КНИЖНОЕ ОБОЗРЕНИЕ

Книга о мелодии

Выход в свет книги Л. Мазеля «О мелодии» — значительное событие в советском музыкознании. Создание подобной работы особенно важно, если вспомнить о той упорной борьбе за мелодическое обогащение музыки, которую ведут советские композиторы. С другой стороны, следует учесть, что в нашей литературе о музыке до сих пор почти не появлялось специальных работ, посвященных изучению мелодии.

Отсутствие полноценных работ о мелодии в буржуазном музыкознании отнюдь не случайно. Эта тема оказалась не по плечу ему прежде всего потому, что для изучения мелоса необходимо увязать проблемы формы с проблемами содержания и выразительности музыки. Создать науку о мелодии — одна из важнейших задач, которые встали перед советским музыкознанием.

В своей обширной монографии Л. Мазель широко исследует мелодику классиков и народной песни. Пользуясь этим материалом, автор выявляет основные принципы строения мелоса, средства его выразительности.

Суммируя высказывания советских музыковедов, Л. Мазель вносит в свою книгу много живых творческих наблюдений, догадок и обобщений. Можно надеяться, что ее опубликование явится стимулом к появлению новых работ, посвященных проблемам мелодии. Создание науки о мелодике должно помочь конкретному разрешению ряда важнейших эстетических проблем, и в частности проблемы музыкального образа.

Книга Л. Мазеля состоит из семи глав. После двух небольших глав, посвященных общей характеристике мелоса, автор переходит к детальному рассмотрению важнейших средств мелодической выразительности: лада, мелодического рисунка и ритма. Шестая глава в известной мере обобщает предыдущие. Особняком стоит последняя, седьмая глава — «Из истории мелодии». Глава эта, анализирующая мелодику некоторых советских композиторов и композиторов-классиков, по существу, представляет собой эскиз отдельной, второй части исследования.

Основное внимание Л. Мазель направляет на систематизацию главных закономерностей мелодики. В отличие от исследователей-формалистов, для которых нахождение закономерности, обычно абсолютизируемой в виде абстрактного «закона», было конечной целью, советский исследователь стремится к раскрытию смысла и выразительного значения этих закономерностей.

Книга Л. Мазеля впервые обращает внимание читателя на многие характерные элементы мелодики композиторов-классиков, помогает понять их выразительный смысл. Свои мысли автор подкрепляет обильными и хорошо подобранными музыкальными примерами, которые чрезвычайно обогащают книгу.

Отдельные части монографии неравноценны. Главы, с которых начинается книга — «О природе мелодии» и «О важнейших сторонах мелодии и их соотношении», — страдают тяжеловесностью и сухостью изложения. Вообще чисто теоретическая сторона книги много сильнее образно-эстетической, художественной. Будет жаль, если это отпугнет от нее музыкантов-практиков.

Три последующих главы («О ладовой и ладо-гармонической стороне мелодии», «О мелодической линии» и «О ритмической стороне мелодии») посвящены разрешению центральных вопросов работы, и им, естественно, уделена почти половина всей книги. Эти главы отличаются углубленностью подхода и прекрасным владением материалом. В них автору удается раскрытие особенностей мелодики различных музыкальных стилей.

Наиболее ценной является глава четвертая — «О мелодической линии». От общих соображений о выразительности мелодического рисунка автор переходит к соотношению его элементов — вплоть до «мелодических волн», кульминаций, скрытой полифонии и т. д.

Л. Мазелю удалось верно переосмыслить проблему соотношения гаммообразного и скачкообразного движения мелодии. Соотношение это было в свое время сформулировано теоретиком-формалистом Э. Тохом (см. его «Учение о мелодии», 1929 год) в виде абсолютно неприемлемого для нас, абстрактного «закона мелодии»; в том же догматическом виде этот «закон» перекочевал и в учебник «Музыкальная форма» И. Способина.

_________

Л. МАЗЕЛЬ. О мелодии. Музгиз, М., 1952, тираж 4500, ц. 11 р.

Л. Мазель впервые разъяснил этот «закон» как определенный прием изложения, имеющий выразительное значение; попутно он раскрыл и сферу применения этого приема (см. стр. 108). В пятой главе читатель найдет много интересных соображений о выразительности ритма, богато проиллюстрированных примерами из музыкальной литературы. К сожалению, самую проблему ритма Л. Мазель ставит до некоторой степени абстрактно, почти не используя возможности показать ритмику в ее реальном соотношении с ладовыми и мелодико-линеарными закономерностями.

Глава «О ладовой и ладо-гармонической стороне мелодии» дает яркое освещение роли ладовых интонаций, ладовой функциональности; самый термин «интонация» получает у автора вполне конкретное значение (скорее близкое к концепции Б. Яворского, чем Б. Асафьева). Недостатком главы является традиционное, несколько механистическое рассмотрение отдельных ладовзвукорядов. Различие их выразительности автор объясняет, исходя только из характерных для них интонаций (восходящих или нисходящих). В этом случае (как и в некоторых других местах) сказалось некритическое использование взглядов Э. Курта и не преодоленное до конца влияние его «энергетизма». Наряду с этим автор недооценивает выразительные возможности интервалов, свойственных определенным ладам. Почти обходит Л. Мазель и значение «скрытых интервалов».

Особо следует остановиться на шестой главе — «О взаимодействии разных сторон мелодий, о развитии и общей структуре мелодий»; материал ее представляется нам крайне недостаточным, а методология — ограниченной и ошибочной. Глава эта, как нам кажется, должна была завершиться целостными анализами, рассматривающими мелодии как индивидуализированные музыкальные образы. Именно таких анализов в книге нет.

Анализируя отдельные мелодии, Л. Мазель широко пользуется методом различных сравнений и сопоставлений; подчас такие сравнения приобретают несколько формальный характер, как, например, сопоставление арии Далилы с… «Гимном демократической молодежи» А. Новикова! Довольно натянуто и сравнение мелодии Блантера с мелосом Рахманинова.

Отказавшись от разработки метода целостного анализа мелодики, Л. Мазель провел, однако, большую и плодотворную работу подготовительного характера. Ему удалось раскрыть смысл строения мелодии, логическое соотношение ее отдельных частей. Характеристики «типических возможностей разных структур», описание «основных этапов логического развертывания мелодической мысли» и анализы синтаксического построения мелодий даны автором весьма вдумчиво и проницательно.

В последней, седьмой главе, занимающей почти треть работы, автор, используя материал всей книги, дает читателям возможность ощутить, какой богатейший мир раскрывается перед исследователями мелоса.

Очерки, посвященные мелосу отдельных композиторов, несомненно, окажут большую помощь историкам музыки. Семь отдельных очерков, из которых состоит глава, ставят перед собою разные по объему задачи, но всех их можно сравнить с короткими экскурсиями вглубь неисследованного материка. Во многих случаях и здесь ощущается ограниченность метода, используемого Л. Мазелем, — его отказ от изучения мелодий как индивидуальных музыкальных образов. Только в редких случаях, с большой осторожностью автор приступает к анализу конкретных мелодий; чаще всего он предпочитает ограничиваться описаниями общих стилистических особенностей исследуемого мелоса, находить черты, сближающие отдельные образцы.

Наиболее удачными и полноценными следует признать три очерка, характеризующие мелос Шопена, Чайковского и Рахманинова. История уже сказала свое веское слово об этих композиторах, отобрала великое и подлинно типическое в их творческом наследии. Поэтому характерные для их стиля приемы были на виду у исследователя, и это значительно облегчало его задачу.

Ценная часть очерков — выводы и обобщающие суждения. Автор хорошо знает музыку и высказывает много интересных соображений о мелосе великих композиторов. В анализах отдельных мелодий Л. Мазель уделяет основное внимание проблемам структуры и лишь попутно затрагивает вопросы содержания и эмоциональной характерности данных мелодий. Чутье музыканта подсказывает ему обычно верные выводы (хотя они и недостаточно подготовлены в процессе изложения).

Очерки о мелодике Баха и Бетховена, ставящие весьма важные вопросы, к сожалению, чересчур коротки, эскизны. В этюде, посвященном мелосу И. С. Баха, исследована интересная проблема связи между мелодикой Баха и принципами русской песенности — тема, которая сама по себе заслуживает особой монографии.

Очень метки указания Л. Мазеля на «дисциплинированность чувств», характерную для баховской мелодики (стр. 217), на «свободу и непрерывную текучесть глубоко выразительного песенно-мелодического развития при большой скромности и экономии интонационных средств» (стр. 222) как на черты, сближающие мелос Баха с русской песенностью.

Удачен и этюд, посвященный показу развития одной мелодии Бетховена (побочной партии первой части Пятой симфонии); в нем автор убедительно раскрывает те средства, которыми композитор достигает могучего, подлинно симфонического развития на основе предельно лаконичной темы.

В очерке «Глинка и русская гомофонная мелодия» Л. Мазель пытается ответить на важнейший вопрос о народных истоках песенности Глинки. И здесь мы находим немало интересных наблюдений. Но, пытаясь выяснить на основании формальных анализов «синтезирование» Глинкой черт крестьянского и городского мелоса, автор оказывается наименее конкретным и убедительным. Эту сложную проблему можно было бы решить лишь при четком выявлении как общих черт крестьянского и городского мелоса, так и их различий. В книге же о различиях между крестьянской и городской песней сказано лишь туманно и вскользь (стр. 248).

Еще более отчетливо обнаруживается ограниченность метода автора в его последнем очерке — «О песенной мелодике советских композиторов». Пытаясь при помощи формальных анализов раскрыть истоки советской песенной мело-

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

КНИЖНОЕ ОБОЗРЕНИЕ

Книга о мелодии

Содержание