материалов совещания в виде отдельного сборника. Круг вопросов, затронутых в процессе обсуждения, был столь широк и значителен, научный и принципиальный уровень большинства выступавших был столь высок, что мы имеем основания признать это совещание своеобразной проверкой современного состояния советской музыкально-исторической науки.

Капитальный труд Р. И. Грубера получил в процессе обсуждения тщательную, многостороннюю и объективную оценку; мы сумели выяснить основные выдающиеся достоинства этого труда, а вместе с тем установить наличествующие в нем противоречия, слабости и дефекты. Более того, в выступлениях были затронуты кардинальные вопросы советской музыкально-исторической науки: ее реальные современные достижения, болезни и помехи, ее задачи, пути и перспективы дальнейшего развития. Все это выходит за рамки специального обсуждения одной лишь данной работы профессора Грубера и приобретает глубоко-принципиальное общественно-научное значение.

Не случайно, что такую большую и насыщенную работу нам удалось развернуть именно вокруг труда профессора Грубера. Мы имеем дело, несомненно, с выдающейся работой советского музыканта-ученого, работой фундаментальной, максимально добросовестной и тщательной, охватывающей громадный музыкально-исторический материал, широко ставящей принципиальные научно-методологические проблемы. Это поистине большой труд — большой не только по объему, не только по количеству проработанных и использованных материалов и источников и по предельной детальности описания музыкально-исторических эпох. Вышедшие пока в свет две части первого тома — объемистые фолианты размером в 120 авторских листов — прослеживают исторический процесс, начиная с музыки первобытных народов и до рубежа XV–XVI веков нашей эры. В таком масштабе эти периоды истории музыки в русской музыкально-исторической литературе доныне еще не излагались. Но, повторяю, дело не в количественных показателях.

Будучи превосходно ориентирован во всей новейшей западноевропейской музыкально-исторической литературе, Грубер отнюдь не сводит свою задачу к компиляции «апробированных» источников. Его труд во многом, весьма существенном и принципиальном, — коренным образом отличается от существующих музыкально-исторических работ западноевропейских буржуазных ученых. Отличия эти — в основных установках, научных тенденциях, принципах отбора и интерпретации материала. Именно поэтому проблемы музыкальной древности и средневековья, освещенные пока Грубером, приобретают в его труде весьма актуальное, живое научное и историко-философское значение.

В западноевропейской литературе отнюдь не равномерно обнаруживается интерес к эпохам и периодам, которые затронуты в труде Грубера. Если, например, проблемы, связанные с грегорианским хоралом, разработаны весьма тщательно, то мы сплошь

_________

¹ Выправленная и сокращенная стенограмма выступления на совещании о труде Р. И. Грубера («История музыкальной культуры», т. I. С древнейших времен до конца XVI века. Часть 1-я, стр. XII + 595, часть 2-я, стр. 514. Музгиз, 1941).

и рядом обнаруживаем неизученность, незнание, неосвещенность многих важных разделов музыкальной истории, не нашедших еще своего достойного места в обобщающих исторических трудах. Ограничиваясь но преимуществу изучением явлений, непосредственная связь которых с периодами расцвета европейской классики очевидна, западноевропейские музыковеды игнорировали целые пласты мировой музыкальной культуры. Задача советской науки — расширить и вглубь, и вширь представления о музыкальных ценностях, созданных человечеством на всех этапах исторического развития, показать, что этот исторический процесс начался задолго до формирования европейской цивилизации, что ценности, которые мы находим в древних культурах, не измеряются только тем — были ли они освоены европейской музыкой и составили ли они, так сказать, постамент европейской музыки, что участие древних культурных народов в строительстве общечеловеческой музыки было значительно более широкое, что в эпоху монодического стиля были созданы, в частности народами Восточной Европы и народами Востока, великие ценности, которые далеко не в полной мере подхвачены европейской музыкой. Такой взгляд на историческое изучение развития древнего монодического стиля полон глубокого значения — не только научного, но и практического, творческого. Восстанавливается точная картина и освещаются очаги музыкальной культуры, несправедливо обойденные молчанием в европейской науке. Расширяется представление об интонационных богатствах, накопленных человечеством в его исторической эволюции, и тем самым открываются новые перспективы творческого роста и развития современного музыкального искусства.

Высшие образцы монодического стиля представляют не только историческое, но н громадное жизненное значение для современного и грядущего периодов мировой музыки: это почва, на которой вырастает современное передовое музыкальное творчество. Эта почва далеко еще не возделана европейской музыкой, и перед нами — советскими музыкантами — открыта перспектива великого обогащения, обновления, подъема и развития искусства. В этом — одна из основ нашего громадного интереса к русской музыке, в ее великих древних традициях и богатствах, к музыке всех славянских народов, к музыке народов Советского Востока, имеющих древнейшую богатую историю.

Мы ощущаем необходимость коренной перестройки и обогащения музыкально-исторической науки, которая в ближайшее время значительно расширит свои горизонты, открывая целый ряд неизученных европейской наукой очагов всемирной музыкальной культуры.

Совершившиеся в последние, военные и послевоенные годы сдвиги в нашем общественном сознании, в том числе сознании музыкальном, с особенной силой привлекают наше внимание к этим, еще не разработанным наукой в достаточной мере, проблемам. Большой заслугой Р. И. Грубера мы должны признать то, что в труде, завершенном еще в довоенный период (в 1939 году), он, как подлинно-советский ученый, осознал необходимость значительного расширения материалов и проблем, расширения географических и исторических рамок изучения мирового процесса музыкального развития, что он не примирился с узкими рамками и схемами, канонизированными в западноевропейской музыкально-исторической науке.

Многие из выступавших на совещании останавливались на ценных качествах работы Грубера, являющихся новым вкладом в музыкально-историческую науку. Основываясь на научном базисе марксистско-ленинской методологии, Грубер стремится давать научно-материалистическое освещение явлений музыкально-исторического процесса и достигает во многих разделах своего труда выдающихся результатов. Чрезвычайно последовательно проводится им установка на обнаружение многоочаговости музыкальной культуры. Не приходится распространенно аргументировать всю прогрессивность этой установки, столь антагонистичной вреднейшим расистским теориям в исторической науке, рьяно насаждавшимся немецкими музыковедами. Грубером берется под энергичный обстрел «вреднейшая, реакционная, методологически порочная гипотеза о наличии единого очага мировой культуры, «изначально», якобы, свойственного «привилегированным расам (например, арийцам!)». Тем самым наносится удар по важнейшим предрассудкам музыкально-исторической науки, тормозившим ее подлинное движение. По-новому освещаются в труде Грубера проблемы, достаточно широко описанные в трудах европейских ученых, с которыми наш автор подчас вынужден вести острую и вполне обоснованную полемику (проблемы грегорианского хорала, музыкальной культуры «варваров», проблема действительных взаимоотношений немецкой музыки с культурой иных европейских стран, нередко опережавших Германию в музыкальном развитии). В этих разделах труда Грубера вносятся существенные коррективы в распространенные исторические представления.

Еще более важное значение имеет проявляемый Грубером живой интерес ко многим, ранее не изученным очагам музыкальной культуры. Правда, здесь больше деклараций, чем законченных и стройных исследований; но даже декларации эти сами по себе новы, глубоко прогрессивны и подводят нашу науку к рубежу великих исторических открытий. Такова четко сформулированная декларация о мировом значении

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Проблемы советской музыкально-исторической науки1

А. Шавердян

Содержание

Проблемы советской музыкально-исторической науки¹