тии Джильды. С Амелитой был заключен контракт на десять спектаклей, и молодая певица с энтузиазмом начала готовиться к дебюту.

26 декабря 1906 г. в Трани, в театре Коммунале, состоялось ее первое выступление, прошедшее с большим успехом. Трани открыл дорогу в Рим, где в 1908 году певица впервые выступила на сцене театра Констанци в роли Беттины — героини комической оперы Жоржа Бизе «Дон Прокопио», проявив себя не только превосходной певицей, но и талантливой комической актрисой. Незадолго перед этим Амелита Галли вышла замуж за художника Луиджи Курчи. Так появилась фамилия Галли-Курчи, которой было суждено облететь весь мир.

Выступления в Египте (1908), Аргентине и Уругвае (1910) представили Галли-Курчи иностранному слушателю. Затем — шумные успехи в Триесте, Милане, Неаполе, Модене, Парме. Все эти годы она упорно работает над репертуаром, оттачивая свое певческое и сценическое мастерство.

В 1912 г. А. Галли-Курчи совершает второе турне по Южной Америке, в 1913 — посещает Испанию, родину матери, где с блеском выступает в «Сомнамбуле», «Пуританах» и «Риголетто». В феврале 1914 года певица приезжает в Петербург, где поет Виолетту, Джульетту, Филину («Миньон» Тома). Отзывы русской критики были высоко положительными.

В «Ромео и Джульетте», в «Миньоне», «Травиате» Галли-Курчи пела вместе с Л. Собиновым. Газета «Новое время» писала:

«Г-жа Галли-Курчи — одна из Виолетт, каких давно не видел Петербург. Она безукоризненна и по сцене, и как певица. Арию первого акта она спела с изумительней виртуозностью и, кстати, закончила ее такой головоломной каденцией, какой мы не слышали ни у Зембрих, ни у Боронат: что-то ошеломляющее и вместе с тем ослепительно красивое»... (17 марта 1914 г.).

Вернувшись в Италию, артистка выступает с молодым, блестящим тенором Тито Скипа и прославленным баритоном Титта Руффо, а в начале 1915 г. отправляется в новую гастрольную поездку, принесшую ей знакомство с Энрико Карузо. В Буэнос-Айресе, в театре «Colon», они поют вместе в «Лючии» Доницетти. «Необыкновенный триумф Галли-Курчи и Карузо!», «Галли-Курчи была героиней вечера», «Редчайшая среди певиц» — так местные критики расценили это событие.

Но когда осенью 1916 г., после гастролей в странах Центральной Америки, Галли-Курчи прибыла в нью-йоркский порт, ее здесь никто не встречал. Имя певицы у американцев не пользовалось известностью. Лишь с помощью одного из старых итальянских друзей певице удалось заключить контракт с Кампанини на два выступления в Чикагской опере. Однако, как только дирижер услышал на репетиции «Риголетто» арию «Саrо nomе», он сразу же уничтожил старый договор и заключил новый на полный сезон, резко повысив сумму гонорара.

Дебют Галли-Курчи 18 ноября 1916 г. в Чикаго ознаменовался настоящим фурором: после «Саrо nоmе» зал разразился пятнадцатиминутной овацией. Вслед за «Риголетто» артистка выступила в «Лючии», «Травиате», «Ромео и Джульетте».

«Величайшая колоратурная певица после Патти», «Сказочный голос» — подобными эпитетами пестрели критические отчеты американских газет. Но впереди был еще Нью-Йорк. Там в составе труппы Чикагской оперы Галли-Курчи впервые предстала в роли Диноры в одноименной опере Мейербера (январь 1918 г.). Восхищение слушателей вылилось в двадцатиминутную овацию после знаменитой арии с флейтой «Ombra Ieggiera». Особенным триумфом было встречено ее выступление в «Травиате»: счастливым обладателям билета приходилось пробираться к зданию театра сквозь огромную толпу с помощью усиленных нарядов полиции, а после окончания представления овациям, казалось, не будет конца; пришлось поднять занавес, выкатить фортепьяно, и артистка под собственный аккомпанемент мастерски исполнила американскую патриотическую песенку «Ноmе, sweet home», чем вызвала новые овации.

Через три года Галли-Курчи получает приглашение «Метрополитен-опера», где открывает «Травиатой» сезон 1921–22 г. с Бениамино Джильи и Джузеппе де Люка. Многими примечательными событиями отмечены последующие годы служения певицы любимому искусству: здесь и поездки по Соединенным Штатам, и гастроли в Англии, и восторженная встреча на пристани

в Сиднее, когда над морем людских голов развивался транспарант «Добро пожаловать, Галли-Курчи!», и четырнадцать «бисов» на концерте в пражском зале «Люцерна».

В 1924 г. она создает свою последнюю роль — Шемаханскую царицу («Золотой петушок» Римского-Корсакова), а в 1930 г. завершает сценическую карьеру спектаклем «Севильского цирюльника» в Метрополитен-опера.

Однако артистка еще продолжает интенсивную концертную деятельность, выступая с огромным успехом в Южной Африке, Индии, Китае, Японии, Малайских островах, Филиппинах, Австралии, Новой Зеландии, пока летом 1935 г. серьезная болезнь горла не потребовала хирургического вмешательства. Это означало конец ее артистического пути. Правда, некоторые критики продолжали утверждать, что, несмотря на операцию, голос Галли-Курчи не утратил своих прежних замечательных качеств. Все же после выступления в Чикагской опере (ноябрь 1936, в партии Мими) и серии концертов певица окончательно удаляется на покой. В Вествуд Хиллз (Калифорния), в доме, обращенном своим фасадом к солнечному закату, она живет и до сих пор...

Многим любителям музыки знакомы грамзаписи Галли-Курчи (их насчитывается свыше 100), по которым мы можем судить о ее совершеннейшей технике, о необыкновенно легком голосе очень красивого тембра. О ее сценическом мастерстве рассказывают многочисленные очевидцы и исследователи. Виолетту, Диногру, Лючию она не только изумительно пела, но и превосходно играла, стремясь к органическому слиянию слова и музыки. Певица упорно работала над драматическим содержанием своих партий (роль Чио-Чио-Сан, например, она проходила под руководством известного драматурга Давида Веласко, после обстоятельного анализа первоисточника — новеллы Лонга).

«Не бывает равнодушной аудитории, такою вы делаете ее сами», — говорила артистка.

Она избегала включать в свои программы легковесные номера, рассчитанные на показ только колоратурной техники, она предпочитала им произведения менее распространенные, но много говорившие сердцу и душе.

«Аудитория и певец представляются мне единым целым. Когда я говорю о своих слушателях, я как бы говорю о себе. Встреча с ними — не просто выход на сцену, а рукопожатие, обращенное к людям, пришедшим меня слушать... Пение — моя страсть, моя жизнь. Очутившись на необитаемом острове, я пела бы и там... У человека, совершившего восхождение на горный хребет и не видящего вершины более высокой, нежели та, на которой он стоит, — нет будущего. Я бы никогда несогласилась быть на его месте...» — в этих словах вся Галли-Курчи.

В. Тимохин

Советская музыка в Корее

ЛИ ХИ РИМ

После освобождения Северной Кореи от чужеземного ига корейская музыка получила замечательные возможности для успешного роста.

Новая жизнь освобожденного корейского народа нашла отражение прежде всего в боевых песнях, полных революционного пафоса. Эти новые песни народа, совершившего антиимпериалистическую, антифеодальную демократическую революцию, родственны по духу революционным песням международного пролетариата и лучшим массовым песням советских композиторов.

В период освободительной войны в Северной Корее получили большое распространение многоголосные хоровые песни «чунчан», отразившие революционный оптимизмкорейской молодежи. Нетрудно обнаружить, их сходство с советскими лирическими песнями периода Великой Отечественной войны.

Песни советских композиторов Ал. Александрова, И. Дунаевского, В. Соловьева-Седого, А. Новикова, В. Мурадели, М. Блантера, Г. Носова хорошо известны корейскому народу. Большое влияние этих песен испытали в своем творчестве компо-

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

В. Тимохин

Советская музыка в Корее

ЛИ ХИ РИМ

Содержание