Выпуск № 7 (272) | 1961 - страница 68

Орик, Анри Барро, Анри Дютийе, Франсис Пуленк, Жан Ривье, Оливье Мессиан и другие.

Школа помещается в старом здании бенедектинского монастыря, замечательном архитектурном памятнике XVII столетия, расположенном в самом центре Латинского квартала. В одном из парадных залов школы состоялась встреча советских музыкантов с видными музыкальными деятелями Франции — композиторами, музыковедами, педагогами — и студентами. В дружеской беседе приняли участие композиторы Даниель Лесюр, Пьер Висмер, Жан Ривье, Поль Лефлем, Сюзанна Демаркез, Марсель Михаловичи, музыковеды Жозе Бруир, Ростислав Гофман, Мишель Жиомар, пианисты Лазарь Леви, Моника Асе, Алина Фидлер. Нас забросали вопросами о музыкальной жизни Советского Союза, о работе наших консерваторий, о новых сочинениях советских композиторов.

Было много встреч — на приемах, в частных домах, во время прослушивания записей новой французской музыки. Это не были специально созванные конференции. В большинстве случаев собеседования проходили в форме живого обмена мнениями. Мы узнали много интересного о важнейших тенденциях и жизненных проблемах новой французской музыки.

Французские композиторы испытывают серьезные трудности материального и творческого порядка. За исключением тех, кто преподает в музыкальных школах, они мало общаются друг с другом. В Париже, где существует свыше пятидесяти различных артистических союзов и объединений (в том числе такие, как «Ассоциация артистов кабаре», «Объединение контролеров концертных залов и мюзик-холлов Парижа» и т. д.), нет творческого союза композиторов. Их объединяет лишь «Общество авторов, композиторов и музыкальных издателей», занятое вопросами охраны авторского права.

Композиторы, пишущие серьезную музыку, в большинстве случаев живут материально трудно и уж во всяком случае не на заработки от своих сочинений. Чтобы сводить концы с концами, они должны вести педагогическую либо исполнительскую работу, служить в музыкальных учреждениях, даже заниматься коммерцией.

Париж — мировой центр музыкального модернизма! Думается, это представление основано на недоразумении. В изобразительном искусстве — пожалуй, так. С витрин многочисленных выставочных залов на вас глядят чаще всего творения абстрактной, сюрреалистической «музы». Но услышать в концерте сочинение ныне здравствующего современного «авангардистского» французского композитора оказалось не так-то просто. За две недели пребывания в Париже мы не смогли прослушать в живом исполнении ни одного из них, хотя бесчисленные афиши на каждом углу извещали о ежедневных симфонических и камерных концертах в больших и малых залах столицы. Как нам объяснили, «сезон новой му-

Рабочий стол М. Равеля

зыки», осуществляемый в основном объединением «Domaine musical», возглавляемым Пьером Булезом, закончился в марте. По этой причине наше знакомство с «новой» французской музыкой ограничивалось в основном прослушиванием записей в одной из студий Национального радио, любезно предоставленной нам директором Музыкального вещания, известным композитором и музыковедом Анри Барро.

Как мы узнали, широкая концертная аудитория довольно упорно не желает приобщаться к «новой» музыке. И это несмотря на настойчивую пропаганду музыкального «авангардизма», которая ведется изо дня в день на страницах печати и по радио. Впрочем, может быть, сопротивление аудитории отчасти и объясняется этой пропагандой, компрометирующей хорошую новую музыку безответственным восхвалением крайних течений модернизма. Избалованная выступлениями крупнейших мировых артистов и коллективов, исполняющих преимущественно классические произведения, парижская публика не хочет платить деньги за право приобщаться к шумным экспериментам «авангардистов».

Впрочем, понятие «парижская публика» достаточно широкое. Наряду с любителями истинного искусства — их большинство — здесь есть и небольшая прослойка снобистски настроенных слушателей, готовых принять все, что фигурирует под ярлыком «авангарда». Именно эта прослойка поддерживает группу композиторов-«серийников» во главе с Булезом.

Прослушанные нами записи из фондов Музыкального вещания Французского радио оказались очень интересными. Хорошее впечатление оставила живая и темпераментная балетная сюита Анри Coге «Бродячие циркачи» («Les forains») — веселая, местами гротесковая музыка в духе французских народных игр, изобилующая изящными танцевальными эпизодами, экономно и эффектно оркестрованная. Близкой ей по характеру и колориту оказалась музыка балета Жана Франсекса «Дама на луне». И здесь преобладают лапидарные плясовые темы — полька, галоп, канкан, марш, инструментованные колоритно и нарядно. Выразительна и живописна увертюра «Дон Кихот» Жана Ривье. Менее удачна музыка Пьера Капдевиеля к «Акватическому фильму».

Слушали мы симфонию Оливье Мессиана «Турангалила» (1948) для большого оркестра, электроволн Мартено и солирующего фортепьяно. Это монументальное сочинение в десяти частях, принадлежащее перу одного из самых известных композиторов современной Франции, заинтересовывает главным образом любопытными тембровыми, колористическими находками. Важную роль играют при этом фортепьяно, электроволны и многочисленные ударные инструменты, напоминающие порой звучание индонезийского оркестра «гамелан». Но чем богаче палитра тембровых изысков, тем рельефней проступает эстетическое несовершенство этой партитуры, лишенной, как мне кажется, самого главного — художественной идеи.

Гораздо содержательней Вторая симфония Анри Дютийе — произведение масштабное, серьезное по замыслу, хотя порой и пугающее излишними гармоническими жесткостями и атональными приемами письма.

Сильное впечатление оставили фрагменты из оперы Анри Барро «Нумансия» (по Сервантесу). Привлекает благородный героический характер музыки, проникнутые горячим чувством арии, выразительные речитативы, мощное звучание хора. Вот, наконец, музыка больших, открытых чувств, подлинного драматизма, по-хорошему новая и поновому развивающая хорошие традиции!

Этим прослушиванием на Радио не ограничивались наши встречи с новой французской музыкой. Мы слушали еще сочинения Андре Жоливе, Франсиса Пуленка, Анри Мартели, Марселя Михаловичи, Жака Ибера, Пьера Сакана, Марсель де Манзиарли и других авторов.

Остался в памяти вечер, проведенный в доме Даниеля Лесюра. Мы познакомились с очень милой семьей этого превосходного музыканта, прослушали ряд его сочинений, сыгранных автором на рояле и исполненных в записи (Серенада для струнного оркестра, симфоническая поэма «Андреа дель Сарто», прелестные обработки для хора французских народных песен).

Встречи с новой французской музыкой подтвердили наши представления о ее богатстве и многообразии. Лучшие французские мастера развивают высокие национальные традиции, стремятся к ясности мысли, лаконизму, красочному отображению жизненных впечатлений. Какими беспомощными и косноязычными предстают на этом фоне серийные опыты Пьера Булеза и его последователей! Достаточно послушать лишь несколько минут пластинку с записью его пуантилистских «Структур» для двух фортепьяно!

Устойчивость вкусов парижской публики в полной мере иллюстрируют сводные афиши двух оперных национальных театров — Grand Opera и Opera comique. Ни один из спектаклей, которые мы стремились увидеть, — «Дитя и волшебство» и «Испанский час» Равеля, «Царь Давид» Онеггера, «Человеческий голос» Пуленка — не удержался в репертуаре. Зрители, очевидно, отдают

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Рабочий стол М. Равеля

Содержание