Выпуск № 4 (115) | 1948 - страница 27

Разве не говорят об этом заботливость и тревога, которыми проникнуто письмо к С. П. Белановскому, датированное 31 мая 1908 года, то-есть одним из последних дней жизни композитора, когда сам он изнемогал от страшных приступов удушья?

40-летие смерти Н. А. Римского-Корсакова, отмеченное 22 июня 1948 года, напоминает нам об одной из самых тяжелых утрат, понесенных русским искусством. Но эта дата напоминает и о другом — о славной жизни, отданной без остатка музыке нашей страны, о великом художнике-труженике, о творениях, полных бессмертной красоты и глубокого содержания.

Публикуемые письма Н. А. Римского-Корсакова к С. Н. Кругликову хранятся в рукописном отделе Государственной ордена. Ленина библиотеки СССР им. В. И. Ленина, (фонд С. Н. Кругликова; шифр Кругл. VIII — 12; письма к С. П. Белановскому — в Государственном центральном музее музыкальной культуры Москве (архив С. П. Белановского).

Письма Н. А. Римского-Корсакова к С. Н. Кругликову

1

Дражайший Семен Николаевич, читая в газетах о многочисленных неистовствах начальства в деле битья по карманам издателей, мы очевидно усмотрели уже, что финансовая сторона вашей жизни в настоящую минуту не в блестящем положении; ну, да все обра зуется, издатели и редакторы принуждены будут завыть с волками по-волчьи, протянуть ножки по одежке, т. е. вообще приспособиться ко времени; как это ни горько, но придется ждать у моря погоды. А литература газетная все же нужна и существовать будет, а следовательно и вам место найдется. А что же затеи художественных и критических изданий, о которых Вы говорили прошлой зимой? Разве так все прахом пошло?

Известно ли Вам, что в переписке с Арцыбушевым¹ Вы состояли благодаря тому, что я вышел из беляевского Совета, а он меня заменил? Сделал я это, сознавая свою малую деловитость и малую полезность этому делу, да и надоело мне вести дело, на которое и сам не способен, да и с товарищами, чудными людьми и чудными музыкантами, а все-таки к руководству беляевским делом мало подходящими и мало прилагающими к нему энергии. Арцыбушев же человек в высшей степени прекрасный, при этом деловитый (как присяжный поверенный) и прекрасный музыкант. Он это дело упорядочит и поставит на ноги, я же готов всегда помогать Совету в чем могу, как совещательный голос.

Лето я провел тихо и смирно в прекрасном Любенске; тихо и смир.но с внешней стороны, потому что душевно волновался по вопросу о покупке этого самого Любенска, о перемене городской квартиры, которую мы искали, не нашли и принуждены остаться на прежней (значит адрес по-старому Загородн[ый] 28), и по случаю предстоящей Володе воинской повинности. Последнее волнение и до сих пор меня удручает. Когда это устроится так или сяк, то вам сообщу. От этих волнений я спасался только тем, что сочинял Петушка денно и нощно. Набросок окончил несколько времени тому назад (как вам писал Андрей), а партитуру докончил вчера. Вышла опера длиною вроде Майской ночи. Думаю, что будете ей довольны. Гармонию местами довел до величайшей напряженности, для меня; «Нате-ж, декаденты, выкусите! А я все таки до декадентства не унижусь, кривляки порнографические!».

Дорогой! У меня к вам просьба: узнайте поскорее, приступили ли в Большом театре к разучиванию Китежа, приобрели ли хоровые партии и клавиры. Теляковский все собирается в половине сезона перевезти обстановку и оркестровый материал в Москву, чтобы там давать Китеж; но как же это возможно, если к нему в Москве не притрогивались? Узнайте, пожалуйста, и сообщите. Числа до 10 я буду еще в Любенске.

Кланяюсь вашим и мои то же делают
Любящий вас Н. Р.-К.
31 Авг[уста] 1907
Любенск.

_________

¹ Николай Васильевич Арцыбушев (род. в 1858 г.). После Н. А. Римского-Корсакова былпредседателем основанного М. П. Беляевым Попечительного Совета для поощрения русских композиторов и артистов. С 1908 г. — председатель Правления Петербургского отделения РМО.

2

Дорогой друг Семен Николаевич, спасибо за привет и пожелания. Вы спрашиваете меня о здоровье моем? Простуда, обострение кашля и т. п. прошли давно, ио с этой зимы что-то другое дает себя чувствовать. Это другое подготовляется издавна. Дурно дышу, запихиваюсь из-за пустяков, с одной стороны, а, с другой, завелись припадки неполного, мелкого дыханья: дышешь всего на одну треть в глубину, а полного вздоха сделать не можешь. И это весьма удручает. Причиной этому склероз и происходящее от него ослабление деятельности сердца. Принимаю лекарства и в общем стараюсь быть на положении здорового человека

Головную усталость тоже чувствую, рассеянность. невменяемость какую-то. Устал от корректур (Золот[ой] петушок, Снегурочка и Бор[ис] Годунов — для Парижа).

Ни минуты не сомневаюсь в достоинствах музыкального исполнения Китежа в Москве¹, но стилизацию во II акте допустить не могу, да и в остальных актах с нею следовало бы поступать осторожно. Стилизация — модный термин, модный прием. В мое время «и не слыхивали о таковой. Музыка всегда остается музыкой: хорошая — хорошей, дурная — дурной. Если бы оперу мою исполняли на концертной эстраде, то музыка не изменилась бы, конечно; но будучи даваема в театре она требует, чтобы сцена шла с ней рука об руку. Я сам первый враг грубого реализма и натурализма, но мне желательна известная художественная середина. Музыка по существу есть движение, поэтому оно требует и движения сценического, а не мертвой стилизации, заимствованной из живопиеи и скульптуры, искусств, по средствам совершенно противоположных музыке.

В свое время я буду настаивать на полной сценической перепостановке моего «Сказания», и полагаю, что этого достигну.

Душевно сожалею, что Вы прекратили Вашу критическую деятельность, но радуюсь, что материальное ваше положение, повидимому, хорошо, хотя е бурсацкою и черносотенною тупостью иметь дело и тяжело².

Будьте здоровы, дорогой. Привет вам от всех моих.

Любящий Н. Р.-К.
Питер

_________

¹ По всей вероятности, это письмо является ответом на письмо С. Н. Кругликова от 3 марта 1908 года, где он пишет: «После первого московского представления «Китежа» я его, если можно, еще больше полюбил, чем после знакомства с ним в Мариинском театре. С музыкальной стороны здесь он вышел и тоньше, и яснее, и выпуклее... Словом, я наслаждался во-всю, восприняв обильную дозу красоты и несравненной поэзии. Последняя картина рая умилила меня и приковала просто к месту... Не досадуйте, родной, на стилизацию режиссера Михайлова. Пусть он в ней несколько преувеличил вообще и напрасно применил ко второму акту; но музыка от того не пострадала, взяла свое, и лучшие из москвичей перед ней преклонились. Искренно говорю это, нисколько не лукавя. А уж как был бы рад, если бы мне удалось своими сообщениями разгладить морщины на вашем челе».

² Видимо, намек на работу С. Н. Кругликова в качестве директора Московского Синодального Училища.

Письма Н. А. Римского-Корсакова к С. П. Белановскому

1

Многоуважаемый Сергей Петрович, Сегодня я получил Вашу посылку. Сердечно благодарю Вас за любезность и хлопоты, которыми я Вас обеспокоил. Душевно признателен Вам и за сообщения и статьи о Пане Воеводе. Не ко времени пришлась эта опера; но будем надеяться, что с окончательным завоеванием свободы, которое впереди предвидится, настанет и для музыкального искусства лучшее время, а пока еще долго с искусством будет слабо. Будем в ожидании прочего радоваться свободе печати, накошен, наступившей. Если среди всех творящихся ужасов, какое-либо из моих сочинений послужит к общему отдохновению, и в частности и Вам даст возможность подышать спокойно в течение 2-х−3-х часов, — то сообщите мне о своих впечатлениях¹.

Преданный Н. Р.-Корсаков.
22 октября 1905.
С. П.-бург.

P. S. Сколько я вам задолжал за снаряжение и пересылку досылки?

2

Многоуважаемый Сергей Петрович, сообщите о себе и о ком знаете из общих знакомых и из известных людей. Не знаешь, кто жив жив, кто цел после всего, что у вас в Москве происходило. Надеюсь, что письмо мое дойдет к Вам. Кругликову пишу одновременно; но получу ли ответ — не знаю — ведь дом Романова обстрачивали. Буду ждать с нетерпением Вашего ответа.

Преданный Н. Р-Корсаков.
17 декабря 1905.

3

Дорогой Сергей Петрович, письмо Ваше, афиши и вырезки получил. Премного благодарен. Простите за нетерпение и телеграмму. Угадываю, что Сказанье умеренно понравилось публике; впрочем этого я и ожидал. Жаль, однако, что Лапицкий (Михайлов) очевидно испортил всю постановку модной стилизацией, т. е. мертвечиной. Надо бу-

_________

* Так в подлиннике. — Ред.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Письма Н. А. Римского-Корсакова к С. Н. Кругликову

1

2

Письма Н. А. Римского-Корсакова к С. П. Белановскому

1

2

3

Содержание