Выпуск № 6 (6) | 1933 - страница 43

ство. Благодаря этому отчасти так доступно было его потребительское освоение.

Итак, повторяем, что пережиточный тип творчества-производства, описанный выше, специфичный для музыки доклассового общества, является также преобладающим и в музыке классового феодального общества, в том числе и в господствующем классе. Наивысший расцвет этого типа творчества в феодальный период выражен в частности в таких явлениях, как культура виртуозной, инструментальной, иррациональной импровизации «макамов» в музыке персов и арабов, аналогичном типе инструментальной культуры в музыке Монголии, Китая, Индии, Японии и т. д. Все эти явления, представляющие уже утонченное эстетство в разрезе этого типа творчества, имеют полную аналогию в феодальном искусстве миниатюры, ковровых орнаментов и т. д.

Рост буржуазии в период разложения феодализма и связанное с этим развитие рационализма и индивидуализма вызывает постепенный перелом в творческом музыкальном мышлении. Иррациональная импровизация начинает вытесняться рационалистическим творческим планированием. Виртуозная культура деталей постепенно уступает место индивидуалистическому творческому синтезу целого. В период развития буржуазного индивидуалистического искусства постепенно вырождается пережиточный тип творчества-производства, сохраняя еще свою значимость в течение некоторого времени даже в господствующих классах. В период укрепления буржуазии и развития промышленного капитализма индивидуалистический тип творчества-производства становится уже основным видом творческой практики господствующего класса, вытеснив почти всецело творчество-производство, явившееся пережитком творческого мышления предшествующих общественно исторических периодов. Последнее задерживается на этом этапе в тех классах, в которых пережитки феодального уклада сохраняются в наибольшей степени, вследствие сохранности на определенных этапах промышленно-капиталистического развития некоторых классов, как реликтовых классов феодального общества, благодаря сохранности мелкого товарного производства на той стадии, когда промышленный капитал не захватил еще деревни и не вызвал разложения феодального крестьянского класса.

Если ставить проблему фольклора в разрезе функции творчества-производства, то никакая остро-современная тематика в фольклоре, конечно, не может служить показателем его жизненности, поскольку самый тип творчества представляет пережиток. Как известно, еще Маркс указывал, что тот тип творчества, который нашел свое выражение в эпосе, осужден на вымирание в период промышленного капитализма. Едва ли кто-нибудь станет сейчас рассматривать эпос как не пережиточный жанр, если даже он сохранился в силу тех или иных условий общественного развития на данном этапе у той или иной народности, в том или ином классе.

Мы знаем, что в послереволюционном творчестве некоторых народов СССР появился эпос с революционной советской тематикой. Узбекские фольклористы записали, например, за последние годы целый ряд эпических поэм этого типа. Если начать придавать значение тематике, то можно договориться на основании этого факта и до того, что эпос должен рассматриваться не как пережиточный, а как современный пролетарский жанр, который, очевидно, должен найти свое место и в искусстве бесклассового социалистического общества.

Итак, вопрос о фольклоре, как о типе творчества-производства, неизбежно приводит к постановке проблемы пережитков, однако не в плане той или иной тематики, тех или иных конкретных пережиточных деталей, а глубже — в плане определенного типа творческого мышления, т. е. упирается в проблему мышления вообще. Отсюда предпосылкой для постановки проблемы «фольклора» в аспекте творчества-производства в марксистской науке должна следовательно быть материалистическая постановка проблемы творческого мышления в свете определенной общественно-исторической обусловленности, т. е. в том аспекте, в котором проблема мышления вообще ставится новым учением об языке (Марр).

Проблема современного фольклора, как творчества-производства, есть совершенно бесспорно проблема пережитков, пережиточного типа творческого мышления, восходящего к докапиталистическим формациям. Отсюда в тех случаях, когда мы имеем дело с фольклором, как реликтовым типом творчества-производства, вопрос об его действенности приобретает действительно большую остроту, особенно там, где этот тип творчества-производства является до сих пор единственным или преобладающим, т. е. у тех народностей СССР, которые не прошли пути

капиталистического развития.¹ Однако отмахиваться от сложной проблемы творческого преодоления реликтовых явлений в процессе социалистического строительства наиболее примитивным способом, а именно рекомендуемым Винером способом ликвидации фольклора механически — значит пойти по пути наименьшего сопротивления и впасть в культуртрегерство буржуазных колонизаторов в вопросе национальной политики.

Итак, с какой бы стороны мы ни рассматривали фольклор — с точки ли зрения творчества-производства или с точки зрения творчества-потребления, теория его вымирания и необходимости механической ликвидации его — совершенно несостоятельна. Если фольклор рассматривать как творчество-потребление, то последнее в качестве функции социального бытия всякого творчества, без которой творчество не может социально проявляться вообще, — естественно не подлежит никакому вымиранию. Если же говорить о фольклоре, как о творчестве-производстве определенных общественно-исторических периодов, то речь идет о вполне понятной замене одних общественных форм творчества-производства другими, в процессе закономерной смены общественно-исторических формаций. Причем для историка-марксиста вполне закономерен факт не простой замены с немедленным вытеснением, а некоторый период единовременного сосуществования различных типов творчества-производства, когда возникли уже новые формы, но в то же время сохраняются еще и старые формы, лишь постепенно исчезая. Ставить вопрос об идеологическом воздействии, действенности этих пережитков творчества-производства, рассматривать их не только как факт, но и как фактор, — совершенно необходимо, поскольку этот тип творчества-производства (как и всякий пережиток) в определенных случаях имеет тормозящее значение в развитии пролетарской культуры. Однако при этом необходим четкий анализ функциональной природы явления, определение на основе этого анализа явления именно как пережитка, имеющего определенную отрицательную социальную действенность, так как иначе можно с водой из ванны выплеснуть и ребенка, — как это и рекомендует сделать Винер, предлагающий фольклористам изучать фольклор в целях его упразднения, рекомендуя тем самым огульно упразднить вместе с пережиточными явлениями и живое, здоровое творчество-потребление — неосознанное творчество потребляющих художественную культуру миллионных масс, — осваивающих эту культуру не механически, а творчески.

В условиях социалистического общества, открывающего огромные возможности проявления массового творчества, задача заключается именно в том, чтобы предоставить максимальные условия для развития потребительного творчества, так как не следует забывать, что изменение масшаба этого творчества, его осознание — это качественное перерождение ее в производственное творчество, необходимое для развития пролетарской культуры. Игнорирование творчества-потребления, недоучет того значения, которое оно имеет как таковое, делает непонятным весь путь развития творчества, его диалектику. В самом деле, творческое потребление, с одной стороны, как бы разменивает, размельчает художественные ценности, созданные в творчестве-производстве; с другой стороны же, творческие находки, которые создаются в процессе творчествапотребления, концентрируются затем в творчестве-производстве в новый художественный синтез. Сфера общественного творческого потребления — это весь тот реальный комплекс музыкальных образов, воплощенных в живые интонации, образов, как синтезированных, так и разрозненных, составляющих в каждый момент общественно-исторического процесса всю сумму музыкальных представлений, носительницей которых является определенная социальная среда или класс. В различных классах в каждый момент общественно-исторического развития этот комплекс музыкальных представлений различен; и в то же время каждый из комплексов в различных классах непрерывно изменяется через идеологические сдвиги, обусловленные развитием общественно-исторического процесса. Всякое творчество-производство и возможно только в сфере реального общественного творчества-потребления.

После того как мы выяснили корни ошибочности наумановского понимания фольклора, как разложения, и установили творческую сущность общественного потребления, которое Науман объясняет только как перепевание (разложение), нетрудно установить, что закрепление творчества за одними классами

_________

¹ В самом деле, неслучаен тот факт, что сдвиги, вызванные революцией у народностей, прошедших путь капиталистического развития, наиболее интенсивно отразились в так наз. «литературном» творчестве-производстве и значительно слабее в «фольклорном», в то время как у народностей, не прошедших самостоятельного пути капиталистического развития, пышно расцвело «фольклорное» творчество-производство с революционной тематикой и революционным содержанием.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание