ческого мужского хора Эстонской ССР под управлением Густава Эрнесакса. С каждым годом хор поет теплее, темпераментнее, с ярким драматизмом, прежде несколько приглушавшимся. Отличное произведение Э. Каппа «Аврора» — содержательное, живописное по фактуре — хор спел с подъемом, но без малейшей форсировки. Мягкими красками отличалось исполнение выразительного хора В. Сорокина «На вахте» и свежей, динамичной «Весенней песни» Г. Эрнесакса. Великолепные образцы эстонской классики — хоры Саара «Я бы спел вам песню» и Тюрнпу «Лебеди» — были спеты хором с завидной легкостью и стилистически тонко. Блестяще, с контрастными оттенками прозвучали «Карадские песни» Золтана Кодаи — своеобразный «веночек» народных песен.

Спорными показались хоровые обработки «Двух гренадеров» Шумана и, особенно, отрывка из бетховенской Аппассионаты, названного «Ночью». В последней пьесе идеальный строй, инструментальная, органная чистота и полнозвучие носят несколько самодовлеющий характер. Вряд ли нужны подобные эксперименты, когда сотни произведений хоровой классики еще ждут своего исполнения.

Много ценного в репертуаре Государственной хоровой капеллы Белорусской ССР. Ее руководитель Г. Ширма, мастер большого масштаба и чуткий художник, добился от коллектива безупречного интонирования, ровности звучания всех групп и чуткого слияния тембров. В хоре В. Шебалина «Жаворонок», отличающемся теплотой и свежестью поэтического замысла, в искусной разработке белорусской песни «Сонейка», в пленительной музыке белорусской песни «Повей ветры» (обработка Г. Пукста) — хор поет мягко, красивым звуком, отлично филируя.

Г. Ширма отлично передает сложный полифонический узор в широко развернутом хоре А. Туренкова «Днепр» (это, по существу, кантата), интимность звучания, романтичность — в хоре А. Ленского «Тихо сосны шумят», крупный план, картинность — в интересном хоре В. Оловникова «На полесье разговор».

Но когда хор поет произведение, построенное в форме попурри («Любимые» Галковского), где песни не объединены ни модуляциями, ни тональным планом, ни принципом художественного противопоставления, то и мастерство исполнения оказывается не столь уж совершенным.

Широкую по жанровому диапазону, ноне во всем равноценную программу исполнил в своем концерте Московский хор, быстро завоевавший симпатии москвичей. Художественный руководитель хора В. Соколов и его помощники, опытные хормейстеры Р. Перегудова и С. Казанский, добились чистоты, выдержанности строя. Голосистые, темпераментные, увлеченные своим делом хористы покоряют дисциплинированностью, свежестью трактовки ряда: пьес («Помню» из «Цыганских напевов» Дворжака, обработка В. Соколова, «Колыбельная» Моцарта, обработка А. Колосова, «Утес» В. Шебалина, современная русская народная песня «Ой, по-над Волгой леса зеленеют», обработка Ф. Козлова). В. Соколов импонирует и хору и слушателям, как талантливый дирижер и чуткий педагог, сумевший в короткий срок воспитать интересный коллектив.

Народные песни — финская, перуанская, словацкая и другие — передаются хором живо, колоритно, в гранях хорошего вкуса.

Жаль, что руководители наших хоровых коллективов, в том числе и В. Соколов, чрезмерно увлекаются обработками для хора инструментальных пьес (от старинных вальсов «Амурские волны» и «На сопках Маньчжурии» до «Концертного вальса» Глазунова). Нежно, стройно и музыкально спел хор... фортепьянную пьесу «Сладкая греза» Чайковского. Но не лучше ли было спеть хор «Соловушко» того же автора! «Полонез» Огинского или переложенная для хора «Попутная песня» Глинки не должны заменять произведения, предназначенные для хора самими композиторами. Никтоне возражает против обработок для хора в принципе, но во всем нужна мера. Существует огромная хоровая специальная литература, даже в малой степени не освоенная. Редко звучат хоры Танеева, Рахманинова, Гречанинова, Лысенко, Леонтовича, Василенко, Чеснокова, Ипполитова-Иванова, интересные хоры В. Шебалина и А. Новикова, М. Коваля и А. Александрова...

Более частое обращение наших лучших хоров к произведениям советских композиторов должно стимулировать творчество и нашей талантливой молодежи, от которой мы вправе ожидать создания полноценных хоровых произведений a cappella.

Георгий Поляновский

Камерные вечера

Примечательным было включение в программы декабрьских камерных концертов новых советских произведений. Одной из таких премьер явился Седьмой квартет М. Вайнберга.

Гармоническая зыбкость, причудливость, кажущаяся незавершенность мелодических построений, приглушенная, подчас предельно утонченная звучность первых двух частей Квартета придают музыке особый, неповторимый колорит. Исполнение отличалось филигранностью отделки и тонкой проникновенной передачей мельчайших деталей партитуры (исполнители — квартет имени Бородина). Поистине волшебное впечатление оставила затаенная, словно сотканная из тончайших арабесок музыка второй части — Интермеццо.

В этом же концерте Д. Башкиров выразительно сыграл Четвертую сонату С. Прокофьева и особенно удачно по искренности чувства и звуковому обаянию Сцену прощания Ромео и Джульетты из фортепьянной сюиты того же автора. Сольные выступления в камерных программах возрождают давнюю и хорошую концертную традицию.

Другим впервые прозвучавшим произведением был Первый квартет румынского композитора Анатоля Виеру. Отметим серьезность и вдумчивость, проявленные квартетом имени Комитаса в работе над сложным замыслом автора. Свободно, преодолев значительные технические трудности, артисты создали впечатление полифонической многоплановости, «стереоскопичности» звучания. Вместе с тем, им удалось даже при довольно необычных сочетаниях голосов сохранить ощущение звуковой цельности и пропорциональности. Особенно глубоко, содержательно была сыграна медленная третья часть Квартета.

В мир возвышенной романтики перенес слушателей Квинтет Ц. Франка. Здесь ощущался известный разрыв в трактовке между В. Мержановым и его партнерами. Так, поэтическая недоговоренность, порою призрачность колорита, отличавшая исполнение пианиста, зачастую противоречила более реальному, не столь богатому полутонами, звучанию струнных. Запомнились полные звуковой прелести, как бы тающие в дымке, вступительные соло рояля и мягкое, красивое исполнение А. Габриэляном проникновенной темы второй части.

В противоположность квартету имени Комитаса, со свойственными ему непосредственностью эмоций и сочностью колорита, квартет имени Большого театра более силен в произведениях, богатых сложным, полифоническим развитием. Так, в частноти, за прекрасно сыгранным ими недавно Третьим квартетом Танеева последