Выпуск № 6 (6) | 1933 - страница 42

Специфику фольклора Винер видит в бесписьменности, с одной стороны, и в том, что это искусство для угнетенных классов — с другой. Таким образом, в основу качественной специфики объекта исследования кладется, с одной стороны, старый второстепенный формальный признак письменности (рекомендуемый буржуазной наукой), с другой — наумановская социология, в которой лишь определение «низшие» классы подменяется марксистским термином «угнетенные», но сущность остается та же, а именно: фольклор рассматривается как особый классовый «низший» вид искусства, составляющий достояние «низших» (по Винеру — угнетенных) классов.

Оба автора сходятся однако на том, что эти «низшие» (или угнетенные) классы творчески импотентны, только по Науману — «от природы», а по Винеру — в силу классового угнетения. И Науман, и Винер проникнуты одинаковым уважением к «цивилизации»: «Пролетарий больше не поет старых песенок (lidlech) — пишет Винер, — он не рассказывает бабушкиных сказочек (maisselech), но он читает книги, он ходит не на народно-шутовские представления, а в литературный театр, он не слушает примитивной деревенской или улично-нищенской «народной» музыки, но слушает в концертах совершенно «литературную» (durchois literarise) музыку».¹ В своем глубоком почтении к цивилизации Винер идет однако дальше буржуазных фольклористов: «фольклор исчезает, когда появляется грамотность, как снег на солнце»,² — наивно утверждает он.

Изложенная примитивная постановка проблемы, достаточно созвучная культуртрегерским идеалам буржуазной науки, не имеет ничего общего с ленинским учением о критическом освоении и творческой переработке всей культуры прошлого. В самом деле, если концепцию о вымирании фольклора (даже в размере фольклора, как реликта) и необходимости его скорейшей ликвидации провести последовательно, то национальная культура бесписьменных народов попадает в безвыходный тупик, ибо ее следует, очевидно, безоговорочно ликвидировать. Итак, не говоря уже о принципиальной ошибочности этой концепции в вопросе о сущности фольклора, который решается под углом зрения буржуазной фольклористики (именно: фольклор — только реликт), самый вопрос о функции реликта (упирающийся в проблему критического использования культурного наследия вообще, а в частности в проблему некапиталистического пути развития) — решается Винером антимарксистски и идет вразрез с национальной политикой партии.

Отмеченный нами взгляд на фольклор, как на реликт и только, достаточно распространен, однако, в советской науке, поэтому попытаемся подойти к нему по существу и выяснить, в чем именно сущность реликтовых явлений в фольклоре.

Остановимся для этого несколько подробнее на той стороне фольклора, которая была преимущественно акцентирована русскими фольклористами, а именно на фольклоре, как на творчестве-производстве определенных общественно-исторических периодов. Мы уже отметили выше, что художественное творчество-производство доклассового и феодального периода отвечало тому признаку, который обычно считается русскими фольклористами специфичным для фольклора, т. е. тому, что художественное творчество является не синтезом целого творческой личности, а изменением определенной данности по деталям через последовательную переработку различными индивидами,³ представителями определенной классовой среды, т. е. в конечном счете через переработку этой средой в ее целом.

Этот вид творчества-производства — качественно изменившийся в капиталистическом обществе (когда творчество-производство превратилось именно в синтезирование целого творческой личностью), очевидно является пережитком творчества-производства определенных общественно-исторических периодов. Именно на этой точке зрения стоят фольклористы-яфетидологи, которые рассматривают фольклор (так же и другие течения русской фольклористики) преимущественно в аспекте творчества-производства, а не твор-

_________

¹ См. ст. Винера «Фольклоризм и фольклористика» в упомянутом выше сборнике: «Проблеми фольклорiстики». 3б. 1, за ред. М. Вiнера, Харкiв–Киiв, 1932 , стр. 71; подчеркнуто мною, цитирую в переводе. Е. Г.

² Там же, стр. 71.

