Образы наших современников в балете

(Новый азербайджанский балет «Гюльшен»)

И. СВИРИДОВА

На сцене Бакинского театра имени М. Ф. Ахундова поставлен новый балет С. Гаджибекова «Польшей» (либреттист и постановщик — народная артистка Азербайджанской ССР Гамэр Алмас-заде). Спектакль идет с большим успехом. Зрителя радует то, что на балетной сцене появились образы советской современности, его увлекают свежо задуманное и талантливо выполненное хореографическое действие, яркая, национально характерная музьща.

Основная тема балета — дружба и взаимная преданность советских людей, объединенных коллективным творческим трудом. В центре спектакля образ советской женщины-труженицы — веселой и энергичной Польшей, бригадира хлопководческого совхоза. Ее друг Азад — молодой инженер, строитель Мингечаурской гидроэлектростанции. Гюльшен и Азад становятся во главе соревнующихся бригад, смело преодолевают трудности и добиваются блестящих трудовых побед.

Параллельно развивается лирическая линия сюжета. Гюльшен и Азад полюбили друг друга. На их пути становится ревнивый Ахмед, молодой агроном колхоза, влюбленный в Гюльшен. Однако благородство и высокое чувство товарищества побеждают в Ахмеде личную неприязнь к сопернику. Когда на строительстве происходит взрыв, Азад бросается в бурные воды Куры, чтобы спасти смытые водой строительные материалы. Молодому инженеру угрожает смертельная опасность. В этот критический момент Ахмед забывает обиду и, рискуя жизнью, спасает товарища. Так сплетаются общественные и личные устремления советских людей. В финале показан народный праздник в честь открытия одного из мингечаурских шлюзов. Торжественный финал знаменует победу свободного труда и расцвет личной дружбы героев спектакля.

На балетной сцене азербайджанского театра это первое произведение на современную советскую тему. Современный сюжет выдвинул перед авторами балета новые сложные требования. Как передать средствами классической хореографии образы новых людей, современную обстановку советской трудовой жизни? Как «перевести» эти образы на язык хореографического искусства, использовав все его богатство и вместе с тем не впадая в фальшь? А ведь простое перенесение в современный балетный спектакль традиционных средств классического балета без их внутреннего творческого перевоплощения — не есть ли это путь к «балетной фальши», в свое время справедливо осужденной нашей партийной печатью?

Уже один тот факт, что спектакль «Гюльшен» не только убеждает, но и увлекает зрителя, говорит о том, что авторы балета в значительной мере справились с трудностями. Наиболее удались постановщику массовые сцены, в основу которых положены азербайджанские народные танцы и игры. Однако постановщик отказался от использования этого рода танцев в том их узком «этнографическом» значении, какое обычно имели в классическом балете так называемые характерные танцы. Не теряя своей национальной и народной характерности, массовые танцы «Гюльшен» благодаря смелой творческой фантазии постановщика приобретают широкое обобщающее значение, выражая коллективный порыв советских людей в радостном труде, в борьбе со стихиями природы. Таковы, напри-

мер, танцы «Сбор хлопка» во II акте и особенно большая «молодежная» танцевальная сюита в финале балета.

Убедительно раскрыты в танце и образы главных действующих лиц спектакля, особенно самой Гюльшен. Постановщику удалось решительно отойти от традиционной для классического балета трактовки главного женского персонажа. Гюльшен не лишена изящества и лирической женственности, но ей свойственны и другие, новые черты, типичные для советской девушки, — действенность, настойчивая энергия в труде, верность в дружбе и любви. В обрисовке этих новых сторон балетной героини опять-таки большую роль сыграло творческое использование азербайджанских народных танцев. В партии Гюльшен широко применены и средства классической хореографии. Но, привлекая эти средства, балетмейстер проявил чуткую критичность, отобрал лишь то, что органически сливается с чертами нового героя; благодаря этому удалось избежать фальшивого несоответствия традиционных танцевальных средств образам современности. Удачны в этом отношении сцена первой встречи Гюльшен и Азада (I акт), их лирическое адажио во II действии и их новая встреча в финальном акте балета. Сцены эти лишены чрезмерной хореографической условности, в них есть та лаконичность, чувство меры и та скромность, сдержанность, которые присущи душевному облику советских людей.

Менее удачен образ агронома Ахмеда, который и в либретто и в постановке лишен индивидуальности и иногда представлен бедным, неинтересным.

Драматургия балета отличается непрерывностью и насыщенностью действия. На протяжении большой части спектакля зритель не замечает обычного для старого балета резкого разделения на пантомимы и дивертисменты: последние благодаря сюжетной осмысленности органически входят в действие; вследствие этого действие значительно выигрывает в своей цельности и драматургической «уплотненности». В этом отношении особенно удачен весь I акт.

Уступкой традициям сказочной балетной фееричности является третья картина III акта. Авторы решили ввести в современный спектакль (в который раз!) традиционно-балетную сцену «сна». Правда, имеется попытка связать эту ецену с сюжетом «Гюльшен». «Сон» — воплощение мечты советского человека: Азаду снится фантастически расцветшее хлопковое поле, оживающие белые гроздья цветов, которые превращаются в прекрасных девушек-колхозниц. Среди цветов чудесная, нежная роза — Гюльшен. Азад мечтает о возрождении своей дружбы с Ахмедом («Танец дружбы»). Вместе с Гюльшен он любуется панорамой будущего Мингечаура; этот момент восторженной и гордой мечты о будущем удачно передан живым воспроизведением известной скульптуры В. Мухиной «Рабочий и колхозница».

Однако попытка добиться сюжетного оправдания сцены «сна» не спасла всю эту картину от стилистической чужеродности по отношению к спектаклю в целом. Большая часть картины состоит из традиционных дивертисментных танцев, которые не имеют непосредственного отношения к сюжету, мало осмыслены по своему образному содержанию и воспринимаются как хореографическая цитата из старого балета. Это подчеркивается и некоторой искусственностью костюмов, никак не оправданных сюжетом, стилем и характером всего балета. Например, стилистически фальшивым выглядит костюм героя балета инженера Азада, напоминающий... традиционного Зигфрида из «Лебединого озера» Чайковского.

Есть в балете и другие недостаточно убедительные или спорные моменты. Такова, в частности, первая картина III акта, происходящая на одном из участков Мингечаурского строительства. Большая часть этой картины разрешена в виде чистой пантомимы, иногда чрезмерно будничной, лишенной всякого соприкосновения с хореографическим искусством. Если в сцене «сна» есть непреодоленная условность старого балета, то здесь авторов можно упрекнуть в недостатке условности, вследствие чего вся эта картина несколько выпадает из общей линии хореографического действия.

Своим успехом балет «Гюльшен» во многом обязан музыке талантливого азербайджанского композитора Султана Гаджибекова. Гаджибеков (родился в 1919 году) — воспитанник Бакинской консерватории, автор двух симфоний, симфонической картины «Караван», ряда массовых песен и камерных инструментальных произведений. Молодому композитору свойственны богатый мелодический дар, тон-

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Образы наших современников в балете

(Новый азербайджанский балет «Гюльшен»)

И. СВИРИДОВА

Содержание