Выпуск № 10 (39) | 1936 - страница 21

Что касается гармонизации, то она — несмотря на то, что для г. Вильбоа идеалом служил Глинка в «Жизни за царя» — весьма слаба вообще, а местами совсем неправильна. Попадаются, случайно, и хорошие приемы гармонические, но — редко. Строжайший диатонизм русской песни еще не создан, и тональность зачастую сбита, что иногда заразило и самые напевы. В тексте под музыкой — несмотря на участие литераторов попадаются крупные грамматические ошибки.

После этого сборника, изданного в начале 60-х годов, наступил в разработке русских песен не прогресс, а регресс.

О сборнике, изданном г. Бернардом, и о 64 русских песнях, составленных (?) на 4, на 3 или набголосов Н. Афонасьевым, следует сказать только одно, что эти сборники во всех отношениях из рук вон плохи. Ни толкового выбора, ни сколько-нибудь порядочной гармонизации. Пошлость возведена в перл создания.

В 1866 г. (в один год с трудом Афонасьева) появился сборник 40 русских песен, составленный М. Балакиревым. Тут, в первый раз при записывании русских народных напевов, создан и осуществлен принцип строжайшего диатонизм а. Из 40 русских песен сборника только в двух (№ 14 и № 34) встречаются отступления от данного лада, и то самые незначительные, может быть, еще сомнительные (в обоих случаях только в последнем такте напева, нота d с отказом, тогда как тон в ключе — des). Принцип неизменяемости лада (в напеве) и принцип частого употребления в гармонии так называемых второстепенных трезвучий (Nebendreiklange), придал и записыванью песен и разработке их своеобразный, несколько суровый оттенок, требуемый самим делом. Отсюда начинается совсем новая струя для работ над русскими песнями, и в этом отношении заслуга г. Балакирева весьма понятна. Но именно потому, что он гораздо «музыкальнее» всех своих предшественников на этом поле, следует отнестись к его труду с особенною строгостью, и тогда увидим, что этот труд с весьма многих сторон критики не выдерживает.

Отделим, прежде всего, дело записывания или редакции напева с его текстом от дела гармонизации. В сборнике народных песен требуется верность и простота (что не просто, то не народно). Отличный слух г. Балакирева и схваченный им принцип диатонизма ручается, нам, что он записал верно то, что слышал в устах народа. Но если ему привелось слышать песню в Des или в Н, то следовало ли так и занести ее в сборник (с 5 бемолями и 5 диезами)? Не проще ли (т. е. значительно лучше) было бы записать ее полтона ниже или полтона выше в тоне С (без знаков в ключе)? Случайный факт пения данным голосом в Des или в Н ровно ничего не говорит против существования типического напева в типическом (самом простом) тоне, а группы диезов и бемолей служат только помехой для популярности. Между тем разверните сборник г. Балакирева и на любой из двух страниц встретите целый лес бемолей и диезов (№№ 3, 5, 10, 12, 13, 14, 16, 20, 27, 30, 32, 33, 34, 35, 39, 40). Кчему они здесь?

С делом верного записыванья совпадает, как было сказано, дело выбора лучших вариантов напева и текста. Подобная сравнительная проверка сборников в этом отношении требует обширного специального- труда, которому здесь не место, но нельзя не заметить, что в работе г. Балакирева обличается вкус весьма сомнительный по отношению к выбору вариантов, даже музыкальных, а по отношению к тексту песен сборник Балакирева — образец грубого безвкусия, непонимания своей задачи и ни в какое сравнение идти не может не только

со сборником издания г. Стелловского, но и со сборниками Кашина и Прача. Г. Балакирев и не догадывался отнестись к тексту со скольконибудь критическим выбором, а с ребяческою (непозволительною в сборниках) наивностью записывал и напев и слова сплошь, как ему случилось их услышать, хотя бы в донельзя искаженном виде. Результат вышел безобразный до крайности.

Вот, например, № 11 (песня хороводная) с совершенно неправильным текстом:

В вот эта же самая песня в правильном ее варианте, сообщенном мне П. А. Бессоновым:

Перемена, как будто в мелочах, но разница — колоссальная! Против верной, истинной редакции музыки и слов балакиревская редакциякарикатура. (В сборнике Вильбоа эта самая песня под № 18 записана иначе, нежели у П. А. Бессонова, и тоже гораздо лучше, нежели у г. Балакирева).

Одна из прелестных, типических песен и по музыке, и по словам (№ 20 в сборнике Вильбоа) — «Ночь ли ноченька, ночка темная», вышла у г. Балакирева неузнаваемою, под № 14, «Молодка, молодка, молоденькая» — характерное начало песни в. словах искажено (!?) — а после слов: «Жердочка тонка, речка глубока», следует текст о «купавшемся бобре», совсем из другой песни (!). Г. собиратель оправдывается тем, что он так слышал песню из «уст народа». Но это не оправдание. Мало ли что й как поет народ в наше время. Можно и оперные арии и салонные романсы услышать у мужиков, в виде «поправленном», «аранжированном» писарями, фабричными, солдатами и лакеями.

Под прелестнейший напев № 22, «Катенька веселая» (о типичности этой мелодии было говорено в предыдущей статье), г. Балакирев не посовестился поместить текст, где встречаются такие народные стишки: «Мил нарядимся, — мил напудримся, — набелимся, нарумянимся — ко мне пудра не пристанет, любить Катенька не станет» (!!)

Курьезнейший пример бесцеремонности выбора представляет № 10 (Adagio — где один панегирист г. Балакирева увидел что-то наравне с бетховенским вдохновением). Мелодия этой soi-disant народной

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание