Выпуск № 7 (236) | 1958 - страница 14

тестов, писем в редакцию или, что еще хуже, демонстративных обид, разрывов отношений и т. п. Товарищи, видимо, мало читали тех классических авторов, которые обычно, и с полным основанием, ставятся в образец нашей критике. Иначе они перестали бы с сожалением вспоминать о временах Серова, Стасова или... излечились бы от своей повышенной чувствительности.

Ослабление боевого тона нашей критики связано с рядом нездоровых явлений, имевших место в развитии советской литературы и искусства в целом. О некоторых явлениях такого рода говорилось в редакционной статье журнала «Коммунист» — «Партия и вопросы развития советской литературы и искусства». Указывая на недопустимость догматического толкования руководящих партийных документов по идеологическим вопросам, на отдельные неточности, содержащиеся в этих документах и, в частности, в постановлении «Об опере "Великая дружба" В. Мурадели», редакция журнала писала: «Все это было связано с известными явлениями культа личности. Например, в постановлении об опере В. Мурадели ряд выдающихся советских композиторов, допускавших те или иные ошибки, назван в таком контексте, будто в их творчестве нашло полное выражение формалистическое направление в музыке, ввиду чего это творчество антидемократично и чуждо советскому народу. Такая односторонность оценки не была полезной и, по существу, не имела влияния на отношение партии и народа к этим композиторам»¹.

Между тем, часть нашей критики усвоила именно эти преходящие и по сути наносные стороны постановления, а не его основной глубобокий партийный смысл. В результате стали проявляться упрощенчество и догматизм, появился разносный «проработочный» тон, никак не способствовавший развертыванию творческой дискуссии.

После XX съезда КПСС, определившего решающий перелом во всей идеологической работе, широко развернулась борьба против извращения ленинских принципов руководства искусством, против узкого догматического подхода к решению творческих вопросов и подмены терпеливой воспитательной работы грубым и неуклюжим администрированием.

Однако, некоторые товарищи не сумели понять того, что произошло на самом деле, и разобраться в сложившейся обстановке. Их резко качнуло в сторону и, потеряв равновесие, они подались совсем не туда, куда надо было. Нашлись люди, которые восприняли критику отдельных ошибок предшествующего этапа как отказ от основных принципов партийности искусства.

Были отдельные попытки объявить Постановление Центрального Комитета от 10 февраля 1948 года потерявшим свою силу и значение, сдать его в архив. Подобные взгляды проникали и в печать. Редакция журнала «Советская музыка» легко и охотно предоставляла место для высказываний, ревизующих партийные установки в области искусства, не давая им должного отпора.

О серьезных принципиальных ошибках этого основного печатного органа советской музыкальной критики уже не раз говорилось и писалось. Указывалось на то, что журнал допускал примиренческое отношение к чуждым социалистическому реализму модернистским течениям, неправомерно преувеличивал роль трагедийного начала в нашем искусстве, занимал неверные позиции в вопросе об отношении к народному творчеству и т. д.²

_________

¹ «Коммунист», 1957, № 3, стр. 22.

² См. в частности, передовые статьи в журнале «Советская музыка», 1957, № 10 и 1958, № 1.

Под предлогом расширения понятия реализма редакция совершенно сняла вопрос о формалистических и вообще модернистских влияниях на творчество советских композиторов. Намеренное замалчивание или даже восхваление слабых, противоречивых сторон творчества наших крупных мастеров, испытавших на себе частично воздействие тех или иных модернистских течений, вело к неверной, извращенной оценке самого существа этих течений, к отказу от их критики и борьбы с ними.

Подобные тенденции проявлялись не только на фронте музыкальной критики. Так, например, А. Метченко в статье «Против субъективистских измышлений о творчестве Маяковского» отмечал, что при изучении творчества поэта «недостаточно внимания уделялось его сложному, противоречивому отношению к модернистским течениям в искусстве XX века». «Приподымая раннего Маяковского, авторы некоторых книг приподымали и футуризм, выдавали его за течение, близкое революции»¹.

Нечто аналогичное имело место и в нашей области. Приподымая отдельные ущербные, противоречивые произведения талантливых советских композиторов, некоторые критики тем самым вольно или невольно приподымали экспрессионизм и другие упадочные течения, несовместимые с последовательно реалистическим отображением действительности и с позитивным, утверждающим взглядом на мир советского народа — строителя коммунизма.

Занятая редакцией журнала «Советская музыка» позиция, по существу, исключала возможность серьезного критического анализа творческих явлений и широкой свободной дискуссии.

В нашей жизни постоянно рождаются горячие и острые споры, связанные с различным восприятием отдельных музыкальных явлений, с разным пониманием путей и методов осуществления творческих задач современности. Обязанность критики — не приглушать эти споры, а всячески развивать их и стремиться направить по верному руслу. Журнал же делал вид, что оснований для спора, в сущности, нет, что есть только одна единственно возможная позиция — позиция редакции и той группы критиков и музыковедов, на которую она непосредственно опиралась. Всякое иное мнение огульно и бездоказательно объявлялось догматическим. На самом деле именно та нетерпимость к чужому мнению и подавление свободной, открытой дискуссии, которые характерны были для деятельности журнала, представляли собой худший вид догматизма. Все это приводило к значительному понижению критического тонуса, к тому, что критика приобретала узко групповой характер и не отражала происходящей в действительности борьбы взглядов и оценок, наконец, к укреплению ложных, ошибочных представлений по важнейшим творческим вопросам.

В партийном документе «За тесную связь литературы и искусства с жизнью народа» ясно показано существо допускавшихся отдельными деятелями искусства ошибок и извращений и четко сформулированы основные задачи советской литературы и искусства на современном этапе. Опубликование этого документа помогло устранению ряда недостатков и в музыкально-критической работе. В нем указывается на большое значение критики в деле объединения творческих сил советского искусства и мобилизации их на выполнение задач, выдвигаемых партией: «Мы хотим консолидации, сплочения всех сил литературы и искусства на принципиальной основе, а не за счет уступок и отступлений от принципов марксизма-ленинизма. В интересах этой консолидации развертывается принципиальная критика и самокритика. Эта

_________

¹ «Коммунист», 1957, № 18, стр. 70–71.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание