Выпуск № 10 (155) | 1951 - страница 19

ощущаемая разностильность не случайна и коренится опять-таки в недостаточной связи симфонических образов с жизнью.

Во-вторых, недельность музыкальной драматургии сказывается в отсутствии в симфониях Книппера продуманного тонального плана. Так, например, первая часть и финал 11-й симфонии начинаются и кончаются в разных тональностях; начало и конец симфонии также не связаны тональным единством. Приводим тональный план симфонии:

1-я часть		2-я часть	3-я часть
e-moll	d-moll	e-moll	a-moll	A-dur
начало	конец		начало	конец

4-я часть
g-moll	A-dur
1-я тема	конец

В какой тональности написана эта симфония? Ответить на этот вопрос весьма трудно. Аналогичную картину мы наблюдаем и в 12-й симфонии:

1-я часть		2-я часть	3-я часть
c-moll	C-dur	e-moll	F-dur	В-dur
начало	конец		начало	конец

Известно, что Л. Книппер является композитором высокой профессиональной квалификации. Тем более странно было бы предполагать, что он считает четкость и продуманность тонального плана неважной, несущественной для музыки. Если же это действительно так, то он глубоко заблуждается. Чтобы убедиться в этом, достаточно вспомнить ту роль, которую играют тональные планы для выражения драматургического замысла, для общей организованности целого в симфониях, например, Бетховена и Чайковского. Пренебрегать тональным планом значит пренебрегать основными законами и нормами музыки.

Нам думается, что эта черта симфоний Л. Книппера не случайна, а является одним из внешних выражений «несимфоничности» его симфоний, несоответствия в них жанровых признаков и внутренней сути образов.

В оркестровке Книппера, стоящей на профессионально высоком уровне, а иногда и блестящей, порой ощущаются изысканность и нарочитая эффектность, не соответствующие народным чертам музыкальных образов (сошлемся на вторую часть 11-й симфонии, финал 12-й).

Книппер владеет техникой народного подголосочного хорового многоголосия (особенно в медленных частях). Но, к сожалению, он разрабатывает ее очень мало. В его сочинениях вообще почти отсутствует полифоническая (в широком смысле), многослойная, дифференцированная фактура, которая в сочинениях классиков обычно отражает внутреннее богатство симфонических образов (вспомним Andante 5-й симфонии Чайковского).

Недостаточная реалистическая глубина музыкальных образов неизбежно обусловливает несовершенство художественной формы в симфониях Книппера, нарушает их красоту.

Симфонические произведения Книппера последних лет позволяют поставить чрезвычайно важный вопрос о народности в советском симфонизме.

В какой мере композитору удается решить задачу создания подлинно народных советских симфоний, глубоко отображающих жизнь и борьбу русского советского народа и обращенных к широчайшей народной аудитории наших дней? Ведь нельзя отрицать того, что идейные и художественные намерения автора, обращающегося к национально определенному русскому музыкальному стилю, к простоте и доходчивости современных интонационных средств, прогрессивны и верны. Следуя замечательной классической традиции, композитор широко использует русские народно-песенные интонации. Это придает музыке мелодичность и большую доходчивость по сравнению с большинством его прежних сочинений.

Ближе всего Книпперу русские казачьи и старые солдатские песни. Эти области народной песни хорошо знакомы композитору, работавшему одно время руководителем ансамбля терской песни и пляски и много общавшемуся с солдатской массой во время поездок в воинские части. Характерные приемы русской подголосочной полифонии нередко встречаются в медленных частях его симфонических сочинений.

И все же, несмотря на то, что симфонии Книппера проникнуты интонациями народной песенности, в них далеко не всегда ощущается то подлинное качество народности, которое так пленяет нас у классиков. В тематическом материале этих произведений (а порой и сюит) заметна некоторая однотонность интонационного строя. Вот, например, несколько

мелодических отрывков из различных его произведений последних лет:

Пример

Можно подумать, что мы имеем здесь дело с непрерывным попевочно-вариационным развитием одной темы. В действительности же это отрывки тем разных частей и разных произведений.

Указанное свойство вовсе не означает, что автор достигает стилистического единства. Стилистическое единство, как общность интонационного строя мелодий-тем различных произведений, действительно может обнаруживаться в творчестве композитора вплоть до повторения одних и тех же интонаций. Примеров из музыки классиков можно было бы привести множество. В этом случае мы имеем дело с повторением интонаций, играющих особо значительную роль в создании образов данного стиля (например, некоторые типичные интонации в мелодике Чайковского); в других случаях повторяются интонации, имеющие второстепенное значение, носящие общий характер и не определяющие «лица» мелодии-темы. У Книппера же интонационная общность тематического материала воспринимается как некоторая стереотипность. Нам думается, что это происходит от того, что мелодии многих его симфонических тем не содержат в себе ярких, индивидуализированных интонационных «зерен», несущих большую образную нагрузку. Основные интонации, составляющие самую суть мелодических мотивов и фраз, носят очень общий характер, и потому мелодия в целом получается маловыразительной. Такова, например, мелодия побочной партии из первой части 12-й симфонии (см. пример на стр. 34). Мелодия эта не лишена черт русской песенности, но в то же время ее интонации мало индивидуализированы; народное начало носит здесь, по существу, внешний характер.

Нам думается, что композитор должен более тщательно отбирать интонационный материал при создании своих мелодий — отбирать его не только с точки зрения схожести с интонациями народных песен, но и с точки зрения рельефности, яркости, выразительности и конкретной характерности. В противном случае музыкальные образы, даже если они внешне близки народной песне, получаются бледными и неубедительными.

Иногда композитор, начав мелодию простой песенной интонацией, стремится развить и обогатить ее в дальнейшем течении музыки, придать мелодии индивидуальное своеобразие. Но на деле это чаще приводит к усложнению и загромождению мелодии, чем к ее подлинному обогащению и развитию. Такова, например, тема побочной партии первой части 11-й симфонии.

В некоторых мелодиях Книппера есть отзвуки советской массовой песни (первая тема финала 11-й симфонии напоминает походную комсомольскую песню; тема финала «Солдатских песен» близка интонациям строевых красноармейских песен). Современные интонации свойственны и образам, как бы воспроизводящим народную многоголосную хоровую лирику («Бивачная» в «Солдатских песнях», начала медленных частей 11-й и 12-й симфоний). Но наряду с этим в симфонических произведениях Книппера встречаются эпизоды, напоминающие стилизацию под архаический «русский колорит».

Некоторая стилизованная нарочитость ощущается в образах грубоватого, разухабистого пляса, как, например, в среднем эпизоде финала 12-й симфонии. В подобных эпизодах образ народа вопреки субъективным стремлениям композитора предстает обедненным, архаичным.

Таким образом, ответственнейшая задача композитора достичь подлинной народности музыкального стиля оказывается в этих случаях нерешенной. Внешнее сходство с народной музыкальной речью, копирование и частое повторение отдельных народно-песенных попевок и оборо-

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Пример

Содержание