Через прошлое к будущему

ИГОРЬ ГЛЕБОВ (Б. АСАФЬЕВ)

ОТ РЕДАКЦИИ:

В дни Отечественной войны, как никогда, интенсивна творческая и научная деятельность лауреата Сталинской премии, народного артиста РСФСР, доктора искусствоведческих наук — Б. В. Асафьева (Игоря Глебова). Помимо многих крупных музыкальных сочинений, помимо нескольких капитальных научных трудов, он написал цикл небольших очерков, посвященных русской музыкальной классике и советской музыкальной культуре. Автор неоспоримо лучших в мировой литературе работ о русской музыке, Б. В. Асафьев и в новых очерках высказывает свежие и значительные мысли, обогащающие наши представления о путях развития русской музыкальной культуры; ее месте в мировом музыкальном искусстве.

Эти мысли глубоко и остро современны. В то же время они логически развивают многолетние размышления Игоря Глебова о судьбах русской музыки. В настоящем сборнике напечатана первая серия его статей. В дальнейших выпусках «Советской музыки» будут опубликованы следующие очерки, объединенные той же темой.

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

11 сентября 1942 года моя работа над данным циклом статей о русской музыкальной культуре была прервана полученной газетой. В сообщении о боях на подступах к Кавказу меня особенно поразило название одного из уничтоженных в бою, в ущелье, фашистских батальонов дивизии «Горная роза». Ведь надо же додуматься! Какое цивилизованное зверьё! Они шлют людей, как тупых баранов, на разгром и уничтожение мирных стран, жители которых виноваты перед господами немцами в том, что желают жить, управлять сами, без непрошенных хозяев, — и вот в пылу «идиллической поэзии» онй кричат: «Слышите ли вы, рабы, мы будем вас убивать и

_________

¹ Мысли, из которых сотканы эти статьи, давно во мне сложились, как и стиль — фрагментарный — изложения, хотя при пересмотре и восполнении давних дум в огненные дни нашей действительности характер изложения естественно углубился и заострился. — И. Г.

будем насильничать под масками поэтических символов. Мы — горная роза. О горной розе-пели великие наши композиторы, пел Шуберт — вы любите их песни, так кланяйтесь нам в ноги, целуйте наш сапог, ведите к нам на позор ваших жен, дочерей и сестер. Мы уже не будем вам петь сладчайшие мелодии, мы — немцы, хозяева мира...»

В этом подлом названии батальона смерти «Горная роза» сколько издевки надо всем, что рождает в человеке человека, сколько человеконенавистнической злобы и, одновременно, самого дикого, самого ядовитейшего варварства, ибо оно сознательное и считает себя поэтически остроумным. Гитлер награждает какого-то изверга-бомбиста мирных городов знаком чести «Дубовые листья». Хищники, лезущие с тупым лбом на горы Кавказа, именуют себя «Горной розой»!..

Неужели теперь люди, просто люди всех не одержимых безумием наций, не поймут, что не случайным было временами даже у гениев немецкой общеевропейской музыки соседство сентиментальнейшей лирики, противной своей филистерской сладостью, с ритмами марширующего сапога и со всей «фанфаровщиной» и «ландскнехтовщиной» воинственных немецких интонаций? Сентиментальная «маслянистая» лже-лирика, ибо сладостности, скрывающей чувственность алчного бюргера, претит естественная задушевность — ему, бюргеру, никогда не понять истинной ценности мелоса Шопена — вот показная «сторона немецкой музыки, за которой стоит настороже цепной пес: свирепость и насильничество под маской заботы о «новом порядке». В мирное время свирепость выдрессирована: псы шпионят за соседями и с сентиментальными песенками навязывают народам будущие ошейники и кандалы. Они считают, что каждый народ с самого своего рождения — предначертанный враг немца. И вот, когда спускается с цепи пес свирепости и вся дрессировка с него сходит, — тогда все мы протираем уши от изумления и спрашиваем друг друга: как, это те немцы, которые поют нам такие сладкие сентиментальные песенки про фиалки, розы, луну и любовь? А в ответ на это читаем про батальоны «горных роз» и про хищников-громил с «дубовыми листьями на челе». Правда, мы тут же себя утешаем: это не те великие немцы, создатели всему миру известной, волнующей музыки, это — выродки. Но в простую душу невольно закрадывается скепсис: так ли? Неужели это соседство сентиментальности и свирепости выработалось лишь в современной немецкой практике, и не существует ли в чемодане грубой выделки — в сердце каждого немецкого филистера всегда «пластинка», которую если завести в одну сторону — услышим сладенькую «высокопрочувствованную» мечту а если завести в обратную сторону — то грузный маршевой насильнический «вой шакалов-автоматов»?

Неизбежно, что после разгрома «нелюдей» людьми и прекращения любимого танца немецких людоедов — танца смерти,— человечество научится юлее трезво смотреть на немецкое искусство и особенно на немецкую музыку. Довольно самоослепления и самооглушения! Будем уважать память великих немцев, но сердцем и умом побольше любить и потщательнее ценить свое, народное, национальное, ибо в нем — всяк человек. Русское искусство бесчеловечным никогда себя не мнило. И будем‘всегда помнить о батальоне немецкой дивизии «Горная роза»!

НЕМЕЦКОЕ И «НЕМЕЦКОЕ» В РУССКОЙ МУЗЫКЕ И МУЗЫКАЛЬНОЙ КУЛЬТУРЕ

Странное на первый взгляд название статьи расшифровывается просто: немецкое — великая «до-венская» немецкая европейская музыка эпохи Просвещения, а также классическая европейская венская школа

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Через прошлое к будущему

ИГОРЬ ГЛЕБОВ (Б. АСАФЬЕВ)

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

НЕМЕЦКОЕ И «НЕМЕЦКОЕ» В РУССКОЙ МУЗЫКЕ И МУЗЫКАЛЬНОЙ КУЛЬТУРЕ

Содержание