тия бурят-монгольской музыкальной культуры на всех ее участках.

В концерте мы услышали произведения различного содержания и разных жанров. Здесь и героико-торжественная «Кантата о Сталине» Б. Ямпилова, и его баллада о мужественном сыне бурят-монгольского народа Доржи Ванзарове, и песни «В защиту мира», «Наша Москва», «О Сталинской Конституции». Здесь и скрипичная поэма Д. Агошеева, и ряд его песен на современные темы, и лирический романс. Творчество Ж. Батуева было представлено сюитой для скрипки и фортепиано, рядом песен на современные темы.

Многое из исполненного должно быть оценено положительно. Ценно прежде всего направление творчества этих композиторов, их близость к народному искусству. Слушатель ощущает эту близость не только в неизменности характерного для этой национальной музыки пентатонного лада. Элементы народности творчества Ямпилова и Аюшеева также в свежести и колоритности музыкального языка, в своеобразной, несомненно почерпнутой у народного искусства мелизматике (в вокальных партиях, в партиях скрипки и хура, реже в фортепианном сопровождении). Заслуживает всяческого одобрения тематическая направленность творчества названных композиторов — к нашей современности, к высокому, часто героическому содержанию.

Но при всех этих положительных качествах перед музыкальным творчеством Бурят-Монголии стоит все еще не разрешенная задача, препятствующая полноценной реализации тех высоких устремлений, о которых мы сейчас говорили. Речь идет об овладении подлинным профессиональным мастерством.

Чем объяснить то, что несомненно одаренный композитор Аюшеев, умеющий создавать яркие, впечатляющие мелодии, находить удачные и выразительные творческие приемы в построении своих песен, оказывается беспомощным в создании фортепианного сопровождения к песням? Чем объяснить то, что этот же композитор, так хорошо чувствующий песенную форму, оказывается безоружным в построении своей скрипичной поэмы? Конечно, жанр поэмы допускает известную свободу формы, но в данном произведении эта «свобода» местами превращается в алогизм, в искусственность и нежизненность структуры. Добавим, что эта скрипичная поэма далеко не безупречна и со стороны стиля: в отдельных ее эпизодах композитор отходит от того народно-национального музыкального языка, который так обаятелен в его песенных мелодиях.

Разумеется, все эти недостатки объясняются только отсутствием высокого профессионального мастерства. Этим, и только этим, можно объяснить и то, что талантливый композитор Ямпилов, который создает выразительные, подчас волнующие музыкальные образы в своей патетической «Кантате о Сталине», вместе с тем предлагает вниманию слушателей целую группу бледных, малоинтересных песен, неярких по тематическому материалу, однообразных по фактуре аккомпанемента; что в средней части «Марша» из маленькой фортепианной сюиты композитор теряет чувство стиля, и это в значительной мере лишает ценности хорошо задуманную пьесу. Многие погрешности мы найдем и в музыке Батуева — в его песнях, в его «Колыбельной» из сюиты для скрипки, где удачно найдена мелодия, но компо-

Засл. артистка РСФСР К. Ягыкова-Гомбоева

зитор ограничивается ее многократным, по существу чисто экспозиционным изложением без развития. Совпадающим для музыки всех трех бурят-монгольских композиторов является и неизменно однообразный прием инструментального дублирования мелодии в вокальных произведениях. В отдельных случаях этот прием, конечно, вполне допустим. Но в качестве обязательной догмы такое дублирование часто оказывается нехудожественным и просто назойливым.

Следует поставить вопрос о необходимости действенной помощи бурят-монгольским композиторам в отношении организации основательной, глубокой учебы.

Если бурят-монгольские вокалисты, в том числе и заслуженные, имеющие почетные звания и пользующиеся популярностью, считают обязательной неустанную работу над своим совершенствованием и им предоставляются широкие возможности учебы и консультаций в крупнейших музыкально-педагогических центрах страны, то не меньшего внимания и помощи заслуживают и одаренные композиторы республики, уже убедительно доказавшие значительность своего творческого дарования. Пусть об этом со всей серьезностью подумают и местные руководящие организации и Комитеты по делам искусств — Всесоюзный и Российской Федерации. Пусть зададутся они вопросом: как же это получилось, что после декады 1940 года музыкальное исполнительство в Бурят-Монголии процветает, а композиторское творчество отстает? Ведь в конечном счете творчество является основным, решающим звеном в строительстве любой национальной музыкальной культуры.

Большую помощь композиторам Бурят-Монголии должны оказать также Секретариат Союза советских композиторов СССР и его Комиссия по руководству творчеством композиторов РСФСР. Систематической практикой должно стать командирование в эту республику крупных специалистов на длительные сроки для музыкально-творческих консультаций в процессе создания больших произведений местными композиторами.

Встреча в Москве с бурят-монгольскими музыкантами принесла много радостных художественных впечатлений и снова продемонстрировала неисчерпаемые творческие возможности одного из советских народов, расцветающего в братской сталинской семье социалистических наций. Но ценность этой встречи заключается и в том, что она поможет преодолеть вскрытые недостатки, помехи и противоречия.

Нет сомнения, что неизбежные трудности роста будут преодолены и будет обеспечен дальнейший подъем музыкальной культуры Бурят-Монголии.

С. Корев

Гастроли Германа Абендрота

Немецкий дирижер Герман Абендрот

Рис. художника А. Костомолоцкого

В Москве, Ленинграде и Киеве с большим успехом прошли гастроли известного дирижера Германа Абендрота (Германская Демократическая Республика). В Москве он выступил во главе Государственного симфонического оркестра Союза ССР с рядом программ, составленных преимущественно из произведений немецких композиторов — Баха, Бетховена, Гайдна, Брамса, Вагнера, Вебера, Рихарда Штрауса. В качестве солистов в концертах под управлением Абендрота выступили Г. Баринова (концерт для скрипки с оркестром а-moll Баха), М. Гринберг (концерт для фортепиано с оркестром № 3 Бетховена) и С. Рихтер (концерт для фортепиано с оркестром № 1 Листа).

Г. Абендрот — один из крупнейших немецких дирижеров, музыкант высокой профессиональной культуры, глубокий знаток немецкой классической музыки. Его истолкование классиков отличается цельностью художественной концепции, большой тщательностью отделки деталей, ясностью и завершенностью формы. Он отлично владеет техникой дирижирования, умея с первых же тактов подчинить своей воле весь оркестровый коллектив, создать прочный ансамбль, проникнутый единым дыханием. Дирижируя наизусть, Абендрот свободно и уверенно ведет оркестр, добиваясь выразительной ясности фразировки, точной уравновешенности звучания.

К числу наиболее удавшихся исполнений Абендрота следует отнести 1-ю симфонию Бетховена, 13-ю симфонию Гайдна, увертюру «Оберон» Вебера, увертюру к «Мейстерзингерам» Вагнера.

Двукратное исполнение 9-й симфонии Бетховена (при участии Государственного хора русской песни, хора мальчиков Государственного хорового училища и солистов Н. Шпиллер, 3. Долухановой, Н. Ханаева и А. Батурина) вызвало исключительное внимание московской аудитории и прошло с большим успехом.

Меньше удовлетворило истолкование 5-й симфонии Чайковского, сыгранной с излишней чувствительностью и с некоторыми отступлениями от принятых темпов (особенно в медленной третьей части).

Выступления немецкого дирижера познакомили советского слушателя с интересным и ярким художником, представителем музыкально-исполнительского искусства Германской Демократической Республики. С искренним увлечением и подъемом играл Государственный симфонический оркестр Союза ССР.

2 февраля во Всесоюзном обществе культурной связи с заграницей состоялась встреча деятелей советского музыкального искусства с Г. Абендротом. Встреча прошла в теплой дружеской обстановке.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Засл. артистка РСФСР К. Ягыкова-Гомбоева

С. Корев

Гастроли Германа Абендрота

Немецкий дирижер Герман Абендрот

Рис. художника А. Костомолоцкого

Содержание