Выпуск № 1 (64) | 1939 - страница 39

лукавое, но не умное, едва грамотное, свирепое за бумагами, хотя добродушное на вид дома и за вистом»¹. Вот это-то чиновничество и призваны были заменить воспитанники нового училища. Затея оказалась трудной. И тот же Стасов с горечью констатировал: «кто бы тогда между всеми нами вообразил, что из этих прекрасных милых мальчиков выйдут: из кого всепокорнейший раб III отделения, из кого — бестолковейший и бездушнейший деспот, из кого индиферентный ко всему, и хорошему, и дурному, пошлейший чиновник, хватающий только ленты и ордена и проплясавший на балу одно важное народное дело; валяющий вкривь и вкось, как ни попало, другое еще более народное дело, чтобы только поскорее вечерком да за зеленый стол? Пусть бы всем этим господам показали тогда в Зеркале их будущую жизнь и физиономию, и они бы, тогда еще светлые и чистые, наверное, с гневом и омерзением наплевали бы на самих себя и на зеркало»².

Да и трудно было ожидать каких-либо других результатов при той системе «образования и воспитания», которая была узаконена в николаевской России. Это было «воспитание» омерзительного чувства угодливости к начальству, низкого подобострастия перед богатыми и «сильными мира сего»; причем тупая фельдфебельская муштра здесь отлично сочеталась с ханжеским лицемерием «православной» морали, завистью и фискальством.

А система обучения? — Она немногим отличалась от системы «воспитания».

«Ничего живого, — писал Стасов, — двигающего вперед, одухотворяющего, раздвигающего горизонты мысли. Одна только самая ординарная схоластика, имена, цифры и голые факты — и более ничего. Во-первых, и самое время то было такое, когда вовсе речи не шло о том, как бы развивать людей и дать расти их интеллектуальным силам, а во-вторых и наши преподаватели были все такой народ, который еслиб и захотел, то не знал бы, чему еще нас учить и в чем нас просвещать, кроме того, что стоит в книжках, одобренных самою невежественною, глубоко-темною цензурою тогдашних времен»³.

В неопубликованном наброске автобиографии М. И. Чайковский приводит усвоенный им в стенах училища своеобразный «кодекс законов»:

«1. Люби товарищей и презирай начальство.
2. Все средства борьбы с последним, всякого рода — до обмана включительно — тебе позволены.
3. Хорошие отношения с начальством позорны, ибо ведут к величайшему из преступлений, фискальству, т. е. доносу на товарища.
4. Товарищ может быть перед тобою виноват, если слабее тебя.
5. Кто из товарищей сильнее и ловче тебя — всегда прав и ты ему должен покоряться, поэтому:
6. За несправедливость слабейшего имеешь право побить его,
7. но какую бы гадость ни сделал тебе сильнейший, снеси ее или, в крайнем случае, найди себе защиту в другом товарище, который сильнее обидевшего тебя, иначе молчи.
8. Будь отвержен, если пожаловался на товарища начальству, что бы он тебе ни сделал»⁴.

_________

¹ В. В. Стасов, Училище правоведения сорок лет тому назад («Русская старина», т. XXIX, 1880, стр. 1022).

²Там же, стр. 1035.

³ «Русская старина», т. XXXI, 1881, стр. 248.

⁴ Архив Дома-музея П. И. Чайковского, № 19775, стр. 41.

Подводя итоги своего пребывания в училище, М. И. Чайковский в той же автобиографии писал: «Воспитатели и учителя пассивно, товарищество активно внушали презрение к добродетели, отвращение к труду, ироническое отношение ко всему, что не вело к наслаждениям...»¹

Так сходятся оценки воспитанников этого учреждения времен его основания и тех, которые вышли из его стен тридцать лет спустя.

Учителя и наставники П. И. Чайковского мало чем отличались от тех, кого так остро охарактеризовал Стасов. И сама «система» воспитания и образования — если и изменилась в частностях, то в основе, в принципах осталась тою же.

Но было одно в этом училище, что впоследствии помогло Чайковскому сделать крутой, решительный поворот на своем жизненном пути. Это — музыка.

Музыка не входила в круг обязательных предметов Училища правоведения и не помечалась в расписании уроков, хотя для занятий музыкой в училище были специальные педагоги. В годы, когда учился Чайковский, их было трое: Карл Яковлевич Карель и позже Франц Давыдович Беккер — по инструментальной — и Гавриил Акимович Ломакин — по вокальной музыке.

Карл Яковлевич Карель был учителем музыки в училище со дня его основания. Его характеристику оставил в своих воспоминаниях еще Стасов. «Главным музыкальным у нас двигателем, — писал он, — был наш музыкальный учитель, Карель. Художественного дарования у него не было никакого, знания тоже очень мало, но зато ревность и любовь к музыке были у него — беспредельны... Ни один из всех наших учителей и профессоров не был до того предан своему предмету, и, кажется, в целый день только и жил теми часами, когда, наконец, наставало ему время приниматься за музыку с нами. А это был всякий день, т. е. так часто, как ни у одного другого преподавателя в училище. Нашу музыкальную комнату он на свой собственный счет украсил, как только умел: развесил по стенам, в каких-то грошевых рамках, портреты разных музыкальных знаменитостей: Баха, Моцарта, Шпора, Бетховена, Россини, также рисунки некоторых музыкальных инструментов, на стенах висела тоже пара валторн, а в одном углу комнаты стоял большой шкап, где Карель расставил маленькую музыкальную библиотеку, им самим накопленную на собственные гроши: биографические и технические лексиконы, истории музыки, трактаты, критики, обозрения. Многие из нас, всего более Серов² и я, много обязаны были маленькой библиотечке нашего пламенного финна, охотно дававшего на прочтение свои музыкальные книги каждому интересовавшемуся. Здесь мы впервые познакомились с музыкальной историей и критикой»³.

Карель проявил большой интерес к недюжинным музыкальным способностям Чайковского и с увлечением с ним занимался. По свидетельству Мещерского (однокашника П. Чайковского по училищу) — «белый как лунь старик, немец Карель, просиживал часы со своим любимым учеником Петром Чайковским, любуясь зачатками его таланта и его страстным прилежанием к фортепианной игре...»⁴.

_________

¹ Архив дома-музея П. И. Чайковского, № 19775, стр. 44.

² А. Н. Серов, выдающийся русский музыкальный критик и композитор, был также воспитанником Училища правоведения — в одно время со Стасовым.

³ «Русская старина», т. XXX, 1881, стр. 579–580.

⁴ «Петербургская газета», № 295, от 27 октября 1893 г.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание