Выпуск № 5 (90) | 1941 - страница 28

да. Квинтет Катуара был вскоре издан (Российским муз. издательством) под ор. 16 и, естественно, посвящен С. И. Танееву. Без малого же через десять лет Танеев посвятил Катуару свой замечательный фортепианный квинтет g-moll, ор. 30. Так во взаимном посвящении этих превосходных сочинений была запечатлена дружеская связь двух больших русских музыкантов.

Катуар, в сущности, является одним из первых русских композиторов, в чьем творчестве с большой ясностью обнаруживаются стилистические черты, получившие последующее развитие в русском музыкальном модернизме. Не без оснований В. Беляев¹ назвал Катуара «отцом русского модернизма и поборником его идей задолго до его появления». Катуар сумел почувствовать прогрессивные жизненные черты в том новом направлении, по которому должно было пойти в ближайшем будущем русское музыкальное искусство.

Наибольшую роль в формировании творческого стиля Катуара сыграло влияние Чайковского. Восприняв от Чайковского, главным образом, лирическую сторону, — Катуар никогда не достигал в своей музыке той степени напряженности и той силы драматических контрастов, которые характеризуют творчество великого русского симфониста. Однако, в своей музыке, наряду с элегической задушевностью и мягкой созерцательностью, Катуар нередко поднимается до волнующей патетичности. В его произведениях в общем преобладает светлый колорит, начиная от простых лирических высказываний, подобно музыке многих его романсов:

Прим. 1. Mesto

— и до взлетов подлинного энтузиазма, подобно заключительным частям 2-й сонаты-поэмы для скрипки с ф-п. или превосходного ф-п. концерта:

Прим. 2

Помимо Чайковского, Катуар испытал на себе также и другие влияния: Вагнера, Листа, французских импрессионистов, точнее Дебюсси; однако, претворив эти влияния в своем творческом сознании, Катуар очень рано проявил свою индивидуальность. Уже в таких ранних сочинениях, как «Шесть пьес для ф-п.», ор. 6 (особенно в «Contraste»), сквозь чайковскошопеновскую оболочку проступают оригинальные черты композитора. А следующий за этим цикл «5 пьес для ф-п.», ор. 10 (среди них особенно прекрасна прелюдия es-moll) уже совсем отчетливо обнаруживает характерный почерк самобытного художника.

_________

¹ В. Беляев, Г. Катуар, М., 1926 г., стр. 14.

Музыкальный язык Катуара, в целом, — очень сложное явление. Ограничимся лишь некоторыми краткими замечаниями, касающимися характеристики стиля Катуара.

Уже указанное взаимодействие столь различных влияний, как, например, Чайковского и французского импрессионизма, — само по себе определило наиболее типичные черты катуаровского стиля. С одной стороны, приверженность к традициям русской лирики, с другой — острая хроматизация мелодики, идущая от Вагнера. Тяготение к конструктивной ясности, связанное с Чайковским и Танеевым, и при этом любовь к красочности, живописности и утонченности фактуры, воспринятая от Дебюсси. Наряду с «лирическим импровизированием» (по выражению Игоря Глебова) — стремление к скрябинско-листовской патетике.

В органическом сплаве этих тенденций, подчас кажущихся взаимоисключающими, и создалось творческое лицо Катуара. Отсюда и характерные особенности его музыкального языка.

Мелодика Катуара типична своей импульсивной порывистостью, экспрессивной «изломанностью», причудливым сочетанием хроматики и диатоники, обилием неустойчивых звуков, необыкновенной ритмической свободой:

Прим. 3. Прелюдия для ф-п., ор. 10, № 1

Прим. 4. Ф.-п. квинтет, ор. 28

Прим. 5. «В сумерках», ор. № 3

Прим. 6. 2-я Соната-поэма для скрипки с ф-п., ор. 20

Его гармонии, корнями уходящие в поздний романтизм, в то же время чрезвычайно богатые и ярко-индивидуальные. При неизменной крепости, ясности ладовой основы и устойчивости тонического центра, они усложнены богатством, так называемой, «гармонической периферии» (например, широкое использование глубоких субдоминант в качестве сдвигов, «прорывов» в гармоническом развитии), смелым применением неаккордовых звуков (по типу Вагнера), большим количеством альтерированных и энгармонических аккордов, любопытным использованием полифункциональных созвучий и разновидностей новых, сложных ладов (больше всего, пожалуй, увеличенного). При этом остается неизменным стремление к колористичности созвучий и их последований (см. прим. на стр. 54).

Общий же стиль его изложения¹ можно охарактеризовать яркой полетностью и взволнованностью общего фактурного облика, большой сложностью, разнообразием метроритмических приемов и их комбинаций (например, затушевывания паузой или слигованным звуком сильного времени, сменяю