Выпуск № 9 (166) | 1952 - страница 12

2. Почему железнодорожные составы, о которых говорится в песне, «мчат прямо на врага»? Надо полагать, что составы, подвозящие вооружение для наших войск, не могут и не должны «мчать прямо на врага». Если бы это было так, то враг, несомненно, принял бы свои меры: он захватил бы или взорвал их.

3. И все-таки правильнее было бы сказать, что составы «мчатся», а не «мчат».

Есть в песне и такое место:

...Машинистам,
Путевым обходчикам
Честь и слава
Сталинским бойцам.

Фраза явно неграмотная. Из нее так и не поймешь, кому же честь и слава: машинистам и обходчикам или сталинским бойцам?

Об этой песне можно сказать, что она — заведомый брак. Почему нужно было писать музыку на подобные слова — непостижимо.

Некоторые товарищи могут возразить; но позвольте, мол, песня эта по теме, по содержанию и прочему очень нужная, полезная — иногда на это кое-кто ссылается, стараясь тем самым прикрыть свое неумение написать хорошую песню.

Но вряд ли нужно доказывать, что во всяком истинно художественном произведении и содержание и форма его выражения слиты воедино. И читателя волнует лишь то произведение, в котором богатое содержание облечено в соответствующую ему форму. Если же содержание выражено кое-как, неряшливо, малограмотно, то оно «меркнет», не доходит до читателя, не трогает его.

Говорят, что хорошая песня — это своего рода оружие. Однако песни вроде вышеприведенной можно сравнить лишь с оружием макетным, сделанным из фанеры. Такое оружие «не стреляет», хотя оно и имеет вид настоящего оружия.

К сожалению, трансжелдориздатовский сборник не является исключением. Передо мной другой сборник, под названием «В бой за Родину», выпущенный Воениздатом.

В нем мы читаем «Песню о русском штыке»:

Мой русский штык, товарищ мой!
Ты закален в огне сражений.
Пройдем повсюду мы с тобой,
Нигде не зная поражений.

Не уступай врагу пути
Ни в тьме, ни в зареве пожарищ.
Врагу от смерти не уйти, —
Рази его штыком, товарищ!

Можно сказать, что первая строфа написана неплохо. Но во второй начинается явная путаница.

В первой строфе автор обращается к штыку во втором лице, называет его «товарищ мой» и говорит, что «всюду мы пройдем с тобой».

Во второй же строфе автор восклицает:

Рази его штыком, товарищ!

Получается, что штык должен разить врага штыком. Небрежность совершенно вопиющая.

3

Такие же или подобные им тексты можно встретить и в других сборниках, вышедших во время войны в различных издательствах.

Сам по себе напрашивается вопрос: почему в песенном творчестве так много брака? Каковы причины этого прискорбного явления?

Первая причина, как я уже говорил, заключается в том, что некоторые композиторы не особенно требовательны к песенным текстам, и потому они часто пишут музыку на заведомо плохие слова. Тем самым они так или иначе «выводят их в свет». Музыкальные редакторы также мало обращают внимания на словесную ткань песни, и таким образом плохие тексты довольно легко попадают в печать.

Создается положение, при котором легче всего «выйти в люди» именно «по музыкальной линии».

В самом деле, если бы, скажем, цитированные мною песни — а также многие не цитированные — были принесены в какой-либо литературно-художественный журнал, то их, разумеется, ни в коем случае не напечатали бы по причине их слабости, беспомощности, несамостоятельности.

Но, оказывается, то, чего нельзя напечатать в журнале, почему-то можно напечатать в песеннике.

Вторая причина вытекает из первой, и состоит она в том, что раз «проникнуть в печать» легче всего «по музыкальной линии», то многие люди, которых отказыва-

ются печатать журналы, начинают писать песни, хотя часто совершенно не обладают для этого никакими данными. Таким образом появляются своего рода «ремесленники», которые согласны писать на любые темы, в любом количестве и в любые сроки. И они буквально наводняют песенную литературу весьма сомнительными текстами.

Третья причина заключается в том, что основные кадры наших поэтов в последнее время работали в области песни недостаточно интенсивно. Можно, конечно, назвать целый ряд поэтов, которые создали песни, ставшие широко популярными, — это Сурков, Прокофьев, Твардовский, Симонов, Долматовский, Софронов, Ошанин, Жаров и другие. Но, несомненно, от них можно было бы ожидать гораздо большего.

4

Говоря далее о недостатках наших песен, необходимо указать на их тематическое однообразие, на бедность поэтических приемов, на отсутствие во многих песнях поэтического замысла — другими словами, на слабость их в идейно-художественном отношении. Если посмотреть, например, какие темы берут наши песенники, то окажется, что их очень немного. Это преимущественно такие темы: враг будет разбит, месть врагу, прощание, ожидание, воспоминание и т. п. Этим исчерпывается почти все. Правда, темы эти сами по себе очень важные и нужные, и пройти мимо них значило бы забыть о главном. Но нужно, однако, учесть и то, что наша многообразная действительность никак не укладывается только в эти рамки. Необходимо, следовательно, всячески расширять круг тем. А главное, надо уметь писать более разнообразно, более красочно, с гораздо большей поэтической силой. Несделанность, неслаженность некоторых наших песен доходит до того, что они просто рассыпаются на отдельные четверостишия или даже отдельные фразы, не будучи связанными каким-либо единым замыслом.

Вот, для примера, «Гвардейская песня»:

Вражьи пули свищут над полями,
Роет ямы нам война.
Смерть-старуха бродит за плечами,
Смелым не страшна она.

Если писем милая не пишет,
Двадцать фрицев уложи:
Непременно девушка услышит,
Больше станет дорожить.

Мы присяги данной не нарушим,
Не отступим ни на шаг.
Из фашистских шкур мы вынем душу,
Если есть у них душа.

Как видите, художественных достоинств в этих словах довольно мало. Но я говорю сейчас не об этом. Я хочу сказать, что эту песню можно начать петь с последнего куплета, а потом перейти на первый, на третий и вообще на какой угодно. Можно начать петь со второго или третьего куплета. Можно спеть половину ее и на том закончить. Наконец, можно продолжить песню, приписав к ней еще два, три или четыре куплета. И ничего от всего этого не изменится, ибо в песне нет стержня, нет ни начала, ни конца, ни середины, то есть нет той поэтической пружины, которая связывала бы воедино весь словесный материал. Все в песне чрезвычайно зыбко и неопределенно. Это уже не песня, а набор слов.

5

Отдельно мне хочется остановиться на шуточных песнях. За последнее время их написано довольно значительное количество. И это, вообще говоря, хорошо. Шуточные песни у нас очень любят, и мы обязаны удовлетворять спрос на шуточную песню.

Однако следует сказать, что особыми удачами в этом направлении мы, к сожалению, похвастаться не можем. Хорошие шуточные песни насчитываются у нас единицами, максимум десятками. Во многих же случаях шутки получаются довольно сомнительного качества. Вот, например, «Песня об осторожном парне»:

Это просто невозможно! —
С ним встречаюсь тут и там.
Ходит парень осторожный
Вслед за мною по пятам.

Ходит пасмурный, суровый
И поднять не хочет глаз.
Никогда не скажет слова,
А краснеет каждый раз.

Мимоходом замечу, что начало песни по всему своему строю, по тону, даже по ритму весьма и весьма напоминает песню «На закате ходит парень возле дома моего. Поморгает мне глазами и не ска-

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

3

4

5

Содержание