Выпуск № 5 (90) | 1941 - страница 6

В действительности же оно далеко от жизни, и общественная роль его крайне ничтожна.

С другой стороны, не всегда стремление композиторов найти связь с жизнью сочетается с умением и желанием подлинно творчески подойти к воплощению своих замыслов. Такие композиторы не понимают, что н астоящее в искусстве создается только путем преодоления наибольших трудностей; идя же по линии наименьшего сопротивления, пользуясь, быть может, и доступными широкому восприятию, но примитивными и «свободными от вдохновения» средствами, они создают лишь суррогат искусства. То, что сочинения подобного типа находят известное распространение, никак не может служить их оправданием. Успех их бывает обычно недолговечным, массы быстро распознают подлинную природу таких сочинений, но художественный, а зачастую и идейный вред они все же успевают принести.

Ясно, что подобное упрощенчество, так же как и кабинетная замкнутость, являются лишь различными сторонами одного и того же явления — обывательщины, мелкого, ремесленного отношения к задачам искусства. Существо советской музыки, во всем разнообразии ее жанров, форм и творческих направлений, определяется ее идейным накалом, жизненной правдивостью, истинной народностью, благородством художественного воплощения. Удовлетворить таким требованиям невозможно без высокой культуры профессионального мастерства.

Можно ли сказать, что задача непрерывного профессионального и общекультурного совершенствования в достаточной мере осознана всеми советскими композиторами? К сожалению, встречаются случаи, когда композиторы, достигнув первых творческих успехов, довольствуются ими и теряют перспективу дальнейшего роста, в конце концов, не оправдывая надежд, которые в свое время на них возлагались. Отсутствие мастерства или неравномерное развитие отдельных его сторон препятствует полноценному выражению их творческих замыслов; в результате появляются произведения, лишенные настоящей жизни, яркости, — Произведения, стоящие ниже уровня одаренности их авторов.

Именно такое впечатление остается, например, от последних работ одного из наиболее талантливых молодых московских композиторов — В. Энке. Начав свой творческий путь превосходным «Концертом для оркестра», свежим по замыслу, красочным и своеобразным по оркестровому языку, — он в последующие годы не создал, в сущности, ни одного вполне законченного произведения. Последняя его исполненная работа — «Рапсодия» для виолончели с оркестром — при наличии в ней ряда удачных эпизодов страдает неорганичностью развития, конструктивной расплывчатостью, стилистической пестротой и в целом производит впечатление недоработанного произведения.

А разве естественно то, что Н. Будашкин, молодой автор, завоевавший себе большую популярность «Праздничной увертюрой», после нее не написал ни одного произведения, которое могло бы сравниться с ней по своим художественным качествам?

Хуже всего то, что некоторые авторы слишком легко мирятся с недостатками своей техники и вместо упорной и настойчивой работы над собой вступают на легкий и опасный путь своеобразного «иждивенчества», прибегая к чужим услугам для оркестровки своих произведений, а иногда, быть может, и не только для оркестровки...

Молодой ленинградский композитор В. Соловьев-Седой, автор музыки балета «Тарас Бульба», почему-то предоставил оркестровку своего клавира «соавторам-оркестраторам» (для московской постановки — одним, для ленин-

градской — другим), в результате чего возникли два весьма отличающиеся друг от друга произведения. Само собой разумеется, что при таком «методе работы» говорить о цельности и органичности воплощения авторского замысла не приходится. А ведь среди композиторов, прибегающих к услугам «соавторов», мы иногда встречаем и весьма именитых, маститых товарищей.

Подобные «содружества», различного типа «соавторства» в последнее время стали учащаться, превратившись, например, в области кино-музыки почти в обычное явление. Порочность подобной практики не только в насаждении творческой инертности, дилетантизма и безответственности, но и в явном нарушении морально-этических норм, так как в большинстве случаев соавторы, услугами которых пользуются композиторы, остаются безымянными.

С этими вопросами непосредственно связаны и вопросы дисциплины композиторского труда. Опыт великих мастеров прошлого, рассматривавших творчество как непрерывный, неистовый труд, требующий большой внутренней организованности и дисциплины, — не всегда должным образом оценивается и воспринимается иными композиторами.

Взгляд на композиторский труд лишь как на право, но не как на обязанность, — нечестный с личной, профессиональной стороны, — в наше время становится нечестным, недопустимым и с точки зрения выполнения обязательств перед социалистическим государством.

Нужно со всей непримиримостью вести борьбу с любыми проявлениями творческой пассивности, легкомысленного отношения композиторов к тем задачам, которые выдвигаются перед ними перспективой гигантского развития материальной и духовной культуры нашей страны. Мы не можем оставаться равнодушными к тому, что композиторы далеко не всегда полностью реализуют свои творческие возможности. Продуктивность труда композитора так же обязательна для него, как и высокое качество этого труда. Ибо потребности социалистической культуры в полноценных произведениях музыкального искусства поистине беспредельны.

Неправильное, несоциалистическое отношение к своему труду не только вредно отражается на творчестве, но и порождает целый ряд отрицательных явлений в быту композиторов, в их личных взаимоотношениях. Только при отсутствии интенсивного творческого роста, в обстановке творческого застоя могут возникать такие отрицательные черты, как недоброжелательное отношение к своим товарищам, непринципиальность в оценке их творчества, мелкая зависть к их успехам. Именно в такой атмосфере легко возникают беспринципная групповщина, боязнь настоящей критики, замазывание творческих ошибок, перенесение критики в кулуарную обывательскую среду, — подменяющие собой здоровое соревнование творческих направлений.

Увлечение собственными достижениями, игнорирование товарищеской критики, легкое усвоение богемных привычек, считающихся по старой скверной традиции непременными спутниками творческого успеха, пренебрежение к первым условиям творческого роста — авторской скромности и самокритичности,— вот типичные симптомы творческой деградации, а часто и морально-бытового разложения.

Было бы ошибочно думать, что эти явления широко распространены в композиторской среде. Однако даже один факт исключения из членов Ленинградского союза советских композиторов В. Желобинского — именно за проступки, свидетельствующие о морально-бытовом разложении, — уже достаточно серьезен, чтоб обратить на себя внимание всех композиторских организаций.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание