Выпуск № 9 (142) | 1950 - страница 21

всю необъятную множественность музыкальных знаний, фактов и событий. Разве «Искусство фуги» с его 14 «контрапунктитами» и четырьмя канонами на одну тему не является гениальнейшим образцом такого синтеза, вершиной, увенчивающей многовековое развитие полифонического искусства? И тем не менее всеобъемлющая ученость Баха была для него не целью, а средством для решения исполинских художественных задач.

Бах стремился создать музыку, которая обращалась бы прямо к народу, которая служила бы воплощением великих идеалов, выработанных сознанием народа на протяжении всей его исторической жизни. Он достиг этой высокой цели, потому что главным источником его творчества были немецкая народная музыка, народная песня и народный танец. В творчестве Баха огромную роль играет протестантский хорал, который вырос на почве народной песни и притом не только немецкой, но и чешской гуситской песни. Правда, в то время боевой дух протестантского хорала уже выветрился и был заменен «правильностью и благопристойностью» регулярного пения во славу господню.

Времена, когда лютеровский «Eine feste Burg» был, по выражению Энгельса, «Марсельезой XVI века», давно прошли... Бах вновь придал хоральной музыке плебейское, демократическое звучание, но потому-то она в творчестве Баха является церковной музыкой только по форме.

Общеизвестно, что ряд мотивов и в мессах, и в церковных кантатах Бах смело заимствует из своих собственных светских сочинений и из сочинений других авторов. Естественно, может возникнуть вопрос о том, почему Бах значительной части своих произведений придавал церковную форму. Между тем, это вполне понятно. Бах был сыном своего времени, человеком, выросшим и воспитавшимся в определенной среде и в определенных условиях. Смешно было бы представлять Баха вольнодумцем, чуть ли не атеистом!

Всего несколько десятилетий отделяет жизнь Баха от начала Французской буржуазной революции, но в условиях тогдашней отсталой политически и экономически Германии это расстояние сильно увеличилось. Евангельская эпопея была бы совершенно немыслима во Франции середины XVIII столетия, но для германской поэзии и музыки того же времени она в высшей степени типична.

Советская музыкальная наука устами покойного академика Б. В. Асафьева объяснила причины этого явления. Асафьев справедливо указывает на то, что «искусство Баха было искусством немецкого бюргерства и в тисках феодализма, бюргерства, крепко сплоченного, солидарного в отстаивании своих прав в борьбе против общего врага... Бах оказывается великим мастером искусства "феодально-бюргерского перекрестка", со следами цехового ремесленнического уклада, с корнями, уходящими и в крестьянско-трудовое мировоззрение, и в быт мелкого городского мещанства... Одновременно оно уже и в веяниях новой эпохи: его разум если не борется революционно с традиционализмом, то все еще перерабатывает старое с проницательностью хозяина, отдающего должное всем современным изобретениям».

Понадобилось бы слишком много времени для того, чтобы проанализировать народные мотивы в музыке Баха, — они по сути дела составляют интонационную атмосферу его творчества. Одоевский был совершенно прав, оценивая некоторые явления в творчестве Баха как полемические, возникшие в борьбе против музыкальных итальянизмов, уже прочно овладевших сознанием и вкусами немецкой знати, итальянизмов, уже становившихся тем, что впоследствии в России получило название «итальянщины».

Слащавая манера новой итальянской школы не могла не возмущать Баха, видевшего в эпидемически распространявшейся моде опасность для немецкой национальной культуры. Но великий музыкальный мудрец не смешивал пошлой «итальянщины» с итальянской музыкальной культурой. Более того, в борьбе против «итальянщины» Бах выступал в союзе с величайшими итальянскими художниками. Именно Бах дал вечность музыке Вивальди, именно Бах развивал в своем творчестве мысли Корелли, Лотти, Фрескобальди. Бах завершил дело Царлино в создании равномерной темперации, — подвиг, без которого было бы немыслимо все последующее развитие европейской музыки.

