А. Альшванг

Романсы Чайковского

Очерк первый: Романсы 1869–1875 гг.

Вокруг песенного наследия П. И. Чайковского наслоилось множество предрассудков. Чаще всего они обусловлены неверными общими оценками музыки великого композитора. Таковы, например, утверждения об «упадочном» характере, о «пессимизме» его музыки и т. д. Подобные суждения давно опровергнуты практикой советской музыкальной жизни: народы нашей страны ценят и горячо любят и песни, и оперы, и симфонии, и камерные сочинения гениального русского композитора. Музыка великого художника пользуется огромной популярностью в массовых аудиториях всего мира. Задушевная, искренняя и, вместе с тем, действенная, эта музыка исполнена благородного гуманизма и подлинной демократичности. Она рождена не только страданием, но и большой любовью к жизни, могучим порывом к светлому, лучшему будущему...

Современники нередко упрекали Чайковского в вольном обращении с текстом. Так, например, начальные строки лермонтовского стихотворения «Любовь мертвеца» композитор привел к такому виду: «Пускай холодною землею засыпан я. О, друг, всегда, везде с тобою душа моя, душа моя всегда, везде с тобою»...¹ Некрасовские стихи в романсе «Прости» видоизменены троекратным повторением слов: «Благослови и не забудь, и не забудь, не забудь...»

Цезарь Кюи высмеял недоброкачественную, по его мнению, музыкальную декламацию в романсе «Ни слова, о друг мой», где слова «ни вздоха» звучат так: «ни вздо-о-о-ха». Частые повторения отдельных слов, а иногда и целых фраз свидетельствовали, по мнению критиков, о небрежном отношении композитора к поэтическому тексту и приверженности его к устарелым традициям. Н. Финдейзен считал такую небрежность «непростительной», особенно после плодотворной работы А. С. Даргомыжского, создавшего образцы точной, верной поэтическому тексту, музыкальной декламации.

Наиболее полно и законченно подобные критические замечания высказаны Ц. Кюи в его книжке «Русский романс» (1895). «Его (Чайковского) талант не обладает гибкостью, требуемой для настоящей вокальной музыки... Он не признавал равноправности поэзии с музыкой, он относился к тексту с деспотическим высокомерием... Заручившись текстами, не имеющими художественного значения, Чайковский обращается с ними без церемонии... Музыкальные знаки препинания соблюдены плохо... Чайковский не умел быть сжатым, лаконическим, не умел писать коротко... Неразборчивый в выборе музыкальных идей, он, однако, с трудом с ними расставался и всячески развивал их, а чаще только повторял или варьировал с рутинной опытностью очень крупного техника».

_________

¹ Последние шесть слов у Лермонтова отсутствуют.

Чайковский исчерпывающе возразил Кюи по всем пунктам его обвинений. «Наши музыкальные критики, — писал он в одном из своих писем, — упуская часто из виду, что главное в вокальной музыке — правдивость воспроизведения чувств и настроений, — прежде всего ищут неправильных акцентов, не соответствующих устной речи, вообще, всяческих мелких декламационных недосмотров, с каким-то злорадством собирают их и попрекают ими автора с усердием, достойным лучших целей. По этой части особенно отличался и до сих пор, при всяком случае, отличается г. Кюи... Безусловная непогрешимость в отношении музыкальной декламации есть качество отрицательное и... преувеличивать значение этого качества не следует... Что касается повторения слов и даже целых фраз, то... есть случаи, когда такие повторения совершенно естественны и согласны с действительностью. Человек под влиянием аффекта весьма часто повторяет одно и то же восклицание, одну и ту же фразу. Я не нахожу ничего не согласного с истиной в том, что старая, недальняя гувернантка при всяком удобном случае повторяет при нотации и внушении свой вечный refrain о приличиях¹. Но даже если бы в действительной жизни ничего подобного никогда не случалось, то я нисколько бы не затруднился нагло отступить от реальной истины в пользу истины художественной. Эти две истины совершенно различны... Люди, которые вместо того, чтобы говорить, поют, ведь это верх лжи». Чайковский тут же заявляет, что отнюдь не намерен подчиняться деспотическим требованиям натурализма («теориям реализма», по выражению композитора; так он иногда именовал требования натуралистической эстетики).

Это высказывание Чайковского относится ко всем видам вокальных произведений. Композитор не считает так называемую «правильную декламацию» ключом к овладению художественной правдой. Тут нужно искать основу эстетических воззрений Чайковского, враждебного всяким попыткам натуралистического повторения эмпирической действительности.

Мы далеки от утверждения, будто все упреки в неточной вокальной декламации у Чайковского безусловно ошибочны. Чайковский неоднократно давал повод для подобных выпадов Кюи и других критиков. Но до чего мелочны все эти придирки по сравнению с полнотой содержания, с несравненной поэзией романсов Чайковского! Повторения слов в подавляющем большинстве случаев оправданы музыкальным замыслом. Здесь не может быть и речи о произвольных искажениях поэтического первоисточника. Напротив, композитор почти всегда возвышает текст до уровня лирико-философского музыкального повествования.

То, чего не замечали в романсах Чайковского иные современники, усматривавшие в его песенном творчестве исключительно субъективное содержание, ныне стало понятно каждому внимательному слушателю. Романсы Чайковского — это небольшие поэмы, сущность которых далеко не исчерпывается личными настроениями. Философией жизни проникнуты эти искренние, глубоко правдивые страницы творчества великого композитора. Романсы его близки каждому, они идут «от сердца к сердцу». Художественная простота, безыскусственность музыкального языка, эстетическое совершенство формы, разнообразие и оригинальность мелодий, богатство аккомпанемента — все эти первоклассные качества, сливаясь воедино, образуют романсовый стиль Чайковского.

В творчестве Чайковского романсы и песни занимают значительное

_________

¹ Речь идет о «Пиковой даме».

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

А. Альшванг

Романсы Чайковского

Содержание