Выпуск № 10 (121) | 1948 - страница 13

делы естественного диапазона. Хотелось более ясной поэтической пейзажности, а не подчеркнуто резких линий «в манере Сезанна».

Но вот вторая часть симфонии — разгульное, лихо оркестрованное «Скерцо» заставляет насторожиться. Мы услышали нечто чрезвычайно знакомое. Откуда же эти монотонно-механические гармошечные переборы, эти топочущие, приплясывающие ритмы, эти слегка фальшивые шарманочные созвучия? Да ведь это почти точно скопированные приемы Стравинского, так хорошо известные по его «Петрушке»! Почти сорок лет назад была нарисована эта диковинная звуковая картина старинного масляничного гулянья, с шумом каруселей и балаганов, разноязычным гулом толпы и пьяным разухабистым плясом. И вот советский автор прилежно снимает копию с этой известной картины, пытаясь выдать экзотическую экспортную «Русь» Стравинского, Русь загулявших купцов и ямщиков, за современную советскую Родину. Напрасно пытается критик А. Оголевец в своем трудно воспринимаемом косноязычном «исследовании» оправдать это заимствование из Стравинского на том основании, что мол «преемственность вполне законна, ибо искусство в принципе преемственно» ¹.

Нет, в произведении, рисующем новую социалистическую Россию, поднявшуюся на беспримерную битву с врагом, подобная «преемственность» крайне неуместна и даже кощунственна.

Автор симфонии пытается далее обратиться к серьезной тематике в тягучем трагическом Largo. Мрачная безисходность настроения, обилие резких, «скребущих душу» (по выражению А. Оголевца) сопряжений, унылая, выматывающая нервы полифоническая ткань, — в духе наиболее субъективистских медленных эпизодов музыки Шостаковича,— делают эту часть почти невозможной для слушания.

Столь же сложен и неприемлем финал симфонии, завершаемый грандиозной фугой, в которой прекрасная мелодия начального «Запева» превращается в засушенный геометрический рисунок, удобный для конструктивных полифонических упражнений. Слушатель, мечтавший услышать во 2-й симфонии олицетворение нашей советской Родины в годы жесточайших исторических испытаний, уносил после прослушивания лишь чувство досады и усталости. Музыка, так многообещающе начатая песенным русским запевом, свелась в дальнейшем к утомительным искусственным нагромождениям. Образа Родины в ней явно не получилось.

После того, как 2-я симфония была восторженно принята формалистической критикой и руководящими кругами Союза композиторов, Г. Попов быстро выдвигается в шеренгу так называемых «ведущих». Его кооптируют в состав Оргкомитета ССК. Ему поручается руководство Оперной комиссией Союза композиторов. Он работает над оперой «Александр Невский», много сотрудничает в кинематографии (фильм «Великий перелом» и др.), пишет траурную «Арию» для виолончели с оркестром памяти А. Н. Толстого и ряд других произведений.

В 1947 году в Москве и Ленинграде исполняется его новое крупное произведение — 3-я симфония на испанские темы. Сюжетный подтекст симфонии задуман чрезвычайно интересно: автор замышляет музыкальную повесть о республиканской Испании, охваченной огнем антифашистской войны. Вольнолюбивый и гордый лик испанской демократии, красочные сцены народных празднеств и ликований, яростных схваток с озверевшим врагом, горечь поражений и неугасимая вера в окончательное торжество справедливости... Стоит ли доказывать, как дороги и близки демократическим силам мира пламенные образы республиканской Испании, первой вступившей в смертельную борьбу с фашизмом! Какая это благодарная и значительная тема для подлинно массовой, программной, ярко романтической симфонии! У Г. Попова были все возможности, чтобы удачно осуществить благородный замысел. Помимо жизненно-актуальной сюжетной программы, он привлек ряд испанских народных мелодий, положив их в основу отдельных частей симфонии. Все обстоятельства как будто предвещали успех. И все же формалистический метод, издавна сковывающий мышление композитора, и на этот раз помешал ему осуществить хорошую идею,

_________

¹ Сборник «Советская музыка», № 5, 1946 г., стр, 91.

Во имя ложно-оригинальной, формальной задачи автор ограничивает свою тембровую палитру исключительно струнным составом. Это искусственное самоограничение отнюдь не вызвано содержанием музыки, ее программным подтекстом: автор лишь стремится следовать канонам модернистической моды, предусматривающей всякого рода «необычные» камерные составы, удобные для конструктивного логизирования. Лишив свою музыку живописной красочности, отказываясь, вопреки содержанию музыки, от многообразия тембров, он тем самым обедняет произведение, сводит его к монотонной и серой одноцветности. Невозможно слушать надсадный скрежет виолончелей и контрабасов там, где партитура явно требует естественного пения труб и валторн. Произвольное поручение струнным инструментам невыполнимых и неестественных для них функций вызвало своеобразный «бунт» в коллективе Государственного симфонического оркестра СССР. Музыканты резко возражали против бессмысленного экспериментирования, направленного против живой природы их инструментов ¹.

Штукарство в использовании оркестра сочетается у Попова с вычурной, искусственно усложненной манерой обработки и развития испанских народно-песенных тем. Красивые мелодии намеренно обезображиваются резко звучащими контрапунктическими наслоениями. Автор словно боится живых жанрово-живописных сцен, чурается эпизодов, связанных с песенно-танцовальными народными образами. В моментах драматических кульминаций здесь много натуралистических излишеств, неблагозвучной экспрессионистической взвинченности, усугубляемой истошно пилящими, скрежещущими звучностями смычковых инструментов. Именно такие звучания, вероятно, имел в виду А. А. Жданов, когда говорил о музыке, «нарочито игнорирующей нормальные человеческие эмоции, травмирующей психику и нервную систему человека». Кое-где композитор следует по пути импрессионистического украшательства, сочетая испанские мелодии со сложными сверхэкзотическими аккордами, создающими ощущение диковинной остроты и пряности. Оба метода, — и «горькая приправа» из фальшиво звучащих контрапунктов, и экзотические аккордовые пряности, — ведут к ничем не оправданному искажению народно-песенных тем. Вдохновенные мелодии, рожденные испанским фольклором, теряют свою естественную красоту и прелесть. Подлинной Испании — страны песен и огненных плясок, страны горячей революционной воли — слушатель не почувствовал в музыке Попова. А жаль! Материал вполне позволял автору создать волнующее и содержательное произведение.

Как известно, имя Г. Попова значится в Постановлении ЦК ВКП(б) от 10 февраля 1948 года в числе наиболее крупных представителей формалистического направления советской музыки. Суровая партийная критика должна заставить композитора существенным образом переоценить свой творческий путь, смело и честно перевооружиться. Задача эта нелегка, если представить себе, какой сложный груз модернистических предрассудков накопил он за многие годы. Его неудачное выступление на общемосковской дискуссии в феврале 1948 года с попыткой смазать принципиальное существо своих ошибок и отвести от себя удары критики показало, что он многого не понял в происходивших событиях. Об этом же свидетельствовало его нежелание выступить с оценкой своего творчества перед делегатами Первого всесоюзного съезда композиторов.

Вместе с тем у Г. Попова есть ряд потенциальных возможностей для коренной творческой перестройки: интерес к большим монументальным формам, хорошее знание оркестра, опыт практической работы в театре и кино, а главное, выявившееся в последнее время живое тяготение к русской национальной тематике. Многообещающий путь был намечен в «Запеве» из его 2-й симфонии. Это заставило тогда Б. В. Асафьева услышать в его музыке черты «мужественного лиризма», в котором «ощущается дыхание

________

¹ Подобные столкновения между композиторами-модернистами и музыкантами-практиками, вынужденными исполнять их «экспериментальные» опусы, — довольно частое явление в прошлом. Так, в свое время певцы Мариинского театра в Петрограде отказывались петь в опере Прокофьева «Игрок». Точно так же в 1926 году ленинградские артисты резко протестовали против порчи голосов в работе над оперой Кшенека «Прыжок через тень».

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание