Выпуск № 12 (181) | 1953 - страница 12

торы подобных текстов пытаются прикрыться ложно понимаемой народностью языка. Они забывают, что язык старинной песни, гениально отображавший дух своего времени, не может быть автоматически приспособлен для создания образов современности.

В истинно поэтическом произведении выбор того или иного слова, выражения, образа, определяется живым чувством художника, его реальными жизненными впечатлениями, а не заранее заданной целью написать песню «в народном стиле». Проще всего, конечно, повторить старые народные обороты — любой поэт в наше время может сделать это, — гораздо труднее творчески развивать их. Жизнь ушла вперед, и попытки ограничиться системой старинных словесных оборотов не соответствуют современным запросам народа. Ничего, кроме смеха, не могут вызвать, например, тексты такого типа:

В этой песне своей величаем мы
Всех сердечных друзей Докучаева
За умение их и старание,
За великое их начинание…

Ни одной не росло тут былиночки.
Ни одной не росло тут травиночки…

А ведь это произведение («Песня о Каменной степи» А. Копосова, слова А. Сальникова), звучащее почти как пародия, вполне серьезно издано Мизгизом!

Во многих песнях о советских солдатах поэты выряжаются таким косноязычным, старомодным слогом, что просто диву даешься.

Кем написана такая песня:

Здравствуй, милая, ты мой цветочек.
Вот и дома я, твой голубочек.

Ой, придут с войны домой
Бравые солдаты.
Тары-бары-растабары…
Не скучай, девчаты.

Сумароковым? Дельвигом? Нет, это песня С. Алымова «Недалек тот денек», рассказывающая о возвращении на Родину демобилизованных советских воинов.

В тексте Я. Белинского «Возле речки» солдаты изъясняются языком бывших охотнорядских приказчиков:

Благодарствуем, красавицы, за честь,
Только просим вас один вопрос учесть.
Наш наказ, девчата, будет вам таков:
Подыскать невест для наших женихов.

Таким же косноязычием отличается и песня «Рота бравая идет» (музыка З. Компанейца, слова В. Малкова).

Псевдонародная стилизация нередко встречается в песенных текстах и других авторов. Иные поэты никак не могут отрешиться от обветшалых представлений о песне как особом жанре, имеющем свою неизменную систему образности, свои канонические речевые обороты. Между тем специфика жанра песни определяется не какими-либо «извечными» канонами, а необходимостью полного, гармоничного слияния текста и музыки, задачами наиболее действенного раскрытия жизненного содержания.

К числу традиционных форм, используемых для наилучшего выражения авторского замысла в песне, относится припев. Помимо чисто мелодической функции, припев выполняет важную смысловую роль (о которой, к сожалению, часто забывают и поэты и композиторы). В припеве должно быть ясно выражено основное настроение песни. Являясь выводом, результатом поэтического развития, припев при исполнении каждой новой строфы получает новое звучание, новое смысловое наполнение.

Мастером выразительно точного и богатого припева был В. Лебедев-Кумач. Почти все его припевы действительно служат смысловым центром песни. Мы не найдем в них ничего лишнего, придуманного лишь для заполнения ритмической схемы.

Русский народ любит яркую, образную речь, особенно в песне, слова которой должны легко и свободно ложиться в памяти слушателя. Известно, что многие строки из наших песен стали любимыми народными поговорками. В маршевой песне эта афористичность текста является одним из важных средств эмоционального воздействия.

Но этот прекрасный опыт далеко не всегда используется поэтами-песенниками. В песне А. Жарова «Разговор казак заводит» (музыка К. Листова) название песни является началом припева. Вклиниваясь всякий раз в длительный рассказ казака, этот припев не концентрирует основного настроения, а, наоборот, лишь задерживает, тормозит развитие поэтической мысли.

Припев песни О. Колычева «Тридцатьчетверочка» звучит так:

Есть такая поговорочка,
С ней знаком танкист любой:
Танк ты мой, «тридцатьчетверочка»,
Друг, товарищ боевой!

Остается неясным, о какой «поговорочке» идет речь. Подобных пустых «поговорочек» в песенных текстах можно встретить немало.

Немаловажную роль играет в песне и прием повторения в каждой строфе одних и тех же слов или строк, органически включенных в текст, — в сочетании с повторяющейся музыкальной фразой (условно назовем этот прием рефреном, в отличие от припева, представляющего собой самостоятельную часть стихотворения). Прием рефрена придает тексту образно-поэтическое единство, скрепляет различные по смыслу строфы. Такова, например, песня Н. Рыленкова «Ходит по полю девчонка» (музыка М. Фрадкина), построенная на многократном повторе строки «та, в чьи косы я влюблен»; такова же песня Л. Ошанина «Колокольчики звенят».

Мастерски пользуется рефреном Е. Долматовский. Удачное использование последней строки текста в качестве рефрена встречаем мы в его песне «Моя любимая» (музыка М. Блантера). На своеобразном рефрене «любимый город» построена и одноименная песня с музыкой Н. Богословского.

Очень важно в песенном тексте умелое построение зачина. Песня должна сразу, с первых же слов «брать за душу», захватывать чувство слушателя. Поэтому многие наиболее удачные песни начинаются с ярко эмоционального, запоминающегося образа. Когда же поэт не заботится о броскости и поэтической действенности зачина, текст песни получается вялым, неопределенным. Так, например, песня «Наш легендарный рядовой» Я. Шведова начинается следующими, не очень грамотными строками:

Сохранит народа память:
Это было в феврале,
Продвигались мы с боями
По своей родной земле.

Последующее содержание песни не выходит за пределы такой же безликой описательности. Вместо создания былинного, величавого, легендарного образа Матросова поэт ограничивается сухим перечнем событий.

Одним из распространенных приемов, придающих песне выразительность, является повтор. Музыка способна обогатить и разнообразить повторяющиеся слова. Повтор в песне призван выделять, подчеркивать наиболее важное в смысловом отношении слово, повышать его эмоциональное воздействие.

В «Марше трактористов» В. Лебедева-Кумача повтор «ой ты, волюшка, вольная воля» выделяет наиболее значительное слово строфы. Бодрый, оптимистический смысл песни С. Алымова «Вася-Василек» оттеняется повторами в припеве, чутко уловленными композитором А. Новиковым:

Не к лицу бойцу кручина,
Места горю не давай.
Если даже есть причина,
Никогда не унывай.
Места горю не давай,
Никогда не унывай,
Не унывай!

Здесь с помощью повторов удачно передано нарастание основного чувства; строки, стоящие вначале отдельно, соединяются и наконец сливаются в краткое восклицание, заключающее в себе основной смысловой заряд: «Не унывай!».

Очень важен в песне и прием поэтических контрастов, заостряющих внимание слушателей на образе, делающих его более выпуклым. Использование приема контрастов в песне позволяет добиться динамичного развития образа при сохранении лаконичности выражения:

Дан приказ: ему на Запад,
Ей в другую сторону.

(М. Исаковский).

Часто и в основном удачно применяет прием поэтических контрастов А. Фатьянов. Но иногда этот прием звучит у А. Фатьянова грубо, ибо проистекает не из стремления рельефнее подчеркнуть ту или иную мысль, образ, а из желания добиться внешнего эффекта. Отсюда и такие нарочитые сопоставления: «ой ты, море синее, а тоска зеленая» («У моря»), «без нас девчатам кажется, что месяц сажей мажется» («Давно мы дома не были») и др. Стремление заостренно, выпукло передать поэтическую мысль всегда приводило к использованию в песне приема ги-

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание