Выпуск № 3 (160) | 1952 - страница 21

история, живая, яркая, исполненная красок, истины», указав на ее поэтическую сущность, Гоголь очень высоко оценивает и ее выразительные средства: он пишет о богатстве и оригинальности ее ритмов и рифм, о бесконечном разнообразии ее интонаций. Он отмечает легкость и грациозность ряда песенных мелодий, находя, что в других случаях звуки «становятся сильны, могучи, крепки» или же «чрезвычайно вольны, широки» и т. д. Восхищаясь самобытной красотой народной песни, Гоголь, естественно, видел в ней осиову оонов музыкального творчества.

Горячо приветствуя появление первенца русской классической оперы — глинкинского «Ивана Сусанина», Гоголь восклицал:

«Какую оперу можно составить из наших национальных мотивов! Покажите мне народ, у которого бы больше было песен. Наша Украина звенит песнями. По Волге, от (верховья до моря, по всей веренице влекущихся барок заливаются бурлацкие песни. Под песни рубятся из сооновых бревен избы по всей Руси. Под песни мечутся из рук в руки кирпичи, и как грибы, вырастают города. Под песни баб пеленается, женится и хоронится русский человек. Все дорожное, дворянство и недворянство, летит под песни ямщиков. У Черного моря безбородый, смуглый, с смолистыми усами козак, заряжая пищаль свою, поет старинную песню; а там, на другом конце, верхом на плывущей льдине, русский промышленник бьет острогой кита, затягивая песню. У нас ли не из чего составить своей оперы?»

Трудно было не напомнить вновь эти много раз цитировавшиеся слова Гоголя! В них звучит патриотическая гордость феноменальной одаренностью нашего народа, богатством его песенного наследия, в них так ярко показаны жизненность этого наследия и его громадное значение для композитора!

Гоголь знал, что «музыкальный гений из простой, услышанной на улице песни создает целую поэму». И в этом отношении его высказывания перекликаются со знаменитыми словами Глинки: «Создает музыку народ, а мы, художники, только ее аранжируем». В своих взглядах на соотношение народного и профессиональногого творчества Гоголь был единодушен с Глинкой.

Но Гоголь не только восхищался «Иваном Сусаниным», в котором справедливо увидел «прекрасное начало» русской классической музыки. Он правильно понял сущность музыкальной драматургии Глинки, одним из принципов которой явилось образное развитие интонаций двух различных национальных культур: «Он [Глинка — Ю. Ш.] счастливо умел слить в своем творении две славянские музыки; слышишь, где говорит русский и где поляк».

Не случайно Гоголь так глубоко проник в замысел Глинки. Причина этого не только в его любви к музыке вообще и к народной песне в частности. Напомню здесь и о влиянии среды русских писателей и поэтов, проявлявших живой интерес к судьбам отечественного музыкального искусства. Дело Глинки близко принимали к сердцу и Пушкин, и Жуковский, и Вяземский, и Одоевский, т. е. люди, в кругу которых вращался автор «Тараса Бульбы».

Пушкин

Рисунок Гоголя

Гоголь

Рисунок Пушкина

Добавим, что Гоголь правильно понимал пути развития не только оперного, но и балетного искусства. Он критиковал однообразие и внешнюю эффектность современного ему балета и указывал на пути его обновления. И здесь его взоры обращались к горячо любимому им народному творчеству — он призывал балетмейстеров учиться у народа, воспринять все богатство его хореографической культуры и широко развить ее национальные элементы. Говоря об исключительном многообразии танцев различных народов, Гоголь высказал глубокую мысль: «Руководствуясь тонкою разборчивостью, творец балета может брать из них, сколько хочет, для определения характеров пляшущих своих героев».

Во взглядах Гоголя на народное творчество и его значение для развития реалистического направления музыкального искусства поражают зрелость мысли, ясность творческих перспектив. Гоголь не ставил перед собой задачи создания системы музыкальной эстетики; он даже выражал свою нелюбовь к музыкальным трактатам вообще. Но в ряде отдельных высказываний он проявил полное понимание тех принципов, за которые позднее боролись русские композиторы-классики.

Это и есть то основное, что определяет сущность гоголевского отношения к музыке. Легко, конечно, найти в его произведениях строки, говорящие о том, что великий писатель иногда понимал музыку в отвлеченно романтическом духе. Но главным все же остаются не туманные рассуждения о том, что музыка «отрывает человека от земли его, оглушает его громом могучих звуков и разом погружает в свой мир», а вдохновенные строки, посвященные народной песне, где так глубоко и правдиво раскрыты ее красота, ее реалистическая сущность.

Отсюда, от бесконечного богатства народно-песенного творчества, и пришло богатство гоголевской речи, поэтическая красота ее образов и ее бесподобная ритмика.

Отсюда и актуальность темы «Гоголь и музыка».

Чествуя память великих деятелей культуры прошлого, мы должны пользоваться всем тем ценным из их наследия, что не потеряло своего значения и в наши дни. Если многие русские писатели могли присоединиться к крылатым словам Достоевского «Все мы вышли из гоголевской «Шинели», то и деятели других областей искусства должны воспринять у Гоголя его реализм, его живую связь с народным творчеством. Не потому ли такие наши отличные поэты, как, например, Исаковский, Твардовский, Бровка, так напевны, так сердечны, что они неразрывно связаны с народной творческой традицией, превосходно знают народную песню? И в этом я вижу благотворное влияние русской классической литературы и, в частности, одного из ее великих зачинателей — Гоголя.

Совершенно естественно, что все это прямо относится и к нашим композиторам. Сколько раз мы слышали призывы обратиться к животворным истокам народно-песенной стихии! Однако эти призывы восприняты не всеми, и многие недостатки нашей музыки связаны именно с этим. Не потому ли такое серьезное беспокойство вызывает в последнее время состояние массовой песни, что многие ее представители предпочитают свой кабинет и письменный стол раздолью полей и гигантских строек, где они могли бы почерпнуть то новое, что создается народом в новых условиях его жизни?

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Пушкин

Гоголь

Содержание