Выпуск № 6 (223) | 1957 - страница 21

пор по-настоящему не изучен, критически не проанализирован, эстетически не обобщен. А материал для анализа и обобщений накоплен обширный — и в творчестве, и в критике. Пора разобраться в нем со всей научной обстоятельностью и революционной последовательностью марксистско-ленинской теории. Это поможет нам в решении острых, животрепещущих проблем, выдвигаемых творческой практикой нашей бурно развивающейся культуры. Поможет глубже выявить и уверенней поддержать прогрессивные, подлинно реалистические и новаторские тенденции в современной музыке и, не повторяя старых ошибок, решительней повести борьбу против косности, рутины и модернистской фальши. Поможет, наконец, полностью высвободить критическую мысль из бледных зарослей отвлеченного теоретизирования в тихой заводи догматизма и схоластики.

Окидывая критическим взглядом пройденный путь, мы видим, что далеко не все творческие достижения музыкального искусства были оценены по достоинству. Мы мало вникали в самую суть сложных творческих процессов, не очень заботились о выработке прочных эстетических критериев реализма в музыке, довольствуясь ограничительными, шаблонно упрощенными формулами и формулировками, которые постепенно приобрели характер неких «узаконенных» догм и схем. Здесь, конечно, сказалось влияние культа личности, сковывавшее творческую инициативу и самостоятельную критическую мысль, навязывавшее сознанию «непогрешимость» одного субъективного художественного вкуса.

Да, культ личности, совершенно чуждый всему строю советской жизни и идеологии, нанес большой ущерб и музыкальному искусству, но он не мог остановить его закономерного развития по пути реализма. И об этом забывать нельзя. Ведь даже в период наиболее сильных влияний культа личности и связанной с ними пресловутой теории бесконфликтности, в период, когда в советскую музыку проникла волна парадного славословия, суесловия и фанфарной помпезности, — несмотря на эти влияния и вопреки им, — созданы были и многие замечательные, глубоко реалистические произведения. Не приводя их полный перечень и ограничившись даже только московскими композиторами, достаточно назвать хотя бы ораторию «Песнь о лесах», Десятую симфонию и Скрипичный концерт Д. Шостаковича, оперу «Война и мир» и Седьмую симфонию С. Прокофьева, Вторую симфонию и Виолончельный концерт А. Хачатуряна, оперу Ю. Шапорина «Декабристы», ряд произведений Р. Глиэра, Н. Мясковского, Т. Хренникова, Д. Кабалевского, Г. Свиридова, Н. Пейко, Г. Галынина и т. д.

Но горько то, что значительная часть творческого богатства советской (и не только советской) музыки довольно долгое время «хранилась» под спудом догматизма — этого верного служителя культа личности. Некоторые талантливые сочинения, почему-либо осужденные догматиками, не исполнялись или исполнялись очень редко, зато нередко прорабатывались, именно «прорабатывались», а не критиковались, ибо истинная критика предполагает открытую принципиальную творческую дискуссию, а таковая противопоказана догматикам — она их разоблачает.

Антиленинское, нарочито суженное и обедненное толкование реализма и народности, регламентировавшее творческую фантазию и творческие искания, по сути дела, извращало глубокий жизненный смысл партийных решений по вопросам идеологии и тормозило широкое развитие нашего многообразного, подлинно реалистического музыкального искусства. И нет нужды доказывать, что это послужило одной из причин поточного распространения трафаретных, торжественно-скучных и просто скучных сочинений.

Догмы и схемы в искусстве пригодны лишь для вынянчивания «дрессированных посредственностей», как говаривал Гейне. Мы имели возмож-

ность убедиться в этом на некоторых невеселых фактах. Тем более нельзя допускать их повторения.

Партия вскрыла и осудила губительные проявления чуждого нашему строю культа личности, повела решительную борьбу со всеми его последствиями. Многие ошибки уже исправлены, многие недостатки устранены, либо устраняются. Свежим ветром повеяло и в музыкознании — начавшееся оживление музыкально-критической мысли открывает широкий простор свободной творческой дискуссии. На нее возлагаются большие надежды. И они будут оправданы, если мы сумеем избежать круговорота стихийных высказываний и, следуя великим ленинским заветам партийности искусства, направим дискуссию на позитивное решение насущных проблем музыкального творчества, критики и эстетики, на деятельную разработку вопросов социалистического реализма и народности.

Нельзя сказать, что музыкознание игнорирует проблемы реализма. Нет, оно их касается и даже часто, но, к сожалению, только «касается». Из года в год мы пространно излагаем и усердно повторяем общие (и общеизвестные) положения теории социалистического реализма, но почти никогда не конкретизируем их на живом анализе современного музыкального творчества. Поэтому и выводы из анализов носят обычно формальный, либо произвольный характер.

Не развивая общих теоретических положений, не устанавливая верного, т. е. творчески конкретного, ясного и научно убедительного толкования и определения социалистического реализма в музыке, мы нередко сводим спор по этому вопросу к мелким, наивно эмпирическим рассуждениям о дозволенности или недозволенности «расширять» реализм.

Но не странно ли так ставить вопрос, когда мы знаем — из тех самых общих теоретических положений, которые часто повторяем, — что социалистический реализм широк как сама жизнь. Стало быть, незачем и некуда его «расширять» (если, конечно, мы правильно его понимаем!). Как не вспомнить тут мудрое замечание Лейбница о людях, которые мучаются из-за плохо поставленных вопросов: «Они ищут то, что знают, и не знают того, что ищут».

В самом деле: ведь мы говорим, что социалистический реализм есть творческий метод правдивого, образного отражения действительности в ее революционном развитии, что этот метод позволяет художнику раскрыть явления жизни во всей их сложной противоречивости, выразить их внутренний смысл, увидеть в них приметы нового, ростки грядущего. И мы подчеркиваем при этом, что метод социалистического реализма предполагает многообразие творческих течений и стилей музыкального искусства и неустанное совершенствование мастерства, что он дает безграничный простор свободным проявлениям художественной индивидуальности композитора, живой инициативе, смелым творческим исканиям и открытиям — во имя служения народу.

Что может быть шире этих общих положений? И надо ли доказывать, что они совершенно правильны? Скажу больше: они жизненны, мудры и увлекательно перспективны. И в любой принципиальной дискуссии они могут служить объединяющим и направляющим началом для серьезной теоретической разработки и конкретизации. А для каждого чуткого слушателя (будь то критик-профессионал или просто любитель музыки) несомненно их действенное выражение в творчестве, в лучших произведениях наших талантливых композиторов.

— Тогда почему же, — спрашивают нас и музыканты и слушатели, — почему ни на дискуссиях, ни в теоретических трудах мы не получаем ясных ответов на волнующие нас вопросы: созданы ли советскими композиторами крупные произведения социалистического реализма или это только еще пред-

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание