ИСПОЛНИТЕЛЬСКОЕ ИСКУССТВО

Воспоминания и раздумья

Жозеф СИГЕТИ

От редакции — Имя Жозефа Сигети известно нашей молодежи лишь по граммофонным записям. Но советские музыканты, чье формирование происходило в 20–30-х годах, хранят в памяти благородный артистический облик этого большого и своеобразного художника. Одним из первых зарубежных гастролеров он приехал в СССР после блокады и гражданской войны. Первые выступления Сигети состоялись в 1924 году в Москве в концертах «Персимфанса». В дальнейшем он часто посещал Советский Союз, в последний раз — в 1937 году.

Пожалуй, ни в одной стране глубокое и серьезное искусство Сигети не нашло такой чуткой, отзывчивой на все прекрасное аудитории, как у нас. В течение многих лет он был любимцем советской публики. Игра его не пленяла блеском красок и чувственным очарованием звука, как у Тибо, не поражала фантастической виртуозной техникой, как у Хейфеца. Но в своем исполнении Сигети раскрывал богатство внутреннего мира художественных переживаний, покоряя одухотворенностью передачи. Сочетая творческую интуицию с пытливой работой ума и остро индивидуальной манерой «высказывания», Сигети занимает особое место среди современных скрипачей. Один из лучших исполнителей современной музыки, он много сделал для популяризации скрипичных произведений Прокофьева.

По-новому артист прочитал многие шедевры классической музыки — сонаты для скрипки соло Баха, концерты Моцарта, Бетховена, Брамса, сонаты Бетховена, Шуберта, Брамса. Советские музыканты — не только скрипачи — с огромным интересом посещали концерты Сигети, черпая в его игре много поучительного.

Сигети родился в 1892 году в Венгрии. Его учителем был знаменитый венгерский скрипач и композитор Е. Хубай. Концертную деятельность Сигети начал еще в 1900-х годах, но широкую, известность завоевал в период после первой мировой войны, гастролируя во многих странах мира. В настоящее время он живет в США. Публикуемые фрагменты автобиографии рисуют Сигети как передового художника, сумевшего правдиво рассказать о том, что он видел в молодой стране строящегося социализма.

*

...Первое приглашение посетить Советский Союз я получил в 1924 году, репетируя с маэстро Фернандецем Арбосом в мадридском Театре Реаль несколько запоздалую премьеру Концерта Брамса в Мадриде — сколь ни невероятным кажется нам в этом случае слово «премьера». В моих воспоминаниях это приглашение связано с драматически-резкими контрастами, придающими некоторым датам особую рельефность и значение — я чуть было не сказал «символическое значение». Это было парадоксально: совершенно неожиданное и волнующее приглашение посетить новый мир, который Россия воздвигала из развалин, я получил в одном из фойе Мадридской Оперы, царственной до анахронизма, отделанной красным плюшем, сверкающей позолотой и хрусталем люстр. И как раз на следующий день я был представлен членам королевской фамилии — со всей окаменелой церемонностью, присущей испанскому двору и вдвойне тягостной для исполнителя брамсовского Концерта, — разгоряченного, с измятым воротничком.

Прошло не очень много месяцев — и я играл в другом театральном зале, тоже украшенном позолотой, красным плюшем и хрустальными люстрами. Обстановка была такая же — но какое контрастное различие содержания. Я выступил в концерте после заключительного заседания Съезда Советов в Большом театре в Москве. Для этого случая я выбрал из своего репертуара «Воспоминание о Москве» Венявского и сыграл его с оркестром Большого театра под управлением Голованова. Народная артистка Республики Нежданова пела...

...Это зрелище останется незабываемым: блистательно освещенный зал, ярусы, битком набитые выборными представителями советских республик: киргизские, татарские, башкирские, туркменские и многие другие экзотические лица, виднеющиеся в ложах; формы военных, красочные национальные костюмы и головные уборы, простые красные головные платки некоторых из делегаток, монгольские бороды и свисающие усы и рядом молодые, начисто выбритые красноармейцы. Я не могу забыть зрелище этих неисчислимых толп, движущихся, волнующихся, говорящих, рукоплещущих в перерывах между исполняемыми номерами...

...Поездки в Советскую Россию оставили у меня неизгладимое воспоминание о достижениях русского народа; одна из причин, по которым я незаслуженно мало говорю о них, заключается в обескураживающем впечатлении от совершенно извращающих действительность описаний некоторыми моими коллегами-артистами их поездок в Советскую Россию. Может ли быть у меня надежда на то, что мне удастся противодействовать искажающим истину утверждениям, какие содержатся, например, в книге, опубликованной здесь (в США — примеч. переводч.) уже в 1942 году и описывающей условия жизни в России в 1928 году — условия, с которыми я довольно хорошо знаком!

Когда я читаю поразительные заявления такого рода: «Я был голоден в течение всего времени, которое провел в России»; у такого-то «вырвали из рук его ботинки, когда он сидел в своем купе, нагнувшись, чтобы одеть эти ботинки»; или «...то, что осталось от города после потопа, кишело кутилами-комиссарами» (разрядка моя, — Ж. С.) — у меня пропадает всякое желание опровергать их, и я говорю себе: «Какой в этом смысл?»... Поэтому ограничусь утверждением, что я лично не переносил никаких мук голода в течение одиннадцати гастролей, продолжавшихся обычно по три-четыре недели, во время которых я заезжал так далеко, как например, в Баку и Тифлис. Кстати сказать, и вещей у меня никто не вырывал, ни в поезде, ни в других местах.

Впрочем, утверждение, что я никогда не был голоден, нуждается в некоторой поправке: я почти умирал с голода (не совсем, а только почти) в дни Первого Мая, которые почти всегда заставали меня в Москве, поскольку весенние расписания моих гастрольных поездок оставались из года в год почти неизменными. В эти первомайские дни рестораны, гастрономические магазины и кондитерские были закрыты, и даже подача упрощенных завтраков из кофе и булочек в гостинице «Савой» фактически не производилась. Но радость праздничной толпы, ее оживление, напоминавшее карнавал, были таковы, что я не могу себе представить, чтобы даже самому равнодушному туристу пришло в голову

_________

Фрагменты из книги «With strings attached. Reminiscenes and reflections» by Joseph Szigeti. New York. 1947.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

ИСПОЛНИТЕЛЬСКОЕ ИСКУССТВО

Воспоминания и раздумья

Жозеф СИГЕТИ

*

Содержание