НАРОДНОЕ ТВОРЧЕСТВО
Л. Кулаковский
У истоков русской народной музыкальной культуры
Очерк второй1: брянский хороводный спектакль «Кострома».
Изучение русской народной песни до сих пор давало богатый, ценнейший материал только для фольклористов, для музыкантов, но не для театроведов; изучение народных основ русского театра недопустимо отставало. Но если театроведы только в последние годы поставили всерьез проблему изучения народного театра, то музыканты-этнографы почти сплошь считали вне сферы своих интересов изучение народного песенного искусства в его связи с театральным.
В результате народные корни музыкально-драматического искусства до сих пор не были осознаны; и если связь музыкального искусства с народной песнью очевидна для каждого, то может возникнуть в корне ошибочное представление, будто русская опера, русский драматический театр равносильных корней в народном искусстве не имеют.
Приходится напомнить об этом ненормальном положении, начиная статью, посвященную народному, хороводному спектаклю. Даже запись и изучение песен, включенных в фольклорный спектакль «Царь Максимилиан»2, иные музыканты-этнографы считали «второстепенным» для себя делом; описание музыковедом целого народного спектакля будет сочтено, возможно, делом совсем посторонним для музыкальной этнографии...
Только недавно приступлено к изучению русских хороводов: нельзя поэтому не напомнить, как односторонне были они нам известны до последнего времени. Хорошо известны тексты хороводных песен, мелодии их неоднократно использовались композиторами, — но хоровод, как театрализованная игра, до сих пор не был изучен.
Ненормальность этого положения стала для меня особенно очевидной, когда удалось увидеть и изучить самобытный крестьянский спектакль, выросший независимо от книжных влияний и традиций, основанный на древних «языческих» поверьях, а по форме — теснейшим образом связанный с хороводными играми («карагодами»).
Этот удивительный спектакль — в двух самостоятельных вариантах — удалось найти в тех же селах Дорожеве и Домашеве, Брянского района, где были обнаружены архаичные флейты Пана — кувиклы; с полным основанием села эти можно признать настоящими заповедниками древних форм русского народного искусства.
Замкнутость художественного быта этих сел, затерянных на окраине брянских лесов, великолепно сказалась в том, что игра в «Кострому» в обоих селах, весьма близкая по формам, — в то же время настолько различна, что демонстрирует две разные фазы развития народного театрального искусства.
Домашевская «Кострома» — это еще удивительно сохраненный древний обряд, известный фольклористам под названием «Похорон Костромы», — обряд широко теат-
_________
1 См. «Советскую музыку» № 10, 1940
2 См. «Советскую музыку» № 7, 1939
рализованный, с важными, архаического происхождения, деталями, до сих пор нигде не отмеченными.
Такие же архаические детали встречаются в дорожевской «Костроме», — но здесь уже можно наблюдать и другое: забвение ритуального смысла обряда привело к «перерождению» его в подлинный спектакль, с весьма последовательным, систематичным изменением жанра всех почти сцен. Таким образом сопоставление вариантов того же спектакля в двух соседних селах дает наглядное представление о путях развития народного театра, выросшего на основе древнерусских ритуальных обрядов.
Удивительное, ни с чем не сравнимое впечатление произвела на меня домашевская «Кострома»; в памяти мгновенно ожили скупые отрывки описаний древнегреческого народного театра.
Посреди «карагода» медленно движущихся девушек и женщин, на куче мягкой подстилки, неподвижно лежала девочка лет 10; грудь и лицо ее накрыты платком. Это и была тяжело больная Кострома. Хоровод запел несложный припев — обращение к Костроме, прославление ее:
Прим. 1
Слова этого припева хорошо известны фольклористам по описаниям «Похорон Костромы», но напев, кажется, ни разу не был записан. Архаичность его не вызывает сомнений. Тут и узкий охват мелодии (б. терция у верхнего голоса, квинта у нижнего), и примитивный, бесполутоновый звукоряд (ре— фа— соль — ля), и архаичная концовка, и монотонная речитативность, особо заметная в верхнем голосе. Характерно и отсутствие параллельных терций, частые унисоны, секунды.
