Выпуск № 7 (272) | 1961 - страница 16

большую сцену из репертуара ансамблей песни и пляски или народных хоров?

Вместо ответа на первый вопрос мы предложили бы просто послушать музыку. Вот обаятельнейший первый хор, неторопливая и гибкая мелодия которого в каждом куплете как будто бы начинается дважды, «с разбега», потом поднимается почти на полторы октавы и в конце мягко никнет на VI ступени ля мажора. А вот «занозистый», размашистый лейтмотив Володи Гаврилова: «Крепкий, душистый курим отборный мы табак...» Вот изобразительная сценка-фуга «Дождь», совсем не простая по музыке, с квартетом трактористов, которые от скуки (в дождь нельзя сеять!) с утра «режутся» в домино. А вот овеянная тихой вечерней печалью песня оставленной Наташи «Туманно красное солнышко, туманно»... Да, попробуйте послушать музыку, доверьтесь ей, и вы убедитесь: с лучших страниц оперы Щедрина веет подлинной жизнью сегодняшней русской деревни, с ее говором, шутками, песнями, со всей пестротой ее будничного и праздничного быта.

Что же касается вопроса о драматургии оперы Р. Щедрина, то здесь мы встречаемся с весьма самобытным явлением. Разные ведь есть типы симфонической драматургии. Есть симфонизм «Ивана Сусанина» и симфонизм «Руслана и Людмилы», «Хованщины» и «Пиковой дамы», «Тоски» и «Кащея». Трудно, невозможно, не нужно отдавать предпочтение какому-либо одному из них.

Симфоническое развитие в опере Щедрина основано не на сквозной борьбе сил «действия» и «контрдействия», а на драматургических принципах контраста, оттенения, сопоставления замкнутых песенно-мелодических звеньев; метод развития в ней — в основном вариационный, с мастерским обыгрыванием рефренности и репризности в пределах отдельных сцен и целых актов. Думается, такая драматургия по-своему не менее убедительна, чем любая другая. Нужно ли говорить, что подобный тип симфонического развития подсказала автору песенно-танцевальная жанровая природа музыкальных образов?

И наконец о характере лирики в опере Р. Щедрина. Пожалуй, именно в этой сфере более всего ощущается направленность творческих поисков композитора. В первую очередь, как это ни парадоксально, на первый взгляд, для лирической оперы (а именно так определяет автор жанр своего произведения), он стремится нарисовать художественно правдивый коллективный портрет людей советской послевоенной деревни. Личные страсти, индивидуальные характеры не выходят за рамки этого портрета, но составляют органичную и очень важную его часть. Оно и естественно: все персонажи — люди одного села, общей работы, и личные судьбы каждого неразрывно сплетены с жизнью всего колхозного общества. Но, вместе с тем, именно лирическое начало господствует в опере, и это определяет правдивость раскрытия переживаний героев. Вначале лирика, как это бывает характерно для образов народного творчества, живет где-то подспудно, проглядывая в сдержанных репликах и прибаутках, в подтексте жанрово-лирических эпизодов, в символично звучащих песнях героев на «вечорочке»¹. А затем прорывается в «дурно-пьяном» наваждении летней ночи с ее невнятными, таинственными шорохами, далекими отголосками.

Чтобы представить себе характер музыкальной драматургии оперы, обрисуем вкратце второе (центральное) действие (до его финала).

Оно начинается девичьими частушками («Маленькой кантатой»²). Затем к традиционному месту вечерних гуляний прибывают «важные» парни; после взаимных пересмешек реприза кантаты звучит в смешанном хоре. Так завершается первый этап музыкально-драматургического развития.

Из-за сцены приближаются звуки «банды» — это идет «самодеятельный колхозный эстрадный духовой» оркестр. Его уморительно-серьезное звучание (ремарка: «как бы сбиваясь») напоминает сцену музицирования в доме старого дона Херома в прокофьевской «Дуэнье». Появляется принаряженный Володя под руку с Наташей. «Ла-ли-ла-ли-ла-ла! — презрительно речитирует он. — Весьма неудовлетворительно.... И канифоли мало». Местные артисты рас-

_________

¹ Частушка тем ведь и отличается, что ее часто вспоминают и поют «к случаю», когда нужно метко, «не в бровь, а в глаз», и в то же время как бы иносказательно истолковать события, поступки, характеры.

²Публикуется в настоящем номере нашего журнала.

теряны: «А ты что можешь?». Атмосфера ожидания очередной володиной выходки. Одна из девушек испуганно восклицает: «Ой, девоньки, что-то будет...». И вот Володя поет грустную вальсовую песенку, явно городскую по характеру (он ведь учился и работал в городе):

В лесу родилась елочка,
В лесу она жила-была,
Потом влюбилась в мальчика
И в город с ним ушла.

Есть в этой песенке (последний куплет Володя насвистывает, изредка цедя сквозь зубы: «квартира», «телевизор») какая-то неуловимая «банальщинка», простецкость. И вместе с тем в напеве ее — искренняя горечь по поводу неразумной дивчины, променявшей любовь на «красивую» жизнь. Конечно, исполнение песенки подчеркнуто фасонисто, небрежно («Ну что ты на себя напускаешь?» — кричит Наташа), но за этой небрежностью впервые ощущается совсем юная и совсем не испорченная душа — то, что почувствует Варвара Васильевна и что заставит ее в конце концов сказать Наташе: «Иди, не бойся... парень он хороший...». Но это будет потом, в финале оперы. А пока Володя продолжает «изображать из себя»: «Не нравится — могу другое». Атмосфера ожидания накаляется; топотом спрашивает девушка: «Ой, девоньки, что-то будет...». И следует «другое» — чудесная Des-dur’ная песня с женским хором «У моей у милой губы, как пушок». Песня эта — не пламенная, не страстная, нет — мягкая, матовая, вся в пластичных переливах мажоро-минора, и очень «просторная», словно покрытое легкими облаками летнее небо. В ней настоящая володина душа, и ее почувствовала, к ней потянулась, еще сама не понимая этого, Варвара. И не случайно, конечно, тема этой песни в полный голос звучит в сцене поцелуя (вот хороший пример подлинно драматургического развития). Так завершается второй этап действия.

Начинается редкостная по точности и сочности зарисовки, по остроумию и жизненной достоверности картина деревенской «вечорочки» — общая кадриль. «Банда» на сцене старательно «дудит» плоское тонико-доминантовое вступление; ему отвечают скрипки в оркестре, ведущие простенькую мелодию кадрили pianissimo и все время pizzicato, чтобы слышно было ритмичное шарканье ног танцующих¹. Сцена эта вроде бы совсем не оперная: уж слишком она проста, такое чуть ли не ежедневно можно увидеть в самой жизни. Но в том-то и ее прелесть. Представьте себе: люди хорошо поработали, завершили сев, пришли нарядные, оживленные, у каждого здесь — свой интерес. Варвару Васильевну односельчане побаиваются, никто ее не приглашает на кадриль. Она стоит одна и, вероятно, смотрит на Володю, который танцует с Наташей и ведет с ней такой разговор (именно разговор, а не речитатив): «Ты как любишь — быстрые танцы?» — «Люблю». — «Или лучше медленные?» — «Не. Лучше побыстрее». — «А цыганочку не разучилась?» — «Не». — «Ясно... Здесь кто-нибудь голубей разводит?» — «Не. Голубей у нас нету». — «Жаль. Интересная птица».

Представьте себе все это, и вы ощутите «кинематографическое» умение автора подглядеть кусочек «жизни врасплох», как говаривал Дзига Вертов. Идет вечорочка, звучит кадриль, плавно скользит объектив «камеры», выхватывая из толпы то веселую «разведенку» Катерину, то руководителя самодеятельного оркестра Сергея Кондурушкина, гордого всеобщим вниманием, то танцующую Варвару, которую, наконец, пригласил Володя. И вот происходит точно такой же и в то же время совершенно другой разговор: «Вы любите быстрые танцы?» — «Нет, медленные». — «А цыганочку танцевали когда?» — «Нет, цыганочку не танцевала». — «Конечно, не обязательно... Здесь у вас голубей разводят?» — «Нет, голубей у нас нету». — «Жаль. Интересная птица. Можно управлять на расстоянии». Варвара смеется... И звучит, нарастает в этой безобидной жанровой картинке нота предчувствия, ожидания каких-то внутренних перемен, и хочется слушателю вслед за испуганной девушкой спросить: ой, что-то будет?..

Атмосфера напряженного ожидания еще более сгущается, когда Варвара поет свою заветную песню-думу «По лесам кудрявым», которой на время прерывается кадриль. Обе значительные интонации песни — начальная, основанная на минорном кварт-

_________

¹ Эта перекличка звучания «банды» и симфонического оркестра сохраняется на протяжении всей сцены кадрили.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание