Выпуск № 6 (47) | 1937 - страница 26

при этом не обратить внимания на то, что в другой его опере — «Хованщине», — при наличии столь же выдающихся музыкальных качеств, концепция всей драмы никак не сладилась у композитора. Не было мощного состава, крепкого каркаса, каким для построения оперы «Борис Г одунов» была трагедия Пушкина.

Историческая трагедия Пушкина, таким образом, явилась могучим стимулом создания подлинной народной музыкальной драмы. Избыток же «психологизма» в характеристике Годунова в опере Мусоргского — результат того направления, какое было дано самим Пушкиным. И здесь композитор не отошел от поэта.

В последние годы своей жизни Мусоргский мечтал вновь вернуться к Пушкину. В своем замысле оперы «Пугачевщина» он полагал дать картины, основанные на повести «Капитанская дочка»¹.

О серьезном, глубоко вдумчивом отношении Н. Римского-Корсакова к Пушкину лучше всего говорят такие шедевры музыкально-драматического наследства композитора, как «Моцарт и Сальери», «Сказка о царе Салтане», «Золотой петушок», равно как и превосходные образцы его вокальной лирики на слова великого поэта.

«Моцарт и Сальери» — одно из совершеннейших произведений Пушкина. Немногие страницы этой трагедии, освещающей глубоким внутренним светом жизненный путь двух творцов-музыкантов, представляют исключительные, необычные трудности для сценического воплощения. Никаких традиций художественного исполнения пушкинского стиха и его прозы на драматической сцене во времена появления оперы Римского-Корсакова не было. Два спектакля «Моцарт и Сальери», поставленные при жизни поэта, в январе и феврале 1832 г., без надлежащего внимания со стороны театра, не могли оказать влияния на дальнейшую судьбу пушкинских произведений на сцене². Постановки его «Бориса Годунова» в Петербурге в 1870 г. и в Москве в 1889 г. прозвучали совершенно одиноко. Разновременные инсценировки его произведений, пользовавшиеся иногда большим успехом, имели мало общего с поэзией Пушкина³. «Болдинские драмы» долгое время были лишь объектом «выразительного чтения» на эстраде и благотворительных вечерах, наравне со «Сценой у фонтана»⁴. И потому «пушкинский спектакль» 1915 г. в Московском Художественном театре вновь поставил со всей остротой вопрос о подаче пушкинского стиха на сцене и толковании пушкинских образов в драматическом театре⁵.

То, что в драматических произведениях Пушкина самое раскрытие характеров заключено в слове, полном совершенной законченности выражения, то, что декоративные детали занимают совсем незначительное место, что ремарки автора крайне скупы, — все это отводит «музыкальности» речи исключительное положение. И в самом деле, быть мо-

_________

¹ «М. П. Мусоргский, Статьи и материалы», 1932. стр. 121−122.

²См. Пушкин, том VII, изд. Акад. наук СССР, 1935, стр. 545−546.

³ Редкое исключение — первое исполнение Татьяны Самойловой 2-й (в конце 40-х и начале 50-х гг.).

⁴ Об инсценировках на сюжеты Пушкина в XIX в. см. краткие сообщения (неполные) в изд. «Театральное наследие», 1934, стр. 26−27. П. Н. Столпянский, «Русский библиофил», 1911, № 5.

⁵ Собрание рецензий о «пушкинских спектаклях» 1915 г. имеется в архиве музея МХАТ.

жет, вообще Пушкина легче «спеть», чем «сказать». И не только сказать, но и показать мучительную внутреннюю борьбу Сальери и глубину жизненных восприятий Моцарта, дать почувствовать замысел Пушкина со сцены в тонкой музыкальной декламации, без подчинения слова широкому развитию музыкальной формы, как это и было проведено Римским-Корсаковым. И не напрасно в оценках того, что было дано Художественным театром, вспоминалось, как в опере (в 1898 г. и посл. гг.) певцы создавали для театрального восприятия «Моцарта и Сальери» больше, чем тщательно подготовленные драматические спектакли 1915 г., в которых слово Пушкина не прозвучало по-пушкински и было отягчено пышными деталями декораций Ал. Бенуа.

Музыкальный критик и театральный наблюдатель Н. Д. Кашкин после первого представления оперы «Моцарт и Сальери» Римского-Корсакова писал: «Нам приходилось не раз слышать ”Моцарта и Сальери” Пушкина в очень хорошем чтении. Теперь, прослушав это произведение в музыкальном исполнении, мы уже не можем себе представить чтения, настолько выразительного, чтобы оно могло нас вполне удовлетворить. Для нас это служит доказательством, что композитор достиг цели своего труда»¹.

Это высказывание музыкального критика об опере Римского-Корсакова живо передает разницу восприятия пушкинского стиха в чтении и в музыке.

Мысль о написании оперы «Моцарт и Сальери» (1897 г.) повидимому возникла у композитора в связи с предстоящим столетним юбилеем со дня рождения Пушкина и вытекавшей отсюда возможностью ее постановки на сцене. В «Летописи» мы находим любопытные строки о характере сочинения музыки «Моцарта и Сальери»: «Я давно не сочинял романсов, — пишет Н. Римский-Корсаков. — Обратившись к стихам Алексея Толстого, я написал четыре романса и почувствовал, что сочиняю их иначе, чем прежде. Мелодия романсов, следя за изгибами текста, стала выходить у меня чисто вокальною, т. е. становилась таковою в самом зарождении своем, сопровождаемая лишь намеками на гармонию и модуляцию. Сопровождение складывалось и вырабатывалось после сочинения мелодии, между тем как прежде, за малыми исключениями, мелодия создавалась как бы инструментально,
т. е. помимо текста, а лишь гармонируя с его общим содержанием, либо вызывалась гармонической основой, которая иногда шла впереди мелодии. Чувствуя, что новый прием сочинения и есть истинная вокальная музыка, и будучи доволен первыми попытками в этом направлении, я сочинял один романс за другим на слова А. Толстого, Майкова, Пушкина и других... Сверх того, однажды я набросал небольшую сцену из пушкинского «Моцарта и Сальери»..., причем речитатив лился у меня свободно, впереди всего прочего, подобно мелодии последних романсов. Я чувствовал, что вступаю в какой-то новый период и что овладеваю приемом, который у меня являлся до сих пор как бы случайным или исключительным... Летом 1897 г... я сочинял много и безостановочно»... После «многочисленных романсов... я принялся за пушкинского «Моцарта и Сальери», в виде двух оперных сцен речитативно-ариозного стиля. Сочинение это было действительно чисто голосовым; мелодическая ткань, следящая за изгибами текста, сочи-

^_________

¹ См. «Московские ведомости», 1898, № 328 от 28 ноября.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание