Из выступлений на пленуме¹

А. Н. Александров: Я хочу, прежде всего, отметить высокий уровень того, что исполнялось на пленуме. К сожалению, я слышал не все. Из того, что я слышал, наиболее яркими мне кажутся народные песни, творчество Альфреда Калниня и симфония Я. Иванова.

Народные песни являются, обычно, показателем музыкальной одаренности народа. Латышские народные песни произвели на меня очень сильное впечатление.

Альфред Калнинь кажется мне композитором с подлинно поэтическим восприятием жизни, с разнообразными и богатыми эмоциями, с законченным техническим мастерством. Таким композитором может гордиться народ. Прослушав с большим удовлетворением романсы Калниня, я, признаться, с некоторым опасением шел слушать его оперу, боясь разочар звания, но и здесь я услышал превосходного композитора.

Сильное впечатление произвела на меня симфония Иванова. Композитор владеет современной музыкальной техникой, имеет собственную индивидуальность, его музыка воздействует на слушателей. У меня осталось впечатление некоторого несовершенства формы, но возможно, что это результат первого восприятия. Глубокое впечатление оставили также романсы Дарзиня.

Суммируя свои впечатления, я хочу сказать, что латышское музыкальное искусство развивается на хорошей почве и, как показывает творчество молодых композиторов, будет радовать пе одно поколение.

П. Печерский: Не всё меня удовлетворяет в симфонии Лепина, но я приветствую самый факт создания в такой короткий срок, после окончания войны, произведения, идейно насыщенного, в котором нет трафаретных приемов оркестрового мышления и письма. С этой точки зрения интересно написана и кантата Г рюнфельда, хотя ее оркестровое сопровождение и не всегда продумано. Хорошо прозвучало сочинение Скулте «Волны» и произведения Зариня. «Бурной ночыо» Арвида Жилинского — впечатляющая фортепианная пьеса, но я был очень огорчен, когда , услышал в его фортепианном концерте хорошо знакомые приемы изложения. Следует отметить большую роль исполнителей на этом пленуме (дирижер Вигнер и др.).

Тов. Печерский останавливается также на неудовлетворительном состоянии полиграфической базы, находя, что в этой области требуется энергичное вмешательство Совета Министров и ЦК КП(б) Латвии.

А. Хачатурян: Дни, которые мы провели здесь, были так насыщены, мы узнали столько новой для нас музыки, что высказать на сегодняшнем совещании все мысли и впечатления совершенно невозможно. Пленум ярко продемонстрировал жанровое разнообразие латышской музыки: здесь были показаны и камерные, и симфонические, и вокальные, и инструментальные, и оперные произведения, хоры и балетные сюиты, показаны многогранно, обильно. Особенно сильное впечатление оставили произведения для хора. Впечатление было огромное. Особенно понравилось мне во многих произведениях новое для меня звучание хора, я бы сказал, — симфоничность хоровой музыки, ее ииструментальность. В «Цыганской свадьбе» Яков Мединь разработал совершенно новую тему, дал много нового и свежего. Понравился мне высокой техникой изложения также и его квартет. На отличных традициях классической музыки основаны симфония и скрипичный концерт Язепа Мединя. Молодые композиторы должны учиться у него искусству доводить художественные замыслы до полной законченности выражения, благородному искусству шлифовать музыкальную мысль. И, вместе с тем, они должны прокладывать новые пути в музыке.

Прекрасное впечатление произвела на всю нашу делегацию опера «Банюта» Альфреда Калниня. Это — настоящее музыкально-драматическое произведение, и оно несомненно войдет в золотой фонд не только латышской, но и всей советской музыки.

_________

¹ Первый пленум ССК Латвии проходил в г. Риге с 27 мая по 4 июня 1946 года. В работах пленума приняли участие виднейшие композиторы Советской Латвии, а также композиторы и музыковеды Эстонии, Москвы и Ленинграда. Мы помещаем сокращенную стенограмму заседаний пленума и календарь его работы. — Ред.

Несколько слов о молодых композиторах. К сожалению, я не слышал концерта, на котором исполнялись произведения Лепина и Грюифельда. Монументальная 5-я симфония Яниса Иванова получила высокую оценку в Москве и, как мне кажется, может быть исполнена на концертной эстраде в любом городе, в любой столице Советского Союза. Не понравились мне, как и А. Н. Александрову, только черты некоторой фрагментарности, разорванности. Я лично люблю в симфонической музыке большие пласты. У Иванова есть замечательные страницы, прекрасные мысли, но он бросает их ради новой, мелькнувшей у пего идеи.

Своей необычайностью понравились мне «Греческие вазы» и оды Маргера Зариня. Правда, автор, видимо, кокетничает с французским импрессионизмом, но у Зарипя, сквозь навеянное извне, проглядывает свое, собственное.

Теперь о недостатках. Бесспорно, что наследие классиков надо изучать и претворять в своем творчестве. Но, впитывая традиции, молодые композиторы должны и обогащать их, вносить свое, новое. Без новаторства нет музыки. С моей точки зрения, подлинное новаторство означает освоение традиции плюс экспериментаторство. Я говорю, понятно, не о формалистическом экспериментаторстве. Поиски и эксперименты должны идти от нового, глубокого содержания.

Здесь был сыгран фортепианный концерт Арвида Жилинского. Музыка его приятна, оркестр в общем звучит неплохо, по если бы я не знал, кто автор, я без колебания сказал бы, что это произведение человека другой эпохи. Жилинский талантлив и обладает настоящей музыкальной культурой. Ему нужно ближе подойти к прогрессивному музыкальному направлению и тогда он сам заметит, как изменятся его критерии художественности и нехудожсственности. Мне вспоминаются слова, которые еще в начале своей композиторской работы я слышал от одного из наших крупнейших учителей и руководителей на музыкальном поприще — М. Ф. Гнесина: «Имейте в виду, — говорил он, — что новое произведение всегда будет иметь свою аудиторию, далее самое плохое найдет своих поклонников. Вопрос «только» в качестве и масштабе успеха. Можно иметь успех в комнате, в зале, успех в масштабе города, в масштабе страны Вот почему нельзя позволять себе обманываться легкими аплодисментами и легкими успехами в узком кругу. Легко импровизировать то, что уже звучит в ушах и привычно ведет пальцы через знакомые интервалы. Мировая фортепианная литература настолько богата, что трудно сказать в этой области нечто новое. Но мне становится грустно за композитора, который даже не пытается найти это новое.

Особо хотелось бы мне отметить женщин-композиторов.

Прекрасным прелюдиям Люции Гарута вредит однообразие темпов. Удачны романсы Лаумы Рейпхольд и неудачна ее рапсодия, где мало использованы возможности фортепиано. Поправились мне и романсы Паулы Лиците, хотя вокальная партия коегде могла быть богаче. В общем, все три женщины-композитора произвели хорошее впечатление настоящих профессионалов.

Особо надо отметить исполнителей — прекрасного дирижера Вигнера, талантливую певицу Лудинь, обладательницу чудесного меццо-сопрано, и певицу Ване, поразившую меня силой голоса, огромным диапазоном и горячим, искренним исполнением. Хорошее впечатление осталось у меня от квартета Радиокомитета. Через два — три года серьезной работы он может вырасти в хороший государственный квартет Латвийской республики. Мне хочется призвать латышских композиторов особенно ценить исполнителей современной музыки. Интерес к ней со стороны исполнителя, его умение проникнуться замыслом композитора и воплотить его на эстраде — драгоценное качество, которым нужно дорожить. Дружба композитора с исполнителем — великая вещь.

Одно замечание относительно фольклора и его использования. Мне кажется, что в прослушанных нами образцах латышской музыки преобладают «прямые» обработки народных мотивов. Хотелось бы более широкого использования интонаций народных песен и в оригинальном творчестве композиторов.

В заключение я должен напомнить о факте первостепенной важности. Еще до войны можно было говорить о выходе советской музыки на мировую арену. Теперь наши песни поют не только в Европе или в США, но и в Австралии, Египте, Индии, Мексике. Десятки и сотни фактов свидетельствуют об отклике, который наша музыка находит во всем мире. И одно из важнейших свойств нашей музыки, создавшее для нее возможность такого широчайшего распространения, — это многообразие ее направлений в пределах единого музыкального русла.

Великая русская музыкальная школа доказала, что музыка может быть сугубо национальной и в то же время иметь мировое значение. И наше счастье, что в нашей музыке сочетаются национальные стили разных народов Советского Союза, несхожих по своему историческому прошлому, но объединенных в единое целое братской дружбой. Имеются все основания, чтобы и латышская музыка, ничего не утрачивая из своей национальной характерности, преодолела местную ограниченность и вышла на широкую всесоюзную арену музыкального творчества. А если

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Из выступлений на пленуме1

Содержание

Из выступлений на пленуме¹