Выпуск № 8 (37) | 1936 - страница 11

соответствующим «исправлениям», как об этом сообщает в «Предуведомлении» к своему «Собранию» В. Трутовский: «Я во всякой почти песне находил великую неисправность, и принужден был в некоторых местах прибавлять и убавлять, подводя их порядочно под ноты»¹. И это он делал в то время, когда на Украине помещики жестоко расправлялись с народными певцами, исполнявшими неугодные им песни. Так, М. Драгоманов в своей работе «Новi украïнскi пiснi про громадскi справи» (стр. 28) сообщает, что лирник, от которого записана крепостническая песня: «Ой, у недiлю ранесенько до церкви», говорил: «Божому чоловiку добре за цю пiсню досталося. Знав i я, i голова моя, i спина моя»...

Если феодальные этнографы брали из сокровищницы украинской песни только произведения определенного содержания, сознательно замалчивая песни, отражавшие горе и гнет крестьянства и его революционную борьбу, то буржуазные этнографы в своей работе тоже были верны классовым интересам своих хозяев. Правда, в сферу их внимания вошли и такие песни, как ремесленников, цеховиков, чумаков, — они также интересовались песнями о вождях крестьянских восстаний (о Кармелюке — Лысенка), крепостническими и т. д., но тут мы встречаемся с фактами чудовищной фальсификации этих песен. Установлено, что академик Срезневский (в юношеских годах), Максимович, П. Кулиш и др., собирая записи кобзарских дум, очень «свободно комбинировали» и «проверяли» варианты записей, а Кулиш даже сам писал тексты дум и разучивал их с кобзарями².

В прекрасной вступительной статье А. Хвыли к сборнику «Укранська народна пiсня» (Киïв, 1936 р.) — на красноречивых фактах раскрыта эта фальсификаторская «обработка» украинских песен буржуазными этнографами. Они тщательно вычеркивали из текста песен все, что говорило о ненависти к помещику, подменяя, напр., выражения «Вражих панiв» на «Вражих ляхiв», «Я богатих убиваю, бiдних награждаю» на: «Я нiкого не вбиваю, — бо сам душу маю» (Песня о Кармелюке) и т. д. Но самым красноречивым доказательством классовой «объективности» этих деятелей является следующий факт: 8 июня 1789 г., в с. Турбаях на Полтавщине вспыхнуло восстание крестьян против помещиков Базилевских. Это восстание было подавлено Потемкиным только в 1793 г. Оно нашло свое отражение в песне, которую впервые записали только в 1934 г.³. Украинские буржуазные историки и этнографы прекрасно знали об этом восстании, но предпочли песен о революционном восстании не записывать и не публиковать, так как это шло вразрез их классовым интересам и их «учению» о том, что острие крестьянских восстаний было направлено только против русских и польских помещиков, а не против «своих», украинских⁴.

Украинские националистские музыкальные этнографы (Маркович, Лысенко, Сокальский, Колесса), изучая мелодику народных песен, старались доказать ее абсолютную самобытность и несхожесть с мелодией русской песни⁵.

_________

¹Так же, стр. 316.

² К. Грушевська, «Укрïнськi народнi думи», ДВУ, 1927, т. I, стр. XXX–XLII.

³ См. А. Хвыля, Укр. нар. пiсня, стр. VII–XIII.

⁴См. концепцию М. Драгоманова в его цитированной мною работе.

⁵ М. Гринченко, «Исторiя украïнськоi музики», Киïв, 1922, стр. 210–211. Ф. Колесса, «Наверствоване i характеристичнi признаки украïнських народнiх мелодiй», Львiв, 1918, стр. 22.

Лысенко старался «научно» обосновать это, выводя звукоряды украинских песен из древнегреческих, и установил, как основные, типические для них, следующие звукоряды: гармоническая минорная гамма, гармоническая и мелодическая с повышенными четвертыми ступенями.

Политическая тенденция этих попыток «научно» обосновать «самобытность» украинской песни — ясна.

Представители украинской националистской этнографии являлись сторонниками метода сравнительного музыковедения. Опираясь на «теорию эволютивного развития», отрицая классовую борьбу, они исследовали специфику мелоса украинских песен с сугубо формалистских позиций. Кропотливо распределяя песни на категории по «ритмическим признакам», констатируя и описывая их «иммиграции», представители этой «теории» под внешне импонирующим покровом «научной» аргументации, затушевывали, затемняли классовую сущность украинской песни и отрицали пути ее исторического развития. В практической же работе они вопили об упадке народного песенного творчества в связи с индустриализацией страны, о порче его «заводскими» и «городскими» песнями, игнорировали и замалчивали колоссальный подъем народного песнетворчества, бурно расцветшего в наше время. Этнограф-националист. Ф. Колесса прямо писал: «Эти чужие мелодии вливаются там, где украинский народ встречается с чужими элементами, с словаками, поляками, москалями, румынами и мадьярами; эти чужие песенные мотивы вливаются также из фабричных поселков, из городов»¹.

Очевидно, по мнению Колессы — для сохранения ценности и целостности украинской песни необходимо было бы совершенно изолировать украинский народ (от всего мира!) и немедленно прекратить... строительство социализма.

Такие тенденции зрели в кругах шовинистически настроенных украинских этнографов. И только после того как партия разгромила контрреволюционные националистические группировки и было сменено руководство этнографической работой на Украине, была организована подлинно научная работа по собиранию и исследованию украинского музыкального фольклора. За два-три последние года было собрано множество образцов новой — советской — украинской народной песни, были предприняты энергичные шаги в деле записи подлинных текстов старых народных песен и очистки их от фальсификации. Первые результаты этой крупнейшей работы опубликованы в сборнике «Украïньска народна пiсня», созданном под непосредственным руководством А. Хвыли, деятельность которого в этой области открывает широкие, подлинно научные пути развития украинской советской этнографии.

2

Буржуазная этнография не в силах была раскрыть украинское народное песнетворчество в его историческом развитии. Ведь главным автором народной песни являлось крестьянство, угнетаемое в феодальном и буржуазном обществах. Ведь народная песня — основная форма его музыкальной культуры, и раскрыть процесс ее исторического развития невозможно вне связи с историей его классовой борьбы. А такая задача шла вразрез с классовыми интересами буржуазной этнографии, да и вообще была ей не по силам. Отсюда пол-
__________

¹ Ф. Колесса, цит. соч., стр. 17.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

2

Содержание