Выпуск № 5 (162) | 1952 - страница 23

Прим. 1

Любопытно, что даже грузинские и армянские музыканты, с которыми мне приходилось беседовать, не узнавали в этой теме ее народной первоосновы, хотя простейший анализ указывает на интонационную общность этих двух мелодий.

Модификация, или переосмысление, народной музыки может происходить и путем ритмического видоизменения, и средствами тембрового и ладо-гармонического обогащения.

Народные мелодии всегда были и остаются для меня важным источником формирования тематического материала. «Просеянные», по выражению Асафьева, сквозь композиторское сознание, эти темы образуют новый ритмо-интонационный сплав, необходимый для выражения новых мыслей, новых ритмов, свойственных нашей социалистической эпохе.

Разумеется, это не единственный метод освоения национальной мелодики. В подавляющем большинстве своих произведений я стремился создавать тематический материал без конкретных заимствований из народных источников. Напомню здесь о своих двух симфониях, о скрипичном и виолончельном концертах, о симфонической «Поэме о Сталине». Почти все темы здесь оригинальны: они не связаны с определенными народными мелодиями. Однако, с моей точки зрения, тематизм этих сочинений близок армянской народной песне и пляске, в нем сохранен дух национальной музыки.

Порой бывает и так, что большие куски собственной, оригинальной музыки перемежаются с народными темами или народными попевками. Эти попевки рождаются порой бессознательно, как своеобразные отголоски слышанных когда-то и дремавших в авторском сознании мелодий.

Исключительно большое значение следует придавать верной гармонической окраске национальной мелодии; в этом одно из важнейших проявлений активности композиторского слуха. Каждая национальная мелодия должна быть верно понята с точки зрения ее внутреннего ладо-гармонического строения.

Как режут слух музыканта, чутко воспринимающего национальную музыку, ремесленные обработки восточных мелодий, в которых своеобразные и прихотливые народные интонации втискиваются в жесткое прокрустово ложе абстрактной и схоластической гармонической схемы! То же происходит порой с русскими народными темами, искажаемыми надуманно-произвольными гармонизациями.

В своих личных опытах искания национальной определенности ладо-гармонических средств я не раз исходил из слухового представления о конкретном звучании народных инструментов с характерным строем и вытекающей отсюда шкалой обертонов. Я очень люблю, например, звучание тара, из которого народные виртуозы умеют извлекать удивительно красивые и глубоко волнующие гармонии; в них заключена своя закономерность, свой сокровенный смысл.

Пытаясь выяснить сущность проблемы народности искусства, (я, естественно, опираюсь прежде всего на свой композиторский опыт. А этот опыт вновь напоминает мне, сколь многим я обязан своей родной армянской национальной музыкальной культуре, так же как и музыкальной культуре других народов Закавказья,

Все, что было сказано выше, в какой-то мере освещало лишь одну сторону проблемы, а именно, национальную форму искусства. Между тем понятие народности, конечно, гораздо шире и включает в себя не только вопросы национальной формы. Ведь национальная форма может быть наполнена самым различным идейным содержанием. Мы знаем примеры узкой, ограниченной трактовки национальной формы, когда композитор в погоне за неприкосновенностью национальных признаков мелодии, лада, ритмики забывает о том новом, современном, что внесла в народную музыку социалистическая эпоха. Такая ложно понимаемая, национально ограниченная трактовка народности нам глубоко чужда.

Главное в понятии народности искусства связано с его идейным содержанием, с его близостью передовым устремлениям народа, с его демократической направленностью, доступностью, массовостью его распространения. Здесь мне хочется вспомнить замечательные слова Белинского, сказанные им в его статье о Гоголе:

«...Народность есть не достоинство, а необходимое условие истинно художественного произведения, если под народностью должно разуметь верность изображения нравов, обычаев и характера того или другого народа, той или другой страны. Жизнь всякого народа проявляется в своих, ей одной свойственных формах, следовательно, если изображение жизни верно, то и народно».

Здесь затронута важнейшая проблема правдивости высказывания художника, отображающего в своих произведениях волнующие жизненные явления действительности. Подлинно художественное произведение всегда правдиво выражает и изображает жизнь, глубоко и точно передает мироощущение народных масс, стихию народного характера.

Художник — глашатай своего народа. Он выражает народные думы и чувства. Но мы знаем немало примеров ярчайшего воплощения художниками, не только образов своей национальности, но и жизни других народов и стран. Достаточно вспомнить о таких гениальных страницах русской музыки, как «Арагонская хота» и «Ночь в Мадриде» Глинки, «Итальянское каприччио» Чайковского, «Испанское каприччио» Римского-Корсакова. А глубочайшее проникновение русских композиторов-классиков в музыку Востока! Разве в этих произведениях мы не слышим, не ощущаем национальный дух, национальную жизнь, характеры людей, природу, наконец, неповторимое своеобразие музыки этих стран?

И все же названные произведения, созданные русскими композиторами, не утрачивают своих главных черт, по которым можно узнать их русское происхождение. Это русская музыка о Востоке, об Испании, об Италии и т. д.

Можем ли мы рассматривать становление национальной музыкальной культуры одного народа в отрыве от музыкальных культур других братских народов, вне связи и взаимодействия этих общественно-художественных явлений на протяжении исторических эпох? Мне кажется, что в музыке эти связи и взаимодействия проявляются гораздо сильнее и ярче, чем во всех других искусствах. Объясняется это, очевидно, самой спецификой музыкального языка, в своих основах общего для многих народов мира. И мне думается, что глубоко неправы те музыкальные деятели, которые пытаются во что бы то ни стало отстаивать «неприкосновенность» своей национальной музыкальной культуры, оберегать ее от влияний других национальных культур братских советских народов, охранять ее от проникновения новых, прогрессивных влияний только потому, что эти влияния исходят от другого народа. Эти ограничительные тенденции не только ведут к замыканию национального искусства в рамках одной культуры, но и нередко приводят к серьезным ошибкам националистического характера.

Наше отношение к проблеме взаимовлияния различных национальных культур должно определяться, по-моему, только одним — прогрессивно ли это влияние, знаменует ли оно движение вперед, обогащает ли оно музыкальную культуру данного народа передовой социалистической идейностью, демократической направленностью содержания и формы.

Возвращаясь к своей музыкальной биографии, я не могу не рассказать о том огромном благотворном влиянии, которое оказала на развитие моего творчества великая культура русского народа и, в частности, музыка Глинки, Бородина, Рим-

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Прим. 1

Содержание