Выпуск № 8 (201) | 1955 - страница 31

Внизу — непрерывное рокотанье басов pianissimo, словно во мраке подземного мира.

Призрачное видение исчезает так же, как оно возникло, на фермате, поставленной как бы в пустом пространстве. И никакой переход не связывает этот эпизод с тем, что последует, точно так же, как он не был связан с тем, что предшествовало. То же необычайное явление повторится через семьдесят пять тактов, в наиболее напряженный момент развития фуги, при возвращении тех же слов восторженного преклонения: «Ihr stürzt nieder, Millionen!..» — «Миллионы, ниц падите!..»

Такие разрывы музыкальной ткани могут озадачить ум исследователя, порабощенного собственной логикой; они останутся необъяснимыми для поборников технического анализа и «чистой музыки», если последние не согласятся проникнуть в область душевных движений…

Но «Торжественный день» еще не окончен. Человечество, прошедшее через очистительную купель Откровения, возобновляет радостный гимн, проникнутый новым светом. Полный хор (теперь его возглавляют женские голоса) поет одновременно два текста: «Freude, schöner Götterfunкеп» («Радость, мира украшенье») и «Seid umschlungen, Millionen!» («Обнимитесь, миллионы!») — двойная фуга в очень сжатом проведении и увлекательном движении Allegro energico¹. Голоса среди инструментального круговорота на 6/4, похожего на танец, обмениваются фразами, переходящими поочередно к каждой из четырех партий; в то же время они чередуются с инструментами, каждая группа которых объединяется с соответствующим голосом: первые скрипки — с сопрано, контрабасы, виолончели и фаготы — с басами, альты — с тенорами, вторые скрипки — с альтами. Все это — в блеске ликованья и силы, с возгласами «Радость!.. Радость!..» во всех голосах. В песне на словах «Kuss der ganzen Welt!» («Поцелуй всему миру!») сопрано ведут за собой хоровод; последнее слово Welt [мир] звучит на протяжении девяти тактов. Но альты, вырвавшись из общего ансамбля, увлеченные своим порывом, провозглашают вступление в святилище Радости.

Именно здесь происходит продолжение благодарственного песнопения. Мы снова слышим мужской хор, преклонивший колена: «Ihr stürzt nieder, Millionen!» — «Миллионы, ниц падите!». Возникает диалог между голосами, звучащими в унисон, — словно восхождение по ступеням, разделенным паузами, —

Пример

_________

¹ Повидимому, сначала Бетховен не предусматривал этого движения; в первых набросках, тотчас же за воспеванием «всеблагого отца» он вводит Allegro non tanto:

Пример

вплоть до слова «Братья», дважды утверждаемого в громовых раскатах оркестра. Будто открывается выход из подземелья, чтобы душа вознеслась к свету…

Пример

Еще одно видение «полета ангелов», напоминающее о Торжественной мессе. Гармоническая уравновешенность освещения тает («Übеrm Sternenzelt» — «Над небесным сводом») на ре; оно таинственно изменяет окраску освещения из ля в соль мажор — тот самый соль мажор, откуда в Мессе, подобно голубю, нисходил Benedictus — образ возвышенной, непорочной чистоты.

…Еще негромко, pianissimo, голоса солистов, почти утратившие весомость (после воинственной песни тенора хор затмил их), выступают вперед, предшествуемые легким движением двух групп — струнных и деревянных духовых, в которых, словно ветер в ветвях, колышется тема Радости…

К солистам присоединяется хор; он вносит воинственную энергию, сметающую преграды условностей. Хор властно утверждает братство «всех людей»; «Аllе Menschen» повторено четыре раза. В четвертый раз кажется, что толпа смягчилась ощущением благословенного часа, когда «все люди станут братьями под кротким крылом Радости».

Прекрасный каданс росо adagio выражает это краткое душевное движение, прерванное новым, полным радости и силы вступлением tutti голосов и оркестра. Но в тот миг, когда хор, неустанно повторяющий «Аllе Menschen, alle Menschen…», вновь начинает взволнованный каданс, солирующие голоса подхватывают эти слова, давая волю своему восторгу... Это создает неизъяснимый эффект¹. Происходит магическая перемена освещения из ре в си мажор; на слове «sanfter» (нежный) развертываются извивы орнамента голосов, упоенных любовью и душевным волнением, — райское мгновение…

« — Еще раз этот такт! В нем был замирающий каданс. Он коснулся моего слуха, словно нежный зефир, который веет над клумбой с фиалками, унося и возвращая благоухание… Довольно! Не надо больше…»²

_________

¹ Этот эффект Бетховен добавил к основному варианту позднее.

² Шекспир. «Двенадцатая ночь», первая сцена (Р. Роллан дает свой прозаический перевод. — Прим. ред.).

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Пример

Пример

Пример

Содержание