Выпуск № 7 (236) | 1958 - страница 17

прогрессивные музыкальные деятели капиталистических государств. Работы советских критиков и музыковедов систематически переводятся на иностранные языки и перепечатываются в зарубежной прессе. Отстаиваемые и пропагандируемые нашей критикой идеи усваиваются все более широкими кругами передовой музыкальной общественности за рубежом. Она стоит теперь во главе борьбы за реализм, за высокое общественное и этическое значение искусства во всем мире.

Голос советской критики должен громче звучать с международной трибуны. Она обязана смелее и решительнее выступать в защиту социалистического реализма, твердо отражая нападки реакционных буржуазных декадентов и ревизионистов всех мастей на коренные, основополагающие принципы нашего искусства. Наступление против социалистического реализма ведется не всегда в открытую, с помощью лобовых атак, но и посредством обходных маневров. Примером такой уклончивой, завуалированной стратегии может служить одна из недавних статей известного польского музыковеда С. Яроцинского.

Побывав этой зимой в Советском Союзе, С. Яроцинский по возвращении к себе на родину выступил в варшавском журнале «Пшеглонд культуральны» с двумя статьями. После того, как в первой статье С. Яроцинский походя, легко и небрежно разделался с русской школой пения, назвав ее «частушечным стилем», с русской классической живописью, показавшейся ему «провинциальной», с русской симфонической музыкой, которая раздражает его своими мнимыми «пустыми пространствами», он решил посвятить вторую статью своим мыслям и впечатлениям от советской музыки. В начале этой статьи С. Яроцинский осторожно предупреждает, что не будет здесь высказывать своего отношения к проблеме социалистического реализма, но тут же объявляет социалистический реализм продолжением рапмовских установок. Я позволю себе усомниться в том, насколько хорошо и ясно С. Яроцинский представляет себе, какова сущность ошибок РАПМ и за что ее критиковали у нас. С нашей точки зрения вина РАПМ не в том, что она ставила вопросы о классовой основе искусства, о реакционности буржуазного модернизма и т. п., а в том, что, поставив эти важные и необходимые вопросы, она их не сумела правильно решить и впала в грубую вульгаризацию. Отметая всякого рода ошибки и извращения, мы отнюдь не собираемся отказываться от коренных основ нашей идеологии и нашего эстетического учения.

Путаным рассуждениям С. Яроцинского мне хотелось бы противопоставить примечательную статью французского критика Луи Фрюлинга «Гуманизм и советская музыка», опубликованную в декабрьской книжке журнала «La nouvelle critique» за 1957 год. Касаясь общих основных черт советской музыки, Фрюлинг отмечает прежде всего исключительную широту, массовость ее воздействия. «Советская музыка, — пишет он, — создается не для нескольких десятков специалистов; она обращается к миллионам людей, идущих "во главе жизни"; и она находит свое оправдание лишь в том случае, если ее рассматривать под углом зрения этих миллионов слушателей». В этом смысле советская музыка является, по словам французского автора, «одним из высочайших выражений гуманизма».

Правильно и четко стазится Л. Фрюлингом вопрос об органическом сочетании свободы творчества с направляющей ролью партии и правительства в развитии искусства, столь тенденциозно, демагогически извращенный зарубежными (ревизионистами и некоторыми легко теряющими ориентир товарищами из нашей среды.

Как пример благотворной близости художника с народом он при-

водит Седьмую симфонию С. Прокофьева: «Последнее произведение Прокофьева, Седьмая симфония является также прекраснейшим и величайшим его сочинением. Никогда слияние человека (здесь идет речь, разумеется, о композиторе) со своим народом, своей страной не было более полным, и неудивительно, что это совпадает с моментам, когда композитор «перестал наступать на горло собственной песне»! Можно с уверенностью утверждать, что никогда Прокофьев не был более самим собой, чем в этой истинной «внутренней биографии», которая дышит радостью и добротой». Возвращаясь еще раз к тому же произведению, Л. Фрюлинг замечает: «Убедителен пример Прокофьева, который, испытав уединение и ложную свободу латинских кварталов, только на своей советской родине достиг высот Седьмой».

В статье Л. Фрюлинга есть некоторые неточные формулировки и спорные высказывания. Но основная ее направленность не может не вызвать у нас глубокого сочувствия. Таким выступлениям зарубежных деятелей нужно оказывать всяческую поддержку и знакомить с ними наших читателей.

Вопрос о путях и перспективах развития современной музыки волнует всех, кому по-настоящему дороги судьбы нашего искусства. Сознание безвыходности того тупика, к которому пришли новейшие течения буржуазного модернизма, возникает даже у некоторых связанных с этими течениями музыкантов. В западно-германском журнале «Мелос», стоящем на позициях воинствующего формализма и антиреализма, недавно была напечатана статья, ставящая вопрос об «адресате» творчества, так называемых, авангардистов. Автор статьи Жак Вильдбергер уподобляет своих же единомышленников людям, сидящим в герметически закупоренном автобусе и забывающим о том, что их усилия не достигают внешнего мира — «и оттуда до нас не доходит никакое эхо; короче, что мы движемся в безвоздушном пространстве». И он приходит к суровому выводу, звучащему как беспощадный приговор всему модернистскому искусству, пренебрегшему насущными интересами человечества, забывшему о великих классических заветах и ставшему вне жизни: «Мы уже не можем обнять миллионы».

Каково истинное назначение музыки, не изменяет ли она самой себе, своим коренным основам, вставая на этот гибельный путь, — такие вопросы невольно возникают перед наиболее вдумчивыми и здравомыслящими музыкантами капиталистических стран, не утратившими еще чувства реальности. В этом отношении привлекает внимание статья «Об истинной сущности музыки», появившаяся в другом издаваемом в ФРГ журнале — «Musica». Редактор журнала, ныне уже покойный Фред Хамель, перу которого принадлежала эта статья, писал в ней: «Настало время навести основательный порядок в том беспредельном акустическом универмаге, который носит ныне фирменное обозначение музыки». По мнению Хамеля, «почетного титула музыки» достойно лишь то, что «проистекает из чистых источников западного культурного наследия». К числу вечных, неиссякаемых источников подлинного музыкального искусства он относит, в первую очередь, «фольклорное» и «человечное».

Это выступление запацно-германского журнала было поддержано органом Союза немецких композиторов и музыковедов ГДР «Musik und Gesellschaft». Вместе с тем, редакция «Musik und Gesellschaft» подчеркивала, что вопросы, поставленные Хамелем, не могут быть разрешены в условиях капиталистического строя. В передовой статье № 1 за текущий год в этом журнале, озаглавленной «Мы обнимаем миллионы», редакция пишет: «Только музыка, проникнутая духом социализ-

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание