Выпуск № 5–6 (79) | 1940

Историческая трагедия позднего эмоционализма (а именно таким эмоционализмом явился стиль Четвертой, Пятой и Шестой симфоний Чайковского) заключалась в том, что этот эмоционализм уже не мог обрести прочного рационального основания. Эмоциональное, патетическое начало неизбежно должно было (в меру своего развития) главенствовать над рациональным, а не находиться с ним в единстве, как это было у Бетховена. «Разумное» заключалось лишь в новой, грядущей, социалистической действительности. Но этой грядущей действительности Чайковский не

Иллюстрация

И. В. Гржимали, А. Н. Корещенко, А. А. Брандуков
(Исполнители трио Чайковского)

С картины художника Шемякина

видел или, по крайней мере, не понимал¹ . Поэтому, не принимая и старой, господствующей действительности, Чайковский неизбежно должен был сказать: «<...> в качестве человека своего века я надломлен, нравственно болезненен»² .

Не желая ни плыть по течению — к импрессионизму, ни цепляться за «старину», Чайковский пошел против течения — правда, не революционным путем, но все же путем несомненного эмоционального протеста. Так родился его симфонический стиль, в котором он достиг вершин своего гения.

С точки зрения формы новый стиль требовал, прежде всего, нового тематизма. Выше мы видели, что тематизм раннего «кучкистского» Чайковского есть тематизм относительно «короткий», очень непосредственно связанный с фольклором и по самой своей структуре весьма пригодный для ва

_________

¹См., например, его рассуждения о коммунизме (Переписка с Мекк, том III, с. 173).

2 Переписка с Мекк, том I, с. 289.

риационно-колористической разработки. Термин «статический», часто применяемый к симфонизму Бородина, конечно, условен (ибо в музыке Бородина немало динамической силы), но он все-таки меток, ибо правильно характеризует сущность симфонизма Бородина — эпически-монументальную невозмутимость¹. В основе этого симфонизма лежит великая и глубокая идея о вечности, незыблемости и мощи народа как носителя исторического прогресса². Отсюда — безраздельное преобладание оптимистических тонов у Бородина.

Чайковский во Второй симфонии отчасти развивался в данном направлении. Но затем он круто повернул на иной путь. На этом пути симфонизм Чайковского должен был явиться отражением страданий личности³. Иная задача требовала иного (чем в первых симфониях) музыкального тематизма, и Чайковский нашел его.

Новый тематизм явился тематизмом длинной мелодии, тематизмом первенствующего мелодического начала. Крайне интересно, что этот тематизм стал складываться в творчестве Чайковского вне симфоний, задолго до создания Четвертой симфонии. Мы находим его, например, не только в ранних романсах, но и в некоторых ранних симфонических произведениях (не симфониях). Такова прежде всего любовная тема из увертюры-фантазии «Ромео и Джульетта», сочиненной в 1869 году (см. пример 3). В этой теме мы видим не только характерные для позднейшего Чайковского мелодические «обыгрывания», но и основной фактор построения всех позднейших длинных мелодий Чайковского — секвенции. Тема целиком построена на секвенциях; последние составляют основу ее эмоциональной силы.

Напомним, что секвенции как средство усиления мелодического ядра, при условии длинной мелодической линии, стали применяться задолго до Чайковского. Секвенции играют значительную (хотя не чрезмерную) роль в длинных мелодиях Шопена (вообще изумительного мастера длинных мелодий), а равно и в мелодиях Шуберта. Упомяну, для примера весьма эмоциональную восходящую секвенцию перед переходом к побочной партии первой части h-moll’ной («Неоконченной») симфонии Шуберта⁴ .

_________

¹ Ясное представление о музыкальной сущности симфонизма Бородина дает анализ первой части h-moll’ной симфонии. При беглом знакомстве эта часть кажется положительно парадоксальной: все как будто «стоит на месте» и в то же время все полно громадной силы, необъятной жизненной энергии. «Секрет» — в ритме: помимо вариационно-колористической разработки темы, Бородин дает колоссальное (поистине бетховенское!) разнообразие ритмики. Но в отличие от бетховенского непрерывно развивающегося ритма, ритм Бородина, опять-таки, вариационен. Он полон энергии, но эта энергия лишена внутренних противоречий и потому не находит импульса к развитию.

² Мусоргский, как известно, акцентирует другое: страдания народа в его борьбе.

³ В этом и заключается «субъективизм» Чайковского. Но стоит ли доказывать, что этот «субъективизм» имеет широчайшее объективное значение, что «субъективная» форма облекает вполне реальное содержание?

⁴Шуберт как автор h-moll’ной симфонии, явился несомненным предшественником Чайковского-симфониста. Это справедливо отмечает В. Донадзе в интересной работе «Симфония h-moll Шуберта» («Очерки по истории и теории музыки», сб. II. Ленинград, 1940). Добавим, что Шуберт дал также отдаленный прототип симфонизма Бородина — в своей монументальной народной Симфонии C-dur.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Иллюстрация

И. В. Гржимали, А. Н. Корещенко, А. А. Брандуков (Исполнители трио Чайковского)

С картины художника Шемякина

Содержание

И. В. Гржимали, А. Н. Корещенко, А. А. Брандуков
(Исполнители трио Чайковского)