Однако не следует переоценивать значение итальянского классического эле-

в творчестве Баха. Еще Одоевский, роль которого в объяснении и творчества и личности великого композитора все еще не оценена достаточно полно, указывал на наличие в музыке Баха славянских элементов. Академик Асафьев совсем недавно писал, что «немецкая музыка славянской песенности очень обязана и никак не меньше, чем итальянской мелодии».

Он приводил в пример «русское» звучание темы ми-бемоль-минорной фуги, (из «Wohltemperiertes klavier»). Пример этот далеко не единственный, и он-то служит доказательством того, с какой изумительной чуткостью улавливал и концентрировал в своем творчестве Бах все элементы, из которых, в конечном счете, складывается национально-немецкая музыкальная культура.

Несомненно, в этой крепкой народности, здоровой почвенности баховского творчества заложена причина совершенно исключительной близости великого немецкого композитора к русским музыкантам и русской музыкальной аудитории. Мы вправе гордиться тем, что Иоганн Себастьян Бах был известен русской музыкальной интеллигенции даже тогда, когда он был совершенно позабыт в Германии и вовсе еще не был «открыт» ни в Италии, ни во Франции.

Первое печатное известие о Бахе на русском языке датируется 1795 годом, и при всей наивности суждений неизвестного автора, при всей архаичности стиля нельзя отказать автору в своеобразном, но верном понимании особенностей творческого гения Баха. «Суриозный характер сего мужа, — писал анонимный автор, — прилепляет его к трудной, мужественной и глубокой музыке; однако же были в нем также способности и для легкой и шутливой. Взор его чрез беспрестанное напряжение в сочинении полногласных пиес очутился столь острым и проницательным, что в самых труднейших партитурах мог он обозревать вдруг все действующие голоса и инструменты. Без сомнения, можно почитать Баха за искуснейшего игрока своего времени, но может быть и будущих...»

Замечательно, что автор с искренним сокрушением констатирует, что «ныне творения Баха стали весьма редки; так что охотники, имеющие их, должны сберегать их как великое сокровище».

Для всей русской музыкальной культуры характерны живейший интерес к творчеству Баха, великая любовь и уважение к этому гениальному немецкому художнику. Нельзя считать случайным то обстоятельство, что первая и, на наш взгляд, самая выдающаяся по своим результатам попытка воплощения образа Баха в художественной литературе принадлежит русскому писателю. Мы имеем в виду уже упоминавшуюся здесь повесть В. Одоевского «Себастиян Бах», опубликованную в 1834 году, то есть всего через пять лет после исторического исполнения Мендельсоном «Страстей по Матфею» — эпизода, которым начинается новая жизнь баховского творчества, до того времени почти совершенно забытого, нельзя сомневаться в том, что повесть Одоевского отвечала насущной потребности русского общества и прямо отражала его глубочайший интерес к творчеству гениального музыканта.

Можно смело утверждать, что нет такого русского музыканта, по крайней мере начиная с Глинки, который не изучал бы Баха, не любил бы его, не чтил в нем одного из величайших гениев человечества. Но так же смело можно утверждать, что русская музыкальная культура никогда не знала специфического эпигонства по отношению к Баху, вовсе не ведала подражаний и перепевов его произведений, то есть как раз того, что сильнейшим образом было распространено в Западной Европе. В русской полифонии от Глинки до Танеева нет и тени подражательности Баху. В бессмертном каноне «Руслана и Людмилы» и в контрапунктах Танеева одинаково звучат национально-русские темы и национально-русские приемы голосоведения. Но именно это и свидетельствует о чрезвычайно глубоком и верном понимании существа баховского творчества — духа гордой самостоятельности, независимости, духа истинной народности и реализма. Такое понимание Баха, как великого национального поэта германского народа, присуще и всей русской музыкальной науке.

В русской музыке и в русской музыкальной науке мы знаем только живого Баха, великого национального гения, сконцентрировавшего в себе все лучшие, самые благородные, самые прекрасные и высокие черты своего народа. Оттого-то

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание