Выпуск № 5 (116) | 1948 - страница 8

критик обязан помочь композитору понять различие между подлинно новым и «новизной» ради новизны; передовой критик обязан опираться в своих работах на марксистско-ленинскую эстетику, — все эти мысли были высказаны в докладах о музыкальной критике Н. Девчича, Р. де Конде, И. Камбурова и ряда других выступавших. В докладе «Музыка, как отражение и символ» А. Сихры, в выступлениях С. Лиссы, О. Данона ставились важные проблемы реализма в музыке, социальной роли музыкального искусства. Нам, советским делегатам, было особенно отрадно чувствовать искренний интерес, который был проявлен этими авторами к нашим советским работам в области эстетики. Несмотря на существенные недостатки, несмотря на отдельные спорные моменты, эти выступления представляют несомненный интерес. Они свидетельствуют о том, что советские музыковеды имеют за рубежом собратьев по искусству, деятельно и пытливо работающих над аналогичными проблемами, разрешение которых представляет одну из основных, насущных задач современного искусствознания.

На съезде были, конечно, попытки отдельных делегатов уйти от острых вопросов современной музыки. Некоторые участники съезда брали в своих докладах нарочито «архаичные», сугубо исторические темы. К подобным деятелям надо отнести, например, известного английского профессора, «специалиста» по русской музыке Джералда Абрахама. Его работы, вроде известной книги «Восемь советских композиторов», представляют очевидные попытки высказать свои суждения по поводу современной музыки (и при этом с оттенком злобной клеветы по адресу музыкальной жизни в Советском Союзе). Свидетельством того же является и его большой интерес к этим проблемам, проявленный им в кулуарах Пражского съезда. Однако, по непонятным для нас причинам, достопочтенный профессор предпочел зачитать на съезде доклад на тему об исторических музыкальных традициях Великобритании, — сообщение, посвященное главным образом событиям... XVI и XVII столетий.

В докладах Тедди ван Екгоута (Брюссель), французского критика Гастона Дюфи, несмотря на актуальные темы и многообещающие названия (например, у Екгоута, «Музыка — носитель мира и взаимопонимания между народами»), было гораздо больше абстрактных идеалистических, витиевато изложенных рассуждений, чем согретого сердцем искреннего желания конкретно и практически обсудить наболевшие вопросы современной музыки. Доклады эти не имели на съезде никакого успеха и прошли бледно, без откликов и обсуждения.

Последние два дня заседаний съезда были посвящены выступлениям советской делегации. На пленарных заседаниях съезда, в присутствии всех делегатов, а также многочисленных гостей, журналистов, выступил с большим докладом Генеральный секретарь Союза советских композиторов т. Хренников. Он сказал: «Основной вопрос, для обсуждения которого мы собрались здесь, полон глубокого значения для музыкантов всего мира. Этот вопрос так сформулирован в программе съезда: "Куда идет развитие музыки?"

Нас и весь наш народ волновал именно этот вопрос, — куда идет и куда должно идти развитие музыки. Основные вопросы эстетики, теории и творческой практики современного музыкального искусства были подвергнуты всестороннему тщательному рассмотрению. Нас вдохновляли задачи, которые, несомненно, волнуют всех прогрессивных музыкантов мира, больше того, всю массу ценителей, любителей и простых слушателей музыки во всем мире, а именно: как приостановить процесс гибельного вырождения музыки? Как вернуть музыке — одному из величайших искусств, величайших созданий человеческого гения — ее общественную силу и назначение, возвратить ей способность облагораживающего воздействия на народ. В результате кризиса, длившегося десятилетиями, современная музыка потеряла дар общения с миллионами людей.

Как вернуть музыку на путь прогресса и процветания? Как вернуть ее человечеству,— вот та задача, которая вдохновляла нас, — советских музыкантов и широкие слои советского народа. Мы убеждены, что вопросы, затронутые на наших обсуждениях, в частности, в работе Первого Съезда советских композиторов

и музыковедов, представляют большое международное значение.

Вот почему в интересах истины и в интересах музыки крайне важно, чтобы выводы, решения и призывы советских музыкантов дошли до демократических художников мира в верном, неискаженном виде.

Здесь я должен выразить глубочайшее сожаление по поводу того, что информация о музыкальной жизни Советского Союза, проникающая на Запад через радио, сообщения телеграфных агентств и отдельные статьи музыкантов и писателей, обычно носят предвзятый, тенденциозный характер. Создается впечатление, будто рукой людей, ответственных за эту информацию, управляет не столько стремление объективно изучить существо вопроса и добросовестно осведомить своих читателей и слушателей, а совершенно противоположное стремление: во что бы то ни стало очернить нашу культуру, наших художников.

Делается это обычно нехитрым способом: обходятся молчанием принципиальные эстетические проблемы, вокруг которых мог бы идти спор и ознакомление с которыми дало бы верное представление о размахе и глубине нашей музыкальной жизни; но вместо этого распространяются всякие ложные слухи, злые сплетни».

Далее т. Хренников привел в своем докладе многочисленные факты, наглядно свидетельствующие о нарочито искаженном освещении буржуазной прессой музыкальной жизни в СССР.

В своем докладе т. Хренников подробно анализировал современное состояние музыкального искусства: «В тщетной погоне за оригинальностью, — сказал он, — в стремлении обязательно сказать "свое" слово, некоторые композиторы занимаются не столько сочинением музыки, сколько придумыванием всевозможных систем. Музыкальный язык усложняется до предела, наступают распад выразительных средств музыкальной речи, гибель мелодии, разрушение лада, тональности, анархия формы. Замыкаясь в скорлупу реакционнейшего индивидуализма, композиторы-модернисты создают произведения для избранных, для так называемой "элиты", оставаясь в стороне от жизни, от борьбы, от духовных запросов народа.

По странному парадоксу это происходит в ту пору, когда средства и возможности музыкальной пропаганды, благодаря техническому прогрессу, неизмеримо возросли. Никогда, ни в какие эпохи музыка не обладала столь широкой сферой влияния, такими грандиозными возможностями для проникновения в самую гущу народных масс, как в наше время — радио, граммофона, звукового кино. Но никогда еще пропасть между творчеством композиторов и запросами аудитории не была столь глубока, как сейчас».

Хренников остановился на некоторых эстетических декларациях «вождя» музыкального модернизма Игоря Стравинского. В частности, он процитировал одно из высказываний Стравинского на страницах американского журнала «Musical Digest» (сентябрь 1946 года): «Народ в отношении искусства есть термин количественный, который никогда не принимается мной в расчет...»

Выражая идеологию неоклассицизма, направления антиреалистического и антисоциального в своей сущности, — Стравинский утверждает бессмысленность и бессодержательность музыкального искусства, заявляя: «Моя музыка не выражает ничего реалистического по характеру; моей музыке нечего рассказывать» (там же).

«Трагические и грозные события последних лет, — говорил далее т. Хренников, — вызвали решительное идейно-творческое размежевание художественной интеллигенции западного мира. Известная часть прогрессивных музыкантов, осознав необходимость борьбы средствами своего искусства против мракобесия и фашизма, примкнула к борцам за дело демократии и свободы. Эти композиторы пытаются нащупать новые реалистические пути музыкального искусства. Они устремляются к образам окружающей действительности, к воплощению в своей музыке живых человеческих переживаний и чувств. Эта здоровая тяга к реализму и правдивости характеризует последний период творческих исканий французских композиторов Франсиса Пуленка и Жоржа Орика, создавших ряд ораториальных произведений на тексты поэтов-антифашистов Луи Арагона и Поля Элюара, англичанина Алана Буша, австрийца Ганса Эйслера и других, черпающих

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание