Выпуск № 5–6 (79) | 1940

партии в побочную. Здесь это также имеет место, но сделано по-новому: первая эмоциональная волна побочной партии как бы перебивается разделом Moderato mosso, где к тому же разрабатывается (в новом ритме) нисходящая попевка побочной партии (деревянные духовые). Линия развития Moderato mosso — это также линия лирической эмоциональной волны. Затем — эмоционально усиленное повторение побочной партии и затухание ее. Примечательна разработка, во многом отличная от разработок первых частей Четвертой и Пятой симфоний. Новая, эпизодическая фанфарная тема как бы заменяет здесь отсутствующую особую «тему рока».

Пример 14

Но главное своеобразие разработки в другом. Последняя, со свойственным ей колоссальным динамическим размахом, не только эмоционально развивает первый тезис (это имело место и в разработках первых частей двух предыдущих симфоний), но переводит его в новый план (из плана драматически тревожного в план трагический)¹.

Мощное эмоциональное развитие продолжается и в начале репризы. Реприза побочной партии уже лишена «прослойки» Moderato mosso (динамическое сжатие) и, затухая, переходит в коду с ее знаменитым печальным мажором. Из этого краткого обзора видно, что форма первой части Шестой симфонии значительно более сложна, чем формы первых частей Четвертой и Пятой симфоний. Чайковский здесь преодолевает чрезмерно «явные» чередования эмоциональных циклов (точнее, эмоциональных волн), которые характерны для двух предыдущих симфоний. С этой точки зрения Шестая симфония — безусловно высшее достижение Чайковского, ибо он, нисколько не изменяя принципам своего симфонизма, добивается в ней максимально возможной (в пределах эмоционального симфонического стиля) спаянности и органичности формы.

Крайне существенно следующее признание композитора в одном из его писем к Мекк: «Если я не могу пожаловаться на бедность фантазии и изобретательности, то зато я всегда страдал неспособностью отделывать форму. Только упорным трудом я добился теперь, что форма в моих сочинениях более или менее соответствует содержанию. В былое время я был слишком небрежен, недостаточно сознавал всю важность критической проверки эскизов. От этого у меня всегда были заметны швы, недоставало органического слияния в последовании отдельных эпизодов. Недостаток этот был капитальный, и только с годами я стал мало-помалу исправляться, но образцом формы мои сочинения никогда не будут, ибо я могу лишь исправить, но не вполне искоренить существенные свойства своего музыкального организма»². Это признание полно чрезвычайной скромности, и, конечно, неспра-

_________

¹Опять-таки необычная для Чайковского короткость первой темы дает ему возможность отчленять и развивать ее мелкие элементы.

²Переписка с Мекк, том 1, с. 378.

ведливо — в том смысле, что произведения Чайковского, вопреки его словам, являются величайшими, непревзойденными образцами формы определенного типа симфонизма.

Но самокритика Чайковского справедлива в том отношении, что наличие «швов» вообще неизбежно там, где мы имеем дело с симфонизмом эмоциональным по преимуществу. Так, мы постоянно находим «швы» в лучших сочинениях Шопена (см., например, первую часть Сонаты b-moll), а равно и у Шуберта (см., например, «шов» между главной и побочной партиями первой части «Неоконченной» симфонии). Иначе и быть не может: сама суть лирического симфонизма заключена в контрастных сопоставлениях отдельных, замкнутых эмоциональных планов.

В первой части Шестой симфонии Чайковского «швы» заметны менее, чем в какой-либо из его симфоний. Но и тут они существуют — хотя бы потому, что вся побочная партия выделена в самостоятельный изолированный раздел.

Возвращаясь еще раз к сопоставлению Чайковского с Бетховеном, мы ясно видим, что, несмотря на некоторые черты родства (Чайковский родственен Бетховену патетизмом, а также неизменным пониманием симфонии как целого), симфонизм первого радикально отличен от симфонизма второго.

Ядром симфонизма Бетховена (имею в виду, конечно, «среднего», а не «позднего» Бетховена) является более или менее короткая тема, легко делимая на части и представляющая собою комплекс внутренних (иногда мельчайших и чаще всего скрытых) противоречий. Эта тема (или темы) является зерном, из которого вырастают различные, тесно переплетающиеся друг с другом стороны целого. Поэтому симфонизм Бетховена есть симфонизм непрерывного логического развития, основанного на непрерывной борьбе мелких и мельчайших противоречий, образующих в процессе борьбы все новые и новые синтетические качества.

Ядром симфонизма Чайковского (имею в виду Чайковского последних трех симфоний) является более или менее длинная тема, замкнутая в себе, неделимая и представляющая эмоциональное единство, лишенное внутренних противоречий. Симфонизм Чайковского возникает на пути ярко контрастного сопоставления отдельных более или менее изолированных эмоциональных циклов — волн. Этот симфонизм (в отличие от бетховенского) не является симфонизмом непрерывного логического развития, но является симфонизмом крупных эмоциональных антитез.

Симфонизм Чайковского с колоссальной силой и гениальной самобытностью обобщает принципы лирического симфонизма, намеченные уже романтиками, прежде всего Шубертом и Шопеном.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Пример 14

Содержание