Выпуск № 7 (236) | 1958 - страница 23

бели, что мальчиком он вырастал среди них, что он сроднился с высоким совершенством этих образов и нашел в них ту живую основу, опираясь на которую мог пойти дальше?»¹

Трудно оказать проще о великом значении народного искусства для формирования личности художника, о воспитании вкуса на совершенных образцах народной песенности, об органическом усвоении их языка, как необходимой основы творчества!

Некоторые музыковеды рассматривают искусство XVIII столетия в свете теорий общеевропейской «универсальности», сменившейся затем пестротой национальных школ романтизма.

Но и итальянская, и французская, и немецкая музыка XVIII столетия (сопоставим хотя бы Скарлатти, Рамо, Баха) имела свой индивидуальный облик потому, что ее крупнейшие мастера опирались на народно-творческие основы. И чем больше узнаем мы о современной им народной музыке, чем глубже анализируем произведения этих классиков, тем меньше остается от мифа об «универсальности» искусства XVIII столетия, будто бы оторванного от национальных основ.

Что касается музыки XIX столетия, то здесь обычно не возникает сомнений. Композиторы этой эпохи сами часто высказывали свое отношение к народной музыке; они горячо любили ее; для них не стоял вопрос о «приближении» к фольклору: он был родным языком, естественным источником вдохновения. Когда мы слышим мелодии Глинки, Верди, Шумана или Дворжака, то незачем спрашивать, на каком языке говорят эти великие композиторы, — они говорят на языке своей родины.

Разумеется, здесь приходится учитывать различные формы и методы претворения фольклорных элементов. Для Грига, скажем, они были иными, чем для Брамса, но и тот, и другой выросли на благодатной почве родной песенности. Были композиторы на первый взгляд не столь явно близкие ей. Таков, например, Вагнер, но и в его музыке можно найти непосредственные отзвуки фольклора. Вот, например, немецкая песня, своими интонациями сразу напоминающая о начале увертюры к спере «Тангейзер»:

Пример

Едва ли приходится сомневаться в том, что этот пример не единственный.

Народное творчество и в наше время сохранило свое великое значение для многих крупнейших композиторов различных стран, вовсе не впадающих в романтическое эпигонство, как это утверждают формалисты.

Достаточно напомнить о том, чем была для Равеля народная музыка басков и испанцев. Лучшие достижения творчества Бартока возникли на основе глубокого изучения венгерской и румынской песенности. Испанский колорит господствует в музыке Мануэля де Фалья. Национальной характерностью отмечены лучшие произведения Р. Воан-Уильямса.

_________

¹ И. П. Эккерман. Разговоры с Гете. Академия, М.— Л., 1934, стр. 714.

Живой интерес к народному творчеству проявляют композиторы латиноамериканских стран, среди которых назовем, например, бразильца Гейтора Вилла Лобос.

Народное творчество — основа основ профессионального искусства. Это положение стало для нас азбучной истиной. Следует, однако, уметь правильно понять его. Как показывает жизнь, формы претворения фольклорного материала необыкновенно многообразны. Здесь и цитирование подлинных мелодий, и использование отдельных интонационных, ритмических и ладовых элементов, и создание на их основе оригинальных тем, и т. д.

Можно ли, например, огульно отвергать метод цитирования народных мелодий, считая его художественно неполноценным либо одним из признаков незрелости и художественной безликости композитора? Нет, этого делать нельзя. Такой взгляд опровергается множеством общеизвестных примеров из классической и советской музыки. Вот Глинка, Римский-Корсаков, Шопен, Григ, Чайковский, Шуберт — все они несут в своей музыке множество интонаций и ритмов родной песенности. Обращение к фольклору не только не сгладило особенностей их композиторского мышления, но, наоборот, помогло ему раскрыться во всей своей полноте и неповторимом своеобразии.

Именно в работе над народными мелодиями эти великие мастера находили множество возможностей обогащения своего языка и стиля, шлифовали и совершенствовали свое мастерство, проявляли подлинное новаторство.

Можно ли говорить об обогащении гармонического языка композиторов XIX столетия, игнорируя влияние ладовых особенностей народного творчества? А ведь этот важный источник гармонического новаторства, сохраняя свое значение для нашего времени, несомненно вдохновит и композиторов будущего, ибо до сих пор в сферу профессионального искусства еще не вовлечены гармонические богатства многих национальных культур, в особенности культур восточных народов. А приемы фигурации, мелодического развития, метро-ритмические формы и другие элементы народной музыкальной речи — какое могучее влияние оказывают и будут оказывать они на развитие искусства, на рост композиторского мастерства!

Обращение композитора-реалиста к народно-тематическому материалу способствует демократизации сложных музыкальных жанров. Об этом говорит, в частности, весь большой опыт музыкальных театров наших национальных республик. Какое важное значение имело там на первых порах цитирование народно-песенных мелодий, как способствовало оно росту интереса к новому в музыке!

Разумеется, надо возражать против пассивного подхода к фольклору. Нельзя сводить проблему народности к примитивному этнографизму, соединяющемуся с недостатком мастерства и творческой инициативы. Бывали случаи, когда произведения крупной формы превращались в попурри из народных мелодий, когда композиторы ограничивали свою задачу простой гармонизацией, не утруждая себя вдумчивой, логически последовательной разработкой, без которой невозможно представить себе симфонию или оперу. Но нельзя «расширять» понимание народности до пределов, за которыми утрачиваются все признаки национального своеобразия и сама идея народности приобретает абстрактный характер.

Барток писал в одной из своих статей: «Творить, опираясь на народные песни, — это самая трудная задача, во всяком случае не легче создания произведений на оригинальную тематику. Достаточно иметь в виду, что переработка определенной темы является сама по себе источ-

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Пример

Содержание