Медленно и плавно двигаясь по кругу (не в такт пению), хоровод поет этот припев и останавливается. Одна из девушек обращается к матери Костромы, сидящей на земле рядом с больной дочерью, с приветствием и тревожным вопросом: «Жива твоя Кострома?»
Мать Костромы односложно и почти недовольно отвечает, что Кострома заболела, — а ей работать надо... Сама она беспрестанно работает, изготовляет из кучи сырого волокна льна («прядева» — кудели) ткани, холсты. Знакомая с детства работа разбита на отдельные этапы, — начиная с того момента, как мать Костромы берет в руки сырое прядево и кончая тканьем холста. Все виды работы, понятно, только имитируются быстрыми движениями пальцев, рук, ног — как в детской игре или в театральных этюдах «с воображаемыми предметами».
Используется, правда, и примитивная «бутафория»: несколько палочек и колышков заменяют все необходимые орудия, вплоть до кросен, а клочок пряжи, веревка, тряпье — все промежуточные стадии обработки прядева, до холста включительно.
Каждый этап работы, например, «снованье», вместе с двукратным обменом репликами и припевом хоровода — образует отдельный эпизод обрядового действа.
С каждым новым эпизодом состояние здоровья больной Костромы все ухудшается. Посылают за «фершалом», потом приволакивают под руки попа — ничто не помогает: Кострома уже «покончилась», умерла, — как раз в то время, когда мать ее кончает свою долгую работу.
Только теперь мать Костромы (до того относившаяся к болезни «дочери» с подчеркнутым равнодушием, почти досадой) проявляет материнские чувства: вскакивает, разбрасывает работу, начинает голосить над телом Костромы:
Прим. 2
Мелодия причитания по характеру весьма близка припеву хора.
Кострому под причитанье матери и обычное заупокойное пение подымают на руки и несут в лес «хоронить». Этим и заканчивается странная игра в «Кострому».
Домашевский вариант «Костромы» по существу весьма близок к неоднократно описанному обряду «Похорон Костромы»: там тоже мертвую Кострому имитировала иной раз девушка, относимая затем в лес, в поле или в речку для похорон (чаще ее заменяла
-
Содержание
-
Увеличить
-
Как книга
-
Как текст
-
Сетка
Содержание
- Содержание 2
- Образ пламенного большевика 7
- Игорь Глебов как публицист 9
- О советском теоретическом музыкознании 19
- О музыкально-историческом воспитании советского музыканта 34
- Обсуждение новых учебников. От редакции 43
- Об учебнике В. Э. Фермана 44
- Заметки об учебнике Т. Н. Ливановой 52
- «История русской музыки» 59
- О некоторых неточностях в «Истории русской музыки» 65
- «Музыкальная акустика» 67
- Несколько мыслей о советской опере 70
- «Гроза» — опера В. Трамбицкого 83
- Альбом Надежды Вяземской 87
- У истоков русской народной музыкальной культуры. Очерк 2. Брянский хороводный спектакль «Кострома» 91
- О музыкальном образовании 98
- Неделя советского вокального творчества 100
- Н. Н. Миронов 101
- Памяти А. Н. Римского-Корсакова 103
- 50-летний юбилей Чикагского симфонического оркестра 105
- «Женитьба» Гоголя — Мусоргского в Швейцарии 106
- Над чем работают московские композиторы 107
- Музыкальные «вторники» Московского Союза советских композиторов 107
- В Ленинградском союзе советских композиторов 108
- «Вторники» Всесоюзного концертного объединения 109
- Бурят-Монгольская декада 109
- История Московской консерватории 110
- В Музее им. Н. Г. Рубинштейна 110
- Алфавитный указатель статей и материалов, помещенных в журнале «Советская музыка» за 1940 г. 112