Выпуск № 8 (129) | 1949 - страница 31

значительных музыкальных событиях. И во всем этом он принимает самое горячее участие.

Несколько слов о С. Н. Кругликове (1851—1910). Близкий друг Римского-Корсакова, он являлся выдающимся музыкальным критиком (сотрудничал в ряде московских газет и в журналах «Артист» и «Искусство»), педагогом, общественным деятелем. В музыкальном мире Москвы он был самым горячим защитником идей «могучей кучки». Дружеская переписка его со Стасовым, а также с Римским-Корсаковым, Кюи, Глазуновым давала ему возможность быть всегда в курсе петербургских музыкальных дел.

К сожалению, Государственному научно-исследовательскому институту театра и музыки, в распоряжении которого находятся письма Стасова, не удалось разыскать писем С. Н. Кругликова, что, конечно, дало бы полную картину взаимоотношений этих двух музыкальных критиков.

Выражаю глубокую благодарность Государственному научно-исследовательскому институту театра и музыки за разрешение опубликовать письма.

Елена Стасова

1.

С. П. Бург, Знаменская № 22

23 октября [18]81

Милостивый государь Семен Николаевич, я только что возвратился из большого заграничного путешествия¹ и сейчас же отвечаю Вам на письмо Ваше от 7-го октября. Сегодня же посылаю Вам свою статью о Мусоргском² , и крепко благодарю Вас за участие. У меня есть еще несколько оттисков её, и если между Вашими знакомыми кто-нибудь ещё интересуется этою биографиею, я тотчас же пошлю Вам 2—3 экземпляра, если Вам угодно.

Мне говорят, что дурацкий наш Иванов (жираф)³ недавно написал бранную статью именно и про эту статью, и про меня, и про Мусорянина нашего бедного, но я ее не читал, и не буду читать до тех пор, пока кото[рый]-нибудь из журналов или газет наших не даст мне полной возможности писать полемически, что я хочу и как мне надо. Тогда примусь за разных ретроградов, и как за одного из первых, — за жирафа. А между тем, как жаль, что Вас тут нет с нами со всеми. Вы конечно слышали, что в Музык[альной] Бесплатной школе⁴ идут великие превратности: Римлянин бросил директорство, вместо него принужден был вступить снова Балакирев, и, как человек, в 11 лет несколько отвыкший от директорской и распорядительской деятельности, не сразу может прочно усесться в седле. Тут нужна помощь как можно большего числа преданных добровольцев, умеющих и желающих вести подробности, и пособлять главкому делу.

Однако я заболтался. Прощайте покуда. Будьте здоровы и меня не забывайте.

Ваш В. Стасов.

Мой нынешний (новый) адрес – наверху письма. А не то пишите прямо в библиотеку⁵.

2.

С. П. б. Публичная Б[иблиотек]а

13 октября [18]83

Многоуважаемый Семен Николаевич, исполняя Ваше желание, я послал Вам сегодня оттиск моей статьи о русской музыке¹. Если будете ею довольны, буду очень рад — потому что, по всей вероятности, вся орава бездарных наших ретроградов (Галлеры², Соловьевы³, Ивановы etc.) скоро обрушится на меня и в печати ничего не будет, кроме ругательств мне.

Вы угадали — и Милий и Римский-Корсаков ничего теперь не делают, кроме дел своей проклятой капеллы⁴. Кюи хотя и не носит за плечами никакой капеллы, но тоже ничего нового не делает, точно будто и у него есть своя капелла. Я думаю (между нами будь сказано), что он больше ничего так и не напишет, потому что НЕ МОЖЕТ БОЛЕЕ!!!! За то все другие в работе. Бородин, хоть лениво, а все двигает оперу вперёд, много сделал вновь; 1-й, 2-й и 5-й акты окончательно кончены (впрочем без оркестра), надо только докончить 3-й и 4-й. Вообще опера должна пойти осенью 1884 года⁵. Лядов написал летом прелестную мазурку (которая на днях идет в печать) и прекрасное скерцо-вальс⁶. Глазунов сделал летом много: почти целую новую испанскую увертюру⁷, почти целую новую увертюру «Буря» (Шекспира), часть русской увертюры «Стенька Разин», изумительный финал 2-й оркестровой сюиты, и значительно подвинул свою чисто гениальную 2-ю симфонию. Его струнный квартет «Саша» — напечатан уже. Только что воротился в Петербург Блуменфельд⁸ и к своим прежним превосходным романсам: «Заклинание», «Текут мои слезы», «Дочь Евфая» и др. прибавил несколько новых также истинно превосходных: «Am Meer» (слова Гейне), «Склонись ко мне» (слова Лермонтова), «У врат обители святой». Чудесно!! Будьте здоровы и меня не забывайте.

Ваш В. Стасов.

[P. S.] Как я Вам благодарен, что Вы ставите на письме и свое имя и адрес! Большинство русских этого не делают, и часто ставят своего корреспондента в тупик. Где пойдешь отыскивать адрес и имя человека, которого не часто встречаешь!! Пожалуйста и впредь мне выставляйте всегда и то и другое.

3.

С. П. б. Публичная Б[иблиоте]ка

19 мая [18]84

Многоуважаемый Семен Николаевич, окажите благодеяние, — скажите, пожалуйста, кто у Вас там пишет музык[альные] критики в «Московск[их] ведомостях» под псевдонимом Васильев¹.— Не Ларош ли? Я ни одной из них не читал, и не имею никакого понятия, но узнал недавно из статьи ретроградных «С. П. Б. Ведомостей», — где восхваляют этого Васильева за недавнюю статью про Репина и передв[ижную] выставку. Должно быть хорош мальчик! Воображаю, что он тоже пишет про музыку.

Ваш всегда В. Стасов.

P. S. Глазунов — в Испании, до июля, туда он поехал из Веймара, где недавно давали, при Листе, его симфонию², Блуменфельд — в Екатеринославе, на лето, и там женился — (21 года!!!!); Римлянин на даче³; Балакирев на днях уезжает в Гатчину, кончать концерт⁴; Бородин проживает лето где-то около Москвы, чтобы кончить «Игоря»⁵.

4.

С. П. б. Публ[ичная] Библиотека

6 марта 18[85]

Многоуважаемый Семен Николаевич, полученное мною сегодня письмо Ваше от 4 марта очень удивило меня! По-видимому, Вы вовсе не получили моего письма, писанного ещё в январе, вскоре [после] Вашего письма ко мне от 28 декабря. По Вашему желанию я тогда послал Вам отдельный оттиск моей статьи: «Наша архитектура за последние 25 лет»¹, и при этом большое письмо. — Не получая никакого ответа столько времени, я подумал, что либо Вы нездоровы, либо уехали из Москвы, и, конечно, не зная нового адреса, не повторял своего письма. А неполучение ответа от Вас было для меня большою убылью, потому что я там убедительно просил Вас как можно поскорее доставить известие о главнейших московских статьях, написанных в Ваших газетах за последние годы, особенно же по поводу «новой музык[альн]ой школы».

Ждал-ждал, да так, ничего не получивши, и кончил свою последнюю статью (в «Тормозах») без этих сведений; ограничился тем, что сам знал. Эта статья теперь уже отпечатана, хотя пойдет только на 1-ое апреля². Скажите, на милость, неужели и письмо, и посылка моя так-таки и пропали на почте?

А в письме моём, кроме той просьбы, я Вам подробно писал про всю музыкальную компанию, — какая досада, если Вы всего этого так и не читали? Ай да почта!!!

Ваш всегда В. С.

Сегодня мне некогда более писать, а напишу Вам после концерта Бесплатн[ой] Школы, т.е. 11 марта.

5.

С. П. б.

13 марта [18]85

Многоуважаемый Семен Николаевич, послезавтра, в пятницу, 15-го, уезжает отсюда в Нижний-Новгород Ляпунов¹, и по дороге остановится у Вас в Москве на несколько часов. Это будет, значит, в субботу: в Москве он пробудет до поезда, т.е. от 9 утра до 4 ч. дня и намерен непременно побывать у Вас — значит постарайтесь быть дома. Если б какая-нибудь неожиданная экстренность заставила Ляпунова не уехать из Петербурга в пятницу, то уже в субботу он уедет непременно, потому что срок отпуска его из полка уже кончается. — Ляпунов расскажет Вам всё для Вас интересное — [он] очень твердо все знает, и сверх того сыграет свою увертюру (превосходную)², которая имела, третьего дня, в концерте Беспл[атной] Школы, отличный успех. Про этот концерт надо вообще сказать, что редко, очень редко бывают такие. Состав был просто чудо что такое!! Ни одной пьесы не только слабой, или худой. Но даже посредственной. Все под ряд вещи отличные, а некоторые — еще и выше того. Вот прослушайте программу, если только не прочитали ее уже в газетах: 1-я часть: 1) Увертюра «Псковитянки» (с многими изменениями против прежнего, к лучшему)³; 2) Отрывки из «Фауста» Берлиоза (речитатив, хор и Dances des Sylphes*; 3) «Элегия», для оркестра, Глазунова (в 1-й раз); 4) Два хора Мусоргского: из «Саламбо» и «Иисус Навин». 2-я часть: 5) Увертюра Ляпунова (1-й раз); 6) Четыре романса: Листа, Даргомыж[ского] («Восточный»), Шопена и Балакирева («Душа моя мрачна»)⁴; 7) «Се qu’on entend sur la montagne»** Листа. — Каково всё это вместе?! Элегия Глазунова — чудесная это вещь, почти первая из сочиненных им, еще 13-ти лет, но только теперь она значительно изменена, расширена и переделана. Увертюра Ляпунова... но Вы сами будете о ней судить, что это за талантливая и поэтическая вещь! Оба они прекрасно инструментуют — конечно у Глазунова уже более опытности по этой части. Ляпунов же ведь пишет тут в первый раз для оркестра — Вы спрашиваете: что делают все наши музыканты? Я на это отвечал уже Вам в пропавшем своем письме, а сегодня повторю в двух словах. Из прежних⁵ — никто уже ничего более не сочиняет!!! Балакирев решительно заговелся на «Тамаре», и, не смотря на тысячу обещаний, всё откладывает от года до года и свой концерт и свою симфонию (C-dur); конечно, зимой ему некогда, а когда приходит лето, он находит тысячу причин, почему некогда и нельзя. Певческая Капелла служит ему прекрасным и поводом и предлогом. Так что я уже ровно ничего более от него и не жду. Бородин бог знает как постарел и опустился; отяжелел, одряхлел, обленился до невероятности, шуточками отделывается даже от всех разговоров о продолжении «Игоря», и даже подчас сердится, и грозится уйти вон, если будут продолжать этот разговор. Каков! А между тем, ему так немного оставалось бы, чтобы кончить «Игоря», всего только несколько нумеров предпоследнего акта — всё остальное сделано. Много есть поводов думать, что Бородин стал просто бессилен, и не то что не хочет, а не может. Но, что всего досаднее, это — что и Бородин, и Кюи живут теперь всё только старым капиталом,

_________

* Танец сильфов.

** Что слышно в горах.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Елена Стасова

1.

2.

3.

4.

5.

Содержание