Николай Будашкин и русский народный оркестр

И. МАРТЫНОВ

В списке лауреатов Сталинской премии за 1946 год мы встречаем имя Николая Будашкина. Он был удостоен этой высокой награды за произведения для оркестра русских народных инструментов. Успех композитора является не только его личным делом: он неразрывно связан с деятельностью нашего выдающегося коллектива — Государственного русского народного оркестра им. Н. Осипова. Присуждение Сталинской премии произведениям Будашкина свидетельствует о значительном росте культуры исполнения на народных инструментах и о серьезности композиторских исканий в этой мало разработанной области.

Вопрос о создании литературы для русского народного оркестра имеет свою давнюю историю. Своеобразие и богатство звучания русского народного оркестра привлекли в свое время внимание таких музыкантов, как Римский-Корсаков и Чайковский. Впоследствии многие крупные мастера писали для русских оркестров; среди них мы встречаем имена Глазунова, Ипполитова-Иванова, Василенко, Глиэра и другие. Их интерес к этой области объясняется не только субъективными побуждениями, но и возросшими репертуарными запросами народных оркестров. За несколько десятилетий, прошедших со дня организации В. Андреевым первого ансамбля, пройден огромный путь развития. Технические возможности намного возросли, в составе ансамбля четко оформились струнная, духовая и ударная группы. Напомним, что у основоположника наших народных оркестров — Андреева — оркестр состоял преимущественно из струнных инструментов — балалаек и домр. Духовые инструменты вводились лишь эпизодически и не составляли самостоятельной оркестровой группы. В результате длительной экспериментальной работы оркестр обогатился значительным количеством народных духовых инструментов — брелок, жалеек, владимирских рожков и т. д. Здесь нет возможности изложить всю историю введения этих инструментов в состав оркестра; скажем только, что это было весьма нелегким делом, ибо оно потребовало огромной подготовительной работы и по реконструкции самых инструментов, и по нахождению принципов их размещения в составе оркестра, и, наконец, по воспитанию кадров исполнителей.

В настоящее время партитура русского народного оркестра во многом подобна обычной симфонической партитуре, что дает возможность исполнять переложения оркестровой классики. Одно время наблюдалось всеобщее увлечение подобными переложениями, и некоторые музыканты даже видели в этом разрешение репертуарной проблемы. Однако практика показала, что это не так. При всей важности исполнения симфонических переложений как для широкого распространения классической музыки, так и для повышения уровня исполнительского мастерства, — они далеко не обеспечивают возможности дальнейшего творческого роста народных коллективов. И это становится несомненным, — стоит только вслушаться в различие тембровой окраски соответствующих групп обоих оркестров. Надо сказать, что многие партитуры приобретали при переложении для русского оркестра особую колоритность, но еще чаще сущность музыкальных произведений значительно искажалась. Общеизвестно, что оркестровка неразрывно связана с внутренним содержанием музыкальных образов, что механическое переключение в совершенно иную тембровую плоскость может привести к удовлетворительным художественным результатам лишь в случае отдельных тембровых совпадений. В данном случае это наблюдается редко; достаточно сказать, что все инструменты медной симфонической группы не имеют эквивалента в русском оркестре. Включение симфонической классики в репертуар русских народных оркестров могло иметь лишь ограниченное значение и никак не восполняло отсутствие произведений, написанных специально для этих коллективов, с учетом их специфических особенностей и возможностей.

Речь шла, разумеется, не о простом сочинении новых произведений в традиционных формах, в рамках уже существующей оркестровой фактуры. Игнорировать вековой опыт симфонической музыки было бы бессмысленным, но механически переносить все его нормы в творческую практику народных оркестров также было бы неправильным. Эта проблема связана не только с историей русских народных оркестров — она, в той же мере, возникает и при работе с любым национальным оркестровым коллективом. Чтобы добиться настоящего

И. Будашкин

успеха, необходимо органически освоить все технические и выразительные возможности народных инструментов, более того — проникнуться народной исполнительской манерой. А это требовало длительной и систематической работы с оркестровым коллективом. Вот почему работы крупных мастеров для русского народного оркестра имели далеко не то значение для формирования нового жанра, как этого можно было ожидать. Пути по новой, неизведанной области не были даже намечены, всё приходилось создавать заново, и неудивительно, что одна — две попытки, не подкрепленные опытом практической работы с оркестром (а именно так работало над партитурами для русского оркестра большинство композиторов), не могли обеспечить разрешение репертуарной проблемы. Вот почему наибольшее значение для разработки принципов построения партитуры для русского народного оркестра имела деятельность музыкантов, непосредственно связанных с исполнительской деятельностью этих ансамблей.

Чрезвычайно поучительна в этом отношении работа руководителя оркестра народных инструментов хора им. Пятницкого — В. Хватова. Он немало потрудился над усовершенствованием народных духовых инструментов. Он упорно работал над выработкой самостоятельной манеры оркестрового письма. Его лучшие работы — «Свадебные напевы», «Карусель» и другие — отличаются оригинальностью колорита, прочной связью с народной инструментальной первоосновой, остроумием и незаурядной изобретательностью. Эти качества и завоевали его работам любовь широких кругов публики. И хотя В. Хватов ограничивался до сих пор областью оркестровой миниатюры, его значение в истории литературы для русских народных оркестров бесспорно очень велико.

Николай Павлович Будашкин пришел в русский оркестр, имея серьезный творческий опыт. Окончив в 1936 году консерваторию по классу Н. Я. Мясковского, он уже в следующем году обратил на себя внимание своей юношески-жизнерадостной «Праздничной увертюрой». В этом сочинении он проявил отличное знание русской народной музыки, чутье стиля и несомненную одаренность симфонического мышления. Позднее, работая над различными сочинениями, Будашкин неизменно исходил от народной основы и все больше овладевал тонкостями народно-интонационной манеры. Об этом говорят его песни, отличающиеся свежестью и самостоятельностью преломления народно-песенных интонаций. То же можно сказать и о других его сочинениях. Обращение к народно-оркестровому жанру не явилось для него случайным — оно было "подготовлено всей его предшествующей творческой деятельностью. Мы не хотим, этим сказать, что всё написанное Будашкиным до его работ для русского оркестра было только подготовительным этапом. Речь идет лишь об органичности связи между предшествующим и последующим периодами его композиторской работы. Именно поэтому Будашкин не ограничился, подобно большинству композиторов, сочинением единичных произведений, а начал работать планомерно и настойчиво, отдавая в течение нескольких лет все свои силы русскому народному оркестру. Лишь на этой основе стало возможным создание произведений, получивших ныне столь высокую оценку. Действительно, партитуры Будашкина открывают новый период в развитии литературы для русских народных оркестров. Да и не только русских: опыт Будашкина крайне поучителен для каждого музыканта, работающего с любым национальным оркестром.

Первые опыты сочинения для русского народного оркестра, разумеется, были очень скромными: композитор знакомился с новыми инструментальными возможностями, пробовал различные варианты мелодического развития, искал пути обновления установившихся в практике народных, коллективов музыкальных жанров. Если говорить о наиболее типичных образцах произведений, написанных специально для народных ансамблей, то, в первую очередь, следует упомянуть об обработках народных песен, сделанных Фоминым и Крюковским. Эти

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Николай Будашкин и русский народный оркестр

И. МАРТЫНОВ

И. Будашкин

Содержание