Л. Кулаковский

Советское музыкознание

Пройденный путь нельзя измерить, позабыв начальную точку движения; эту простую истину не мешает напомнить, оценивая успехи советского музыкознания к двадцатилетию Великой Октябрьской социалистической революции.

Дистанция огромного размера отделяла, как известно, дореволюционное музыкознание от музыкального творчества. Последнее уже в XIX в. успело приобрести мировую известность, а русского музыкознания, как чего-то самостоятельного, цельного, до революции так и не было создано.

Были, правда, в России отдельные талантливейшие музыкальные критики — Стасов, Серов, Кюи; было, например, фундаментальное исследование Танеева — о контрапункте; было несколько удачных пособий учебно-педагогического характера; был опубликован ряд ценных статей по различным вопросам музыкальной культуры; были, наконец, энтузиасты-одиночки — музыканты-этнографы. Но условия работы были настолько тяжелы и неблагоприятны, что даже русское народное музыкальное творчество, которому уделялось известное внимание, не было показано достаточно полно, разносторонне. Богатейшие пласты украинского мелоса оставались почти неизвестными; подавляющее большинство национальностей, населявших в прошлом Россию, осталось вовсе необследованным, неизученным; остальные — были представлены в сборниках двумя-тремя песнями, записанными в качестве диковинных, экзотических «раритетов».

Если русское музыкальное творчество уже со времен великого Глинки вступило на путь самостоятельного, яркого развития и оказало несомненное воздействие на западноевропейских композиторов, то русское дореволюционное музыкознание сильно отставало, не удовлетворяя насущнейшие потребности музыкальной жизни. Музыкальная педагогика была подвержена формалистско-академическим влияниям. Методология музыкальных теоретиков ориентировалась на западные идеалистические школы. Очень показательна, например, плачевная судьба оригинальной музыкально-теоретической системы, зародившейся в дореволюционной России, — теории ладового ритма. Ценные наблюдения, высказывания, догадки Яворского — были отравлены, извращены воспринятой им некритически идеалистической методологией школьного музыкознания.

Оригинального курса истории музыки в дореволюционной России так и не было создано; не появилось даже обстоятельных исследований творчества замечательных русских композиторов.

Таков был, в общих чертах, культурный багаж русского музыкознания к 1917 году. Здесь необходимо отметить, что идейный уровень западноевропейского музыкознания был также весьма невысок: музыкознание, безусловно, самая отсталая ветвь и в рамках буржуазного искусствознания; но там была, по крайней мере, «фундаментальность» в исследованиях, систематичность, планомерность, тщательность подбора фактов,— при наивном примитивизме в их объяснении, либо при полном воздержании от таких объяснений (в «практических курсах», разных «катехизисах» и пр.).

Необходимо напомнить, что путь советского музыкознания не был гладкой дорогой непрерывного совершенствования; советское музыкознание выковывалось, преодолевая воздействие формалистов, с одной стороны, вульгаризаторов марксизма — с другой.

Учтя низкий уровень дореволюционного музыкознания и тормозившие, извращавшие влияния ACM и РАПМ, мы поймем отчасти основные причины, в силу которых советское музыкознание все еще отстает от предъявляемых к нему требований, отстает и от уровня советского музыкального творчества.

И в то же время, трезво оценивая достижения советских музыковедов, следует сказать, что за последние годы и в этой области сделано немало. Если советское музыкознание еще не догнало творчества советских композиторов, то во всяком случае оно неизмеримо выросло, во много раз сократило ту громадную дистанцию, которая отделяла дореволюционное музыкознание от дореволюционного музыкального творчества.

Успехи советского музыкознания, его широкие перспективы непосредственно обусловлены нашей действительностью, ее запросами, огромной ролью науки, культуры, искусства в социалистическом обществе.

Самый краткий перечень достижений советского музыкознания к двадцатой годовщине Великой Октябрьской социалистической революции наглядно раскрывает роль живительного и питающего источника этих достижений — советской действительности.

Наиболее очевидна эта связь, наиболее ярки ее результаты — в изучении музыкального творчества народов Советского Союза. Узость интересов дореволюционной музыкальной этнографии, которая большую часть своих сил отдавала записи только русских песен (да и то далеко не полно!), которая с «академическим» равнодушием проходила мимо новых, создаваемых народом песен, не пропуская зато случая записать «духовный стих» у церковных нищих, — эта узость, граничившая с идейно-художественной слепотой, прямо и непосредственно отражала реакционно-шовинистические тенденции чиновников от музыки.

В первые же годы Великой пролетарской революции картина резко изменилась; изменился и самый материал музыкальной этнографии. Одним из первых проявлений культурного самосознания освобожденных народов Советской Страны явилось собирание и изучение народного песенного творчества, до того часто вовсе неведомого. Каждый год приносил все новые сборники, и в настоящий момент мы можем

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Л. Кулаковский

Советское музыкознание

Содержание