³ Если стать на нашу точку зрения о значении всякого интонирования, как фактора идеологического переосмысления в музыке, — то в порядке некоей гипотезной абстракции наиболее примитивным видом песни можно считать освоенный через творчество-потребление, «по-своему» интонированый хотя бы один звук, который может уже иметь различные осмысления, вследствие различных функциональных значений в социальной среде (напр. различные виды магических осмыслений: призыв «духа», отпугивание «духа» и т. д.).

чества-потребления. По определению акад. Н. Я. Mappa «фольклор — литература доклассового общества», — фольклор — не особое народное творчество, но при смене новых хозяев: феодальных и буржуазных писателей, при новом содержании он сохраняет оформление литературы первобытного общества».

Если мы будем анализировать музыку народностей, сохранивших пережитки доклассовых и феодальных отношений, с точки зрения типа творчества и если мы примем за определяющий момент этого типа то специфизирующее явление, которое обычно выдвигают советские фольклористы для характеристики качественной специфики фольклора, а именно: творческие изменения через переработку деталей, то оказывается, что все музыкальное творчество этих народов основано на этом пережиточном типе творчества-производства. Пережиточный тип творчества-производства под этим углом зрения характеризует не только музыку доклассового общества, но и почти всю музыкальную практику феодального общества. В доклассовый период этот пережиточный тип творчества-производства не может еще развиться до того культивирования мастерства импровизации деталей, которое имеет место в феодальный период, так как на этой стадии общественного развития огромное определяющее значение имеет «магическая» функция музыки, что связано с догматизированием определенно действенных магических формул. Но тем не менее в этот период все же именно данный тип творчества является единственным видом творческой практики. В феодальный период (особенно на ранних его стадиях) этот тип творчества (частичная творческая переработка деталей) вырастает в профессиональное мастерство — особый тип высокой художественной культуры. Специфика ранней феодальной музыки всех народов: высоко развитая культура музыкальной орнаментики в сольной музыке и культура импровизации подголоска в ансамбле — это те конкретные формы, в основе которых лежит мастерство импровизации деталей.

В феодальный период описанный тип творчества-производства является преобладающим видом творческой практики не только угнетенных классов (которыми буржуазные исследователи и некоторые их советские последователи, как напр. Винер, ограничивают сферу бытия фольклора), но и господствующего феодального класса.

В самом деле, тот тип творчества-производства, который представляет последовательную творческую переработку по частям (деталям) определенной, уже существующей в обращении художественной данности, характеризует не только всю музыку феодального Востока (где он сохранился и до наших дней), но в значительной степени и музыку феодальной Европы, не говоря о культурной музыке, которая в этом смысле не вызывает уже никаких сомнений (вся средневековая невменная письменность выросла в сущности именно из этого типа творческой практики). Думается, что даже такие явления, как песни трубадуров, в преобладающем большинстве не составляют в этом смысле исключений. Факт письменной фиксации тех или иных песен в целом едва ли может служить возражением, так как описанный тип творчества-производства вполне может иметь место и в письменных памятниках, ибо и они могут быть результатом записанной индивидуально-творческой переработки деталей — «фольклорного типа творчества-производства».

Мы уже несколько раз подчеркивали, что письменность и устность — вполне второстепенные признаки, которые стали служить для определения специфики фольклора или литературы лишь всилу того, что устность естественно преобладает в творчестве тех общественно-исторических периодов, которые специфизируются пережиточным типом творчества-производства, а письменность, возникающая значительно позднее, преобладает в творчестве-производстве позднейших общественно-исторических периодов (то, что обычно называется «литературным» творчеством).¹ Можно назвать целый ряд «литературных письменных произведений, представляющих несомненный реликт «фольклорного» творчества-производства даже в позднейшие периоды общественного развития. Стихи русского поэта 30-х годов Цыганова получили такое огромное потребительское распространение (так же как напр. музыка Варламова, Гурилева или целого ряда забытых композиторов того же времени, так называемых «дилетантов») в значительной степени благодаря тому, что это было хотя и письменное, но еще «фольклорное творчество-производ-

_________

¹ Более того, сама история музыкальной письменности представляет наглядный пример постепенного отмирания «фольклорного» творчества-производства; в частности, особенно убедителен в этом смысле исторический путь искусства импровизационной музыкальной орнаментики.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание