Письма В. В. Стасова к И. И. Гаврушкевичу

СПБ. Импер. Публ. Библиотека
22 февр. 1887

Многоуважаемый Иван Иванович, пишу Вам в кабинете графа Григ. Алекс. Милорадовича, с которым я часто про Вас разговариваю, после Вашего любезного и милого ко мне [письма]. Благодарю Вас за него искренно. Но теперь вот по какому поводу я пишу Вам. Умер на днях наш бесценный Алекс. Порфирьевич Бородин¹, которого я обожал от всей души. Теперь я буду печатать его большую биографию², а Вы можете мне сообщить много хороших материалов! Вот я Вас об этом и прошу. Сделайте милость, напишите мне как можно подробнее ответы на следующие вопросы:

1) В каком году Вы с ним познакомились?

2) Часто ли он у Вас бывал на квартетах?

3) Играл ли сам на виолончели?

4) Что именно? и хорошо ли?

5) Что еще о нем помните и знаете в отношении личном, биографическом, и художественном, музыкальном?

6) Какую музыку, каких авторов он любил особенно?

7) Не помните ли каких изречений и отзывов его критических о музыке и музыкантах?

Но главное — ради бога поскорее, поскорее, потому что 6-го или 7-го марта я должен буду отдать мою статью в типографию.

Итак, надеюсь на Вас, как на каменную гору.

Ваш всегда Влад. Стасов

Адрес: Владимиру Васильевичу Стасову, Императ. Публичная Библиотека.

СПБ. Императ. Публ. Б-ка
28 сент. 93

Многоуважаемый Иван Иванович, Вы не написали мне теперешнего Вашего адреса, и я принужден адресовать свое письмо на старый Ваш адрес — не знаю, дойдет ли оно! Я получил Ваше письмо от 23-го сентября и очень благодарен Вам за него. Мне чрезвычайно приятно видеть, что, несмотря на 80 лет, Вы сохраняете прежнюю Вашу бодрость, свежесть, интерес ко всему и добрую память обо всем хорошем прежнем. Это с редкими так бывает. Но я и сам собирался это время написать Вам, и меня все останавливала только одна неизвестность Вашего нынешнего адреса. Нечего делать, пробую наудалую!! Что-то будет?

Мне же хотелось и надобно было писать к Вам для того, чтобы получить от Вас (если можно) некоторые музыкальные сведения из прежних годов. Кто знает, может быть Вы можете дать их мне.

Вот в чем дело:

1) Не знавали ли Вы во время оно у Алексея Федоровича Львова, в 40-х годах, его великого приятеля, барона Федора Александровича Ралля? Он был великий дока и знаток по части военного оркестра и в 1842 году аранжировал для М. И. Глинки военную музыку в его оперу «Руслан и Людмила». Ралль был тогда очень близок и с Глинкой, и со Львовым и чуть не каждый день видался то с тем, то с другим из них. Поэтому не помните ли Вы сами что-нибудь об этом отличном музыканте, события, разговоры, встречи, мнения, дела, вкусы музыкальные его из тогдашнего времени? Я собрал все, что можно было, об этом важном, но позабытом человеке и скоро печатаю его биографию³ по разным документам архивным, по рассказам его дочери (уже старухи) и по некоторым печатным сведениям. Очень обяжете, если поскорее сообщите, что знаете и что вспомните. Чем больше, тем лучше.

Только любопытно то, что Ралль терпеть не мог квартетную музыку и потому никогда не ходил слушать ее ни у своего приятеля Ал. Фед. Львова, ни у своего зятя, знаменитого литератора Сенковского (женатого на его родной сестре).

2) Не бывали ли Вы знакомы в который-либо период его жизни с нашим композитором Ал. Серг. Даргомыжским? В январе будет чествоваться 25-летие после его кончины, и к тому времени мы издаем по возможности полнейшую его биографию⁴. Не сообщите ли и Вы тоже факты из его жизни (особенно из его молодости), воспоминания, анекдоты, его мнения музыкальные, разговоры и т. д.? Много бы одолжили! Но если есть что, то нельзя ли поскорее? Буду ждать с нетерпением Ваших ответов. А покуда, с истинным почтением и симпатией

Ваш всегда В. Стасов

Не известно ли Вам что-либо о времени и подробностях сочинения «Козачка», «Бабы-Яги», «Чухонской» и т. д.?

Имп. Публ. Б-ка. СПБ
12 июня 99

Многоуважаемый Иван Иванович, с большим удовольствием вижу, что Вы меня не забываете и от времени до времени балуете и посещаете меня своими добрыми и симпатичными письмами даже и тогда, когда я иногда затягиваю свои ответы. Но поверьте, что мое молчание ничуть не доказывает моей невнимательности к Вам или лености. Нет, ни в том, ни в другом я не грешен! А просто не всегда располагаю достаточно свободным временем, особливо в последние месяцы, когда (совершенно против своего желания) исправляю временно должность Директора Публичной Библиотеки. От настоящего и полного директорства я решительно отказался по разным и многим, для меня очень важным, причинам. Но, невзирая на какой бы то ни было недостаток времени, я прилежно и внимательно прочитываю Ваши письма, а в последний раз еще с особым удовольствием и симпатией прочел напе-

_________

Публикуемые письма хранились до 1951 года в Черниговском историческом музее. В настоящее время они находятся в Центральном Государственном литературном архиве.

Все сокращения в тексте и подчеркивания слов, выделенные при печатании разрядкой, принадлежат Стасову.

