Выпуск № 12 (169) | 1952 - страница 20

произведение в соответствии с программным замыслом автора. Классические примеры развития симфонических лейтмотивов представлены в Четвертой, Пятой симфониях Чайковского. Но наличие лейтмотивов не есть обязательное условие симфонической драматургии: в Шестой симфонии Чайковского, например, лейтмотивов нет; композитор пользуется в ней сложной системой интонаций, пронизывающих все части цикла, переходящих из одной темы в другую. Такого рода непрерывный «интонационный ток» вносит в музыку симфоническое дыхание и придает ей целостность, единство.

Рассматривая «На поле Куликовом» Ю. Шапорина, «Александра Невского» С. Прокофьева, мы отмечали приемы ладо-гармонического контрастирования, имеющие сюжетный, программный смысл. Можно указать еще на контраст тембров, как существенное слагаемое «тембровой драматургии». Партитуры Пятой, Седьмой симфоний и некоторых других произведений Д. Шостаковича весьма поучительны как примеры использования оркестровых тембров в их выразительном, психологически смысловом значении. Противопоставляя различные тембровые средства, композитор ярче раскрывает музыкально-драматическое «действие», столкновение и борьбу контрастных образов. Так, например, в Пятой симфонии Шостаковича большое драматургическое значение имеет противопоставление тембров струнной и медной духовой групп. В экспозиции первой части, где переданы сложные чувства героя, напряженно ищущего выхода из мучительных противоречий, использованы главным образом струнные тембры, а тембры оркестровой «меди» пока отсутствуют. Начало разработки знаменует новую важную фазу симфонического развития: тема главной партии здесь перевоплощается в жуткий, зловещий образ. Эта метаморфоза подчеркнута тембрами низких регистров валторн и труб. Скорбное раздумье Largo (третья часть) снова связано со звучанием струнной группы; вспоминая музыку этой части, мы не можем не отметить ее характерные оркестровые краски — тихий и словно тающий в пространстве хор скрипок, альтов, виолончелей, чуть слышные, дрожащие тремоло струнных и на их фоне одинокие голоса флейты, гобоя, кларнета. А в финале, где на первом плане образы волевые, героические, снова торжествует «медь»; теперь композитор пользуется преимущественно высокими, звонкими регистрами медных духовых. Таким образом драматургическое значение получают не только отдельные оркестровые группы и инструменты, но и тембры различных регистров!

Было бы наивно устанавливать какой-либо «свод правил» симфонической драматургии. В этой области решают не схемы и формулы, а глубокое проникновение в жизнь и понимание внутренних закономерностей симфонического жанра. К сожалению, в ряде произведений последних лет советские композиторы-симфонисты не используют в полной мере возможностей симфонической драматургии, а порой проявляют драматургическую беспомощность. Этим композиторам не хватает умения видеть и художественно отображать многообразие жизненных явлений, их противоречивость, победу нового как результат борьбы со старым. Здесь в известной мере сказалось воздействие порочной теории «бесконфликтной» драматургии. Эти недостатки особенно часто проявляются в произведениях, посвященных темам послевоенной жизни советского народа.

Стремясь выразить оптимизм, светлое, жизнеутверждающее мировоззрение советского человека, авторы некоторых кантат и других произведений последних лет игнорируют испытанные законы симфонической драматургии, не умеют показать в живых образах борьбу, преодоление трудностей. Надо ли доказывать, что советский художник не имеет права обходить, затушевывать противоречия жизни, лакировать и приглаживать изображаемую действительность?

Одностороннее, обедненное отображение действительности ослабляет жизненную драматургическую силу советского симфонизма. Исчезают музыкально-драматургическая конфликтность, контрастное противопоставление драматургических линий, развитие теряет напряженность и размах, возникает композиционная рыхлость. Между тем одна из наиболее волнующих тем нашей современности — тема социалистического труда — требует остроты и размаха музыкально-драматургического развития не в меньшей степени, нежели тема вооруженной борьбы советского народа против

врагов. Формы использования принципов драматургии могут быть при этом различны. В одних случаях столкновение «сквозного действия» и «контрдействия» может быть решено так, как в «Песни о лесах» Д. Шостаковича, где картинам свободного, счастливого труда противопоставлено воспоминание о тягостном дореволюционном прошлом. В других случаях различные музыкально-драматургические темы и образы могут возникать и сталкиваться как отображение борьбы советских людей против косности и рутины, оставшихся в наследство от прошлого, борьбы, направленной на покорение стихийных сил природы. Советские люди штурмуют снежные вершины гор, проникают в безводные, сожженные солнцем Кара-Кумы, во льды полярных морей, преодолевая трудности и опасности, встречающиеся на их пути. Все это ждет своего воплощения в действенных симфонических образах, насыщенных драматизмом и героикой.

Одна из важнейших тем советского симфонизма — борьба за мир во всем мире. У нас есть такие произведения, как оратория С. Прокофьева «На страже мира», кантата А. Маневича «За мир», одноименная симфоническая поэма Д. Гаджиева. Но это лишь первые шаги в данном направлении. Здесь перед композиторами открываются необъятные горизонты в смысле использования возможностей симфонической драматургии. Столкновение сил мира и демократии с гнусными поджигателями войны, душителями свободы — существовал ли когда-нибудь конфликт такой остроты, такого всемирноисторического значения?! Какие симфонии можно написать на эту тему!

Советские композиторы-симфонисты достигли известных успехов в отображении народной жизни и борьбы. Можно указать в качестве примеров на отдельные части лучших кантат и ораторий, на финалы и другие части лучших симфоний. Однако образы индивидуальные удаются композиторам значительно меньше. В оратории В. Сорокина «Александр Матросов» хорошо обрисована красноармейская масса. Все хоровые эпизоды очень удачны; укажем хотя бы на звонкую, внутренне собранную и волевую солдатскую песню. А образ самого Матросова получился недостаточно четким и выразительным, он не отмечен яркими индивидуальными чертами.

Мы знаем, что Чайковский в своих симфониях гениально воплотил внутренний мир передовых людей своей эпохи, их мысли, чувства, стремления. Он создавал симфонические образы героя своего времени. Продолжая и развивая традиции русского классического симфонизма, советские композиторы должны воплотить в своих симфониях внутренний мир советских людей, их мысли и чувства, их высокие душевные качества.

Традиции лирико-драматического симфонизма, несущего в себе богатое психологическое содержание, были продолжены в свое время симфониями Мясковского (Пятнадцатая, Шестнадцатая, Двадцать первая, Двадцать четвертая, Двадцать седьмая), Пятой симфонией Шостаковича и некоторыми другими произведениями. Сегодня наш слушатель хочет услышать новые талантливые лирико-драматические симфонии, которые по-новому решали бы волнующую тему «становления личности». Тема эта очень важна, она воплотилась во многих прекрасных произведениях советской литературы, включая «Как закалялась сталь» Н. Островского, «Молодую гвардию» А. Фадеева.

Тема роста социалистической сознательности, формирования идейного облика и характера советского человека может быть с успехом воплощена в обобщенных образах инструментального симфонизма. Здесь открываются широкие перспективы использования разнообразных средств музыкальной драматургии. Становление личности — это борьба за все то хорошее, ценное, что есть и должно быть в советских людях, против темных пережитков капитализма в их сознании.

Большие творческие возможности в плане обогащения симфонической драматургии открываются перед композиторами при обращении их к конкретным программным сюжетам. Об этом говорит успех у публики таких программных произведений последних лет, как «Александр Матросов» В. Сорокина. Между тем многие симфонии и кантаты последнего времени, по существу, бессюжетны, построены по принципу сюитного чередования отдельных картин. Во Второй симфонии В. Бунина первая часть рисует просторы нашей Родины, образы русских богатырей, вторая — народное празднество, третья часть посвящена па-

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание