Русский певец Николай Фигнер

(К столетию со дня рождения)

С. ЛЕВИК

Облик этого выдающегося артиста во многом парадоксален. Сын помещика, он получил суровое спартанское воспитание. Три сестры его — и прежде всего известная деятельница «Народной воли», Вера Николаевна Фигнер — активно участвовали в революционном движении, провели лучшие свои годы жизни в тюрьмах и ссылке; он же, Николай Николаевич, мечтал быть генералом и потом всю жизнь с гордостью носил мундир действительного статского советника. При покровительстве своего дяди — морского министра он готовился стать моряком, но в двадцать два года учинил семейный скандал: вопреки всем канонам «общества», бежал из корпуса, чтобы тайком обвенчаться с гувернанткой. Однако вскоре он расстался с женой, непочтительно отозвавшейся о его матери...

Карьера моряка рухнула. Фигнер вспомнил о том, что когда-то в юные годы он успешно «певал романсики». А нельзя ли стать артистом? И он добился приема в Петербургскую консерваторию. Выдающиеся педагоги И. Прянишников и К. Эверарди пришли к убеждению, что у него «нет ни голоса, ни таланта». Ему пришлось покинуть консерваторию. «Терпение и труд все перетрут», — решил Фигнер; он отправился в Италию и меньше чем через год дебютировал в Неаполе в операх Гуно «Филемон и Бавкида» и «Фауст» (в 1882 г.).

Успех его был столь блестящим, что уже спустя два месяца он стал гастролером. Фигнер нашел средство придать своему малоинтересному голосу приятные, даже обманчиво-красивые черты. Очень скоро он прославился как выдающийся мастер виртуозной певческой техники и кантилены. И здесь вновь сказалась парадоксальность его натуры. В отрочестве и юности он был озорным мальчишкой-гимназистом, еле переходившим из класса в класс. Но став взрослым, он проявил нечеловеческое упорство в труде и стремление к самосовершенствованию. Наделенный посредственным музыкальным слухом и плохой памятью, Фигнер поразил дирижеров и музыкантов исключительно тонкой, полной хорошего вкуса и безупречного чувства меры, музыкальной фразировкой...

Прошло около пяти лет, и в 1887 году Фигнер в ореоле мировой славы приехал на гастроли в Петербург. Выученик итальянцев и апологет их искусства, типичный актер «плаща и шпаги», он умудрился в сравнительно короткий срок утвердить в Мариинском театре то положение, что «сцена есть царство актера, говорящего или поющего или делающего то и другое вместе»; что и в опере «должен биться пульс театральной жизни, а авансцену должен занимать актер». Этими словами журнал «Театр и искусство» в 1907 году охарактеризовал двадцатипятилетнюю театральную деятельность Фигнера.

Фигнер, сам мастер «ушеугодия», сумел твердой рукой повернуть своих партнеров в сторону комплексно-реалистического исполнения. Это произошло потому, что Фигнер по своей природе был подлинным русским талантом. Его вскормила русская природа, ему напевала народные песни русская няня Наталья Макаровна. По свидетельству Веры Фигнер, эта старая женщина очень хорошо рассказывала детям сказки. «Среди убийственной атмосферы казармы и бездушия» (так самодур-отец понимал «спартанское» воспитание), «именно ради мелодии этого старческого речитатива, звучавшего какой-то необыкновенной искренностью и наивностью», дети самозабвенно часами слушали няню. Кто знает, не здесь ли надо искать корни особого внимания, которое Фигнер с самого начала оперной деятельности уделил вокальной декламации. Как свидетельствует итальянская печать, Фигнер с первых шагов своих подкупал продуманностью и богатейшей тембровой палитрой речитатива.

В Петербурге Фигнера сопровождал огромный успех. Описывая первые выступления Фигнера в Италии, газеты отмечали, что «этот поразительный русский юноша» пленял всех «совершенной итальянской школой». В Испании он «порой затмевал самого Гаярре», в Англии он поражал «элегантнейшими и симпатичнейшими мане-

рами» и где бы ни пел — вызывал изумление глубоким проникновением в образы Фауста и Рауля, Ромео и Отелло, Альфреда и Радамеса, Герцога Мантуанского и Иоанна Лейденского. Оказывается, нежнейшее воркование Надира в «Искателях жемчуга», веристский надрыв Канио в «Паяцах», лирические монологи Лоэнгрина и героические призывы Пророка были одинаково доступны творческой воле певца. Благодаря высокой культуре труда становились незаметными посредственные качества его голоса.

Только в России Фигнер впервые натолкнулся на острые критические замечания. Еще недавно сам Верди подарил ему клавир «Отелло» с надписью «Аl mio fidele protagonista» («моему верному исполнителю главных партий»), а вот писатель Амфитеатров в своей статье иронически вопрошал — как это верзила Яго мог позволить бить себя человечку ниже среднего роста. Писали, что основной тембр фигнеровского голоса «беловат», а отдельные звуки не лишены гнусавости, что в поведении певца слишком много внешней красивости, что некоторые партии ему не под силу.

Восхищаясь виртуозной техникой, замечательной фразировкой, тембровым разнообразием и совершенством отделки — результатом титанического труда, русская критика в то же время отмечала каждую неудачу, каждый недостаток в пении Фигнера. Но автор этих строк — свидетель фигнеровского заката (годы 1909–1912) утверждает, что при всех оговорках и даже при явно неудовлетворительном состоянии певческого аппарата общий артистизм Фигнера, его всегда отточенный вокально-пластический образ и неистощимое богатство тембровых нюансов по-прежнему производили большое впечатление.

Галерея созданных Фигнером вокально-сценических образов требует специального исследования. Отмечу, кстати, что некоторые известные у нас оперы в значительной мере обязаны своим успехом Фигнеру. Трудно согласиться с распространенным одно время мнением, будто Чайковский не создал бы «Пиковой дамы», если б какое-то время не находился под обаянием фигнеровского искусства. Но нельзя отрицать, что Фигнер основательно помог успеху этого гениального произведения. Не подлежит сомнению большая доля Фигнера в успехе оперы Э. Направника «Дубровский». Здесь замечательное воплощение Фигнером пушкинского образа сыграло первенствующую роль.

Большое возбуждение в среде музыкальной общественности вызвал в свое время Фигнер в роли Ленского. Человек с остриженными ежиком волосами, при бородке и усах, никак не ассоциировался с обликом восемнадцатилетнего пушкинского героя. Но вокальный образ, проникновенность интонаций, обаяние тембра, даже сценическое, хотя и несколько мелодраматизированное, поведение артиста в такой мере захватывали зрителей, что оттеснить его на второе место удалось только несколько лет спустя, когда перед изумленным залом предстал во всеоружии чарующей молодости Леонид Собинов.

В партиях Опричника, Отелло и даже Самозванца, образ которого был создан Фигнером уже на склоне лет, он, пожалуй, остается непревзойденным. В Опричнике его не победил всесторонне талантливый А. Давыдов, в Отелло его не превзошли ни молодой И. Ершов, ни Н. Печковский, а более яркого Самозванца нам за последние сорок пять лет увидеть не довелось.

Актер-певец, обладавший мастерством переживания и представления, Фигнер оставлял в этих партиях неизгладимое впечатление. Мы в свое время восхищались собиновским Фра-Дьяволо. Это был замечательный романтический образ. Несравнимы светло-нежный голос Собинова и тускловато-носовой — Фигнера. Но в исполнении Собинова неизменно пребывало какое-то женственное начало, тогда как в исполнении Фигнера сверкало мужественно-ироническое отношение и к перипетиям сценической интриги и к самим персонажам комедии. И это оставляло сильное впечатление.

Отнюдь не равнодушный к земным благам, Фигнер был для своего времени и на редкость бескорыстным музыкально-общественным деятелем. Билеты на свои собственные концерты он выпускал в продажу по самым низким ценам. Совершая большие поездки по России, обязательно заглядывал во все «медвежьи углы», чтобы приобщить скромных провинциалов к высокому искусству. В качестве антрепренера он всегда набирал труппы из первоклассных сил, оплатить которые заведомо не могли бы скромные театры Саратова или Ростова. Фигнер неустанно участвовал во всех прогрессивных начинаниях — будь то кон-

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Русский певец Николай Фигнер

С. ЛЕВИК

Содержание