чатанные Вами письма А. Ф. Львова⁵. За присылку мне их я крайне Вам благодарен и надеюсь, что, как Вы будете печатать еще что-нибудь подобное, Вы не забудете меня и сообщите также и это.

Если у Вас есть (может быть) письма графов Виельгорских, князя Одоевского и других наших музыкальных личностей времени Императора Николая I и Александра II, было бы очень хорошо! Или, быть может, не решитесь ли Вы написать и напечатать Ваши музыкальные воспоминания из того времени? Это было бы прекрасно! Во всяком случае, не забывайте меня и пишите, когда Вам можно и свободно!

Ваш В. Стасов

Примечания

¹ А. П. Бородин умер 15 февраля 1887 года.

² Биографию Бородина В. В. Стасов опубликовал в 1887 году в «Историческом вестнике», а также в 1889 году в виде отдельной брошюры.

³ Подробная биография капельмейстера Ф. А. Ралля опубликована Стасовым в «Русской старине» за ноябрь 1893 года. Еще одну статью о Ралле и портрет его Стасов опубликовал в «Ежегоднике императорских театров» за 1892/93 год.

⁴ Материалы к биографии А. С. Даргомыжского и его письма были опубликованы В. В. Стасовым в 1875 году в «Русской старине». По-видимому, В. В. Стасов пытался собрать еще более полные сведения.

⁵ Письма А. Ф. Львова к И. И. Гаврушкевичу опубликованы последним в «Черниговских губернских ведомостях» за 1899 год. №№ 1834, 38, 41 и 42.

Забытая статья В. В. Стасова

Среди малоизвестных работ В. В. Стасова, опубликованных в текущей периодике и не вошедших в собрание его сочинений, обращает на себя внимание статья под заглавием «Письмо к Г. А. Ларошу», появившаяся в 1895 году (газета «Новости», СПБ, № 65 от 7 марта). Стасов отвечал на статью Лароша, озаглавленную «Открытое письмо Н. Н. Фигнеру» и помещенную двумя неделями раньше в той же газете.

Из статьи Лароша мы узнаем, что Фигнер (в то время находившийся в зените своей певческой славы) пожертвовал капитал на премию за лучшую русскую оперу и пригласил Лароша в состав комиссии для выработки правил конкурса. Сначала Ларош согласился, но потом нашел свое согласие «опрометчивым» и решил отказаться от участия в комиссии.

Объясняя Фигнеру причину своего отказа, Ларош подробно излагает свою точку зрения на русское музыкальное искусство того времени. Поощрение отечественной музыки, по мнению Лароша, — дело не только бесполезное, но даже вредное, ибо и без того «мы сочиняем не слишком мало, а слишком много». Ларош опасается, что объявление о конкурсе «прочтут в Темир-Хан-Шуре, Хабаровке, Измаиле и Стерлитамаке» и что «скороспелые мальчишеские произведения... вдруг начнут размножаться и надвинутся отовсюду».

— Русская музыка меня стесняет, — откровенно сказал как-то в беседе с товарищем Ларош, как он сам признается Фигнеру, — потому что она исполняется слишком часто и вследствие этого отобрала часы и дни у современной западной музыки...

Превознося западных композиторов «от Жоскена де Пре до Франца Лахнера включительно», Ларош пренебрежительно отзывается о современной ему русской музыке. Обращаясь к своему адресату, Ларош ядовито заявляет: «Как Вы, а я решительно не вижу, в чем преимущество музыки верхнеднепровского Глука перед музыкою Лало, Цезаря Франка, Гиро, Сен-Санса, исполняемых у нас крайне редко и в гомеопатических дозах».

«Русский репертуар, и оперный, и концертный, — читаем мы в «Открытом письме» Лароша, — заражен безмерным патриотизмом. Русского композитора нещадно балуют, иностранного знать не хотят...»¹ «Русскому композитору даже очень и очень хорошо живется», — утверждает Ларош. Единственным исключением в этом отношении он считает Глинку, оценивая, однако, трудности, испытанные гениальным композитором (в связи с злополучной судьбой «Руслана и Людмилы»), как «частную и случайную неудачу»: «Глубоко скорбя о недоразумении в истории нашей культуры, о разладе между средою и великим художникам, будем тем не менее мужественно правдивы и здесь и скажем, что характер более стойкий, более терпкий и упорный устоял бы против удара и нашел бы себе тот или другой выход. Путей перед ним было несколько: за несправедливость театральной дирекции он мог взять реванш или в камерной музыке, или в опере на иностранном языке...»

В заключение своей статьи Ларош изливается в жалобах, что наши «непонятые гении» не хотят поучиться у старинных западных композиторов: «Ох, кабы Волга-матушка да вспять покатила!.. Кабы верхнеднепровский Глук смиренно сел за строгий контрапункт в церковных тонах, поработал бы этак годика два, да показал бы себя в сонате, в трио, в квартете, в церковном хоре... чем напрасно стараться оглушить нас оркестровыми громами, напрокат взятыми если не у Вер-

_________

¹ Для характеристики «беспристрастия» оценок Лароша интересно отметить, что за пять лет с 1890 по 1894 гг. в Петербурге в симфонических концертах Русского музыкального общества было исполнено только 115 произведений русских авторов из общего числа 380 — другими словами, более двух третей исполненных произведений пришлось на долю иностранных композиторов. В Мариинском театре за сезоны 1892/93 и 1893/94 гг. из общего числа 280 спектаклей иностранная опера заняла 151 спектакль, т. е. более половины.