О Рихарде Вагнере

В. КОНЕН

Вагнер был еще подростком, когда в лейпцигских симфонических концертах Gewandhaus’a ему впервые пришлось услышать бетховенские симфонии. Они произвели па него (как вспоминал позднее композитор) потрясающее впечатление. Могучая, драматически страстная и целеустремленная музыка Бетховена всегда оставалась для Вагнера высшим художественным идеалом.

Сейчас, когда мы сопоставляем демократический, революционный симфонизм Бетховена и оперы Вагнера, преемственность между ними представляется нам вовсе не бесспорной. Но если мы вспомним реальные условия, в которых протекала деятельность Вагнера, то станет ясно, что наиболее прогрессивные его творческие замыслы были своеобразным преломлением бетховенского начала и что вагнеровская оперная реформа, по существу, выражала стремление возвысить музыкальный театр до идейного и художественного уровня бетховенского искусства.

Эпоха 30-х — 40-х годов, когда молодой Вагнер начинал свою деятельность, была эпохой безвременья для немецкого музыкального театра. Девятнадцатилетний композитор, совершая «паломничество» в Вену, к своему глубокому разочарованию обнаружил, что на родине классического симфонизма воздух был насыщен звуками «Цампы» Герольда и легковесных опереточных попурри. Вена не была исключением. Когда в 40-е годы Вагнеру удалось наконец, преодолев великие трудности, добиться постановки своих опер в Дрездене, то оказалось, что дрезденская публика гораздо больше интересуется итальянскими новинками Доницетти, чем национальными произведениями своего соотечественника.

Шуман говорил, что в эти годы его жизнь была целиком заполнена мечтой о появлении национальной оперы — «простой, чистой, немецкой».

Косные филистеры, пресыщенные буржуа, ищущие в опере легкой развлекательности, театральные предприниматели с их коммерческим подходом к искусству — с этой социальной средой и с ее требованиями столкнулся молодой Вагнер. Он понимал, что рутина, косность, безидейность буржуазного музыкального театра были обусловлены его оторванностью от народа, от передовых общественных течений. В гневных, саркастических строках он обличал пустоту и пошлую развлекательность современной ему оперы:

«Вот каково искусство, которое в настоящее время заполняет весь цивилизованный мир. Его истинная сущность — индустрия, его эстетический предлог — развлечение для скучающих. Из спекуляции берет наше искусство свои питательные соки...

Оно стремится обосноваться по преимуществу в театре. Наше современное театральное искусство воплощает собой доминирующий дух нашей общественной жизни; оно его воспроизводит и популяризирует ежедневно столь интенсивно, как никакое другое искусство, ибо оно устраивает свои празднества каждый вечер почти в каждом городе Европы. Таким образом, в качестве чрезвычайно распространенного вида драматического искусства, оно как будто являет собой расцвет нашей цивилизации... Но этот видимый расцвет

есть пустоцвет гнилого общественного строя, пустого, бездушного и противоестественного...»¹

Вагнер был еще молодым провинциальным дирижером, автором нескольких малозначительных произведений, когда у него сложился замысел оперной реформы. Понадобился выдающийся и многогранный талант композитора, поэта, дирижера, публициста, чтобы начать смелую борьбу за новый музыкальный театр. И нужно было обладать не только неистовым темпераментом и энергией, но и непоколебимой верой в передовые идеалы искусства, чтобы неотступно вести эту борьбу...

Подобно греческой трагедии, шекспировской драме или симфониям Бетховена, этот новый музыкальный театр, по мысли Вагнера, должен был стать выразителем передовых общественных идей. Он задумал коренную реформу оперного искусства, музыкального театра. В период, когда Вагнер был обуреваем смелыми революционными идеями обновления жизни и искусства, когда он искренно и глубоко верил в осуществление этих идей, — ни голод, ни нужда, ни бешеные нападки противников не могли заставить этого «высоко честного» художника, как назвал в свое время Вагнера Серов, отступить от намеченной цели.

Его бурная жизнь была насыщена напряженным творческим трудом. Но долгий жизненный путь Вагнера был весьма сложен и противоречив. И эта противоречивость остро сказалась в творчестве гениально одаренного композитора.

* * *

Подлинная, т. е. научно-объективная, оценка вагнеровского творчества немыслима вне анализа исторической эпохи, в которую жил и работал композитор. Крайности, колебания и противоречия в мировоззрении Вагнера, роковым образом сковывавшие его передовые творческие замыслы, были типическим порождением современных ему социальных условий.

В романе «Воспитание чувств» Флобер создал реалистический образ «интеллигента вагнеровского поколения» — колеблющегося и половинчатого буржуазного либерала Фредерика Моро, который, увлекаясь в молодости революцией и революционными идеями, после событий 1848 года резко поворачивает в сторону реакции. Этот флоберовский герой обобщает черты многих представителей буржуазной художественной интеллигенции периода между двумя революциями — Берлиоза, Листа и Вагнера в том числе. Каким резким осуждением революции 1848 года заканчивает первую часть своих «Мемуаров» Берлиоз, тот самый Берлиоз, который некогда писал на революционные тексты и сочинил потрясающий «Реквием» памяти жертв июльской революции!

Творчество Вагнера отразило противоречивость общественной атмосферы современной ему Германии. Нельзя забывать, что эта эпоха в жизни Германии характеризовалась революционным подъемом, завершившимся появлением «Коммунистического манифеста». Но, с другой стороны, политическая слабость немецкого бюргерства привела к поражению революции 1848 года и подъем быстро сменился глубокой идейной депрессией. Вагнергражданин прошел путь от революционных баррикад до лагеря бисмарковской реакции.

В первый период своей деятельности Вагнер общался с представителями «Молодой Германии», сочувствовал польским революционерам, писал страстные памфлеты, изобличавшие рутину и косность в буржуазном искусстве. Он увлекался Бакуниным и материалистической философией Фейербаха, которому посвятил свой труд «Искусство будущего». В знаменитой речи на баррикадах в дни дрезденского восстания 1849 года Вагнер пламенно защищал идею живительного воздействия революции на искусство.

Вскоре он был вынужден бежать за границу в качестве политического эмигранта и оставался за пределами своей родины вплоть до 1861 года.

После поражения революции 1848 года Вагнер, подобно многим другим представителям немецкой интеллигенции, подпал под сильнейшее влияние реакционной философии Шопенгауэра. От Шопенгауэра с его отрицанием воли к жизни — к Ницше, от Ницше — к расовой теории Гобино. Бывший бунтарь и атеист начал проповедовать «очистительную» силу религии. Поздние теоретические труды Вагнера («Немецкое искусство и немецкая поли-

_________

¹ Р. Вагнер. Избранные статьи. М., 1935, стр. 59 и 60.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

О Рихарде Вагнере

В. КОНЕН

Содержание