Выпуск № 3 (160) | 1952 - страница 23

черствые летописи, в которых я теперь роюсь, перед этими звонкими, живыми летописями!..»

Помышляя в ту же пору о переезде в «древний, прекрасный» Киев, Гоголь поделился своими радужными планами с Пушкиным: «Я восхищаюсь заранее, когда воображу, как закипят труды мои в Киеве... А сколько соберу там преданий, поверьев, песен и прочее!..» (письмо от 23 декабря 1833 года).

Гоголь неутомимо пополнял свои песенные фонды, наслаждаясь песнями как поет и истинный знаток: «Песен я знаю и имею много. Около 150 песен я отдал прошлый год Максимовичу, совершенно ему неизвестных. После того я приобрел еще около 150...»¹ Он пользовался и сборником песен западных украинцев (вышедшим в 1833 поду во Львове). «Между ними есть множество настоящих малороссийских, так хороших, с такими свежими красками и мыслями, что весьма не мешает их включить в гадаемое собрание», — писал Гоголь к Максимовичу 7 января 1834 года. Гоголь намеревался издать в содружестве с Максимовичем собрание песен.

Разбирая подготовляемый к печати сборник Максимовича, Гоголь указал, что его содержание надо разделить на три разряда — песни исторические, затем «гулливые, казацкие, любовные» и наконец обрядовые. Максимович издал в 1834 году свои «Украинские народные песни» и с ведома Гоголя упомянул его в предисловии как близкого соучастника в труде.

По некоторым данным, Гоголь уже к началу 30-х годов собрал до 1000 украинских и русских песен. Часть из них вошла в три тетради, опубликованные в 1908 году Г. Георгиевским. Эти тетради содержат 412 песен (в том числе 105 русских, остальные украинские).

«Ничто не может быть сильнее народной музыки», — утверждал Гоголь, чувствовавший в ней биение пульса жизни народа, изнемогавшего под ярмом крепостничества. Оттого эти песни часто заунывны, трогательны, захватывают своей неизбывной печалью. Указывая на исторические условия, определившие такой эмоциональный тон, Гоголь пишет: эти «взвизги... иногда так похожи на крик сердца, что оно вдруг и внезапно вздрагивает, как будто бы коснулось к нему острое железо» («О малороссийских песнях»). И даже в самой бесшабашной, веселой песне и музыке, где изливается вся страстность свободолюбивой, с широким размахом, русской души, где чувствуется «необъяснимый разгул... который несется куда-то мимо жизни и самой песни», властно чаруют звуки, «всегда неразлучные с унынием» («В чем, наконец, существо русской поэзии»). Это нее отличительное свойство народной песни прошлого, «то разгулье удалое, то сердечная тоска», отмечено и Пушкиным.

Сцена из оперы «Сорочинская ярмарка»

__________

¹ Собрание сочинений. Изд. Академии наук, 1940, том 10, стр. 300.

Песни эти, как голос страдающей Родины, необыкновенно дороги Гоголю: «Но какая же непостижимая, тайная сила влечет к тебе? Почему слышится и раздается немолчно в ушах твоя тоскливая, несущаяся по всей длине и ширине твоей, от моря до моря, песня? Что в ней, в этой песне? Что зовет и рыдает, и хватает за сердце? Какие звуки болезненно лобзают и стремятся в душу, и вьются около моего сердца?» («Мертвые души»)

Своеобразие музыкально-песенного народного творчества объясняется тем, что оно рождается «не с пером в руке, не на бумаге, не со строгим расчетом, но в вихре, в забвенья, когда душа звучит...» («О малороссийских песнях») Гоголь ценил песню и за то, что она дает возможность заглянуть в прошлое народа, заглянуть так, чтобы лучше осмыслить современность, ибо прошедшее существует для того, «чтобы вразумить настоящее... Выведи картину прошедшего и попрекни кого бы ни было в прошедшем, но таким образом, чтобы почесался в затылке современник» (письмо к Н. М. Языкову от 2 декабря 1844 года). Гоголь как бы предчувствовал будущий расцвет народных талантов России: «Здесь ли, в тебе ли, не родиться беспредельной мысли, когда ты сама без конца? Здесь ли не быть богатырю, когда есть место, где развернуться и пройтись ему?..» («Мертвые души»)

Песни помогли писателю создать не только исторический фон гениальной повести «Тарас Бульба», но и целую галерею образов патриотов, отважных сынов украинского народа.

Свою деятельность историка и исторического писателя Гоголь мыслил лишь в связи с изучением песен и сказаний. «Если бы наш край не имел такого богатства песен, я бы никогда не писал историю его, потому что я не постигнул бы и не имел понятия о прошедшем, или история моя была бы совершенно не то, что я думаю с нею сделать теперь. Эти-то песни заставили меня с жадностью читать все летописи и лоскутки какого бы то ни было вздору»,— писал Гоголь И. И. Срезневскому. В замечательной статье «О малороссийских песнях» Гоголь подчеркивает историзм народных песен: «Это — народная история, живая, яркая, исполненная красок, истины, обнажающая всю жизнь народа... Они — надгробный памятник былого, более, нежели надгробный памятник: камень с красноречивым рельефом, с исторической надписью — ничто против этой живой, говорящей, звучащей о прошедшем летописи. В этом отношении песни для Малороссии — все: и поэзия, и история, и отцовская могила...»

Гоголь считал, что на основе широкого использования народных мелодий должна быть создана самобытная русская национальная опера. «Какую оперу можно составить из наших национальных мотивов!» — писал Гоголь.

На родине, в скитаниях Гоголя по чужим краям, на всех перепутьях его жизненной дороги пеcня была неразлучной спутницей писателя. Гоголь основательно знал не только русскую и украинскую народную музыку, но и польскую, чешскую, сербскую, любил беседовать о славянской музыке.

Гоголь был активным пропагандистом народной песни. Он проявлял инициативу по устройству концертов украинской песни, помогал в организации хора молодежи, отбирал репертуар. По воспоминаниям сестры Гоголя — О. В. Головни, он, отдыхая в Васильевне, приглашал к себе сельских парубков-песенников, подтягивал их хору, просил и сестру играть на фортепиано украинские песни («А ну-ка, говорит, сыграй мне «Чоботы»... Стану играть, а он слушает и ногой притопывает»¹. Гоголь особенно любил простые, веселые плясовые песни. Элегическая музыка захожего или специально зазванного бандуриста, лирника, кобзаря погружала Гоголя в «преданья старины глубокой». Одна из таких теплых минут талантливо, с настроением воссоздана В. А. Волковым в его картине «Гоголь слушает бандуриста» (1892 год). Этот сюжет подсказан художнику О. В. Головней.

И в свои последние годы Гоголь не остывал к любимице-песне. Блистательно читал он своим московским друзьям старорусские песни из собрания Терещенко, прельщавшие его ритмичностью, напевностью, величавым складом. Гоголь тогда же познакомился и с заинтересовавшей его песенной коллекцией Г. Данилевского. С. Аксаков рассказывал, что

__________

¹ А. Мошин. Новое об одиннадцати русских писателях. СПБ, 1908, стр. 39 и 40.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Сцена из оперы «Сорочинская ярмарка»

Содержание