Выпуск № 3 (44) | 1937 - страница 22

Предшествующее этим строкам повторение начала первой строфы, таким образом, образует концовку романса, как бы обрамляя его картиной снежной бури. Основной тон романса — глубокая мягкость и задушевность, сквозь которые проглядывают чисто-иллюстративные моменты — шум бури, жужжание веретена. Это соответствует самой сущности пушкинского стихотворения.

С большой поэтичностью рисует Фейнберг картину постепенного успокоения, когда даже шум бури словно стихает и превращается в баюкающую колыбельную:

Прим. 4.

Фактура меняется по сравнению с начальным образом, вариантом которого он является; острое движение шестнадцатыми становится спокойнее, мягкие синкопы создают впечатление как бы небольших перебоев, затихания движения веретена. Появляющаяся в высоком регистре мелодия, вначале звучащая как далекие флажолеты, неразрывно связывает развитие основного мелодического образа с изобразительным фоном. Изменение ритмической структуры темы в вокальной партии подчеркивает дремотность, засыпание. На этом же построена и большая фортепианная постлюдия — характерное для Фейнберга инструментальное заключение романса.

Но при всех больших достоинствах романса «Зимний вечер», в нем, как и в предыдущем, еще очень неровна вокальная партия, не всегда соблюдена естественная декламация. Главный же недостаток этого романса в том, что от композитора ускользает активное начало, всегда присущее Пушкину; трагедия одиночества поэта, задыхавшегося в окружавшей его мрачной действительности, трагедия, явственно проступающая в этом замечательном стихотворении, превращается Фейнбергом в опоэтизированную «зимнюю сказку».

Во многом по-иному задуман и разрешен композитором романс «Туча» («Последняя туча рассеянной бури»...). Здесь он ставит перед собой задачу раскрытия внутреннего драматизма стихотворения, выявление ярко-контрастных моментов.

Пушкинское стихотворение «Туча» — образец спокойной, мужественной лирики. Основное в нем — уверенность, простота, экономное и точное использование образов. В трактовке стихотворения С. Фейнбергом есть углубленность и спокойствие, есть присущий композитору мягкий лиризм, но нет той внутренней силы, которой насыщено пушкинское стихотворение. Ласкающая мягкость «успокоенного дня» заменяет «ликующий день». Вместо «унылой тени», тревожащей этот «ликующий день», — некоторый налет элегичности.

Но основной контраст двух крайних и средней строф стихотворения показан композитором достаточно ярко.

Начинается романс мягкой, светлой темой, уже определенно выраженного вокального характера, идущей в октаву в голосе и сопровождении. Срединный эпизод — образы грома, молнии, бури — трактованы не в узко изобразительном плане; композитор выявляет заложенный в этих строках драматический смысл (см. прим. 5).

Подчеркнутый ритм, использование всех, в том числе и крайних регистров фортепиано, гармонические смещения, широкое движение большими интервалами — все это резко контрастирует с крайними

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Прим. 4.

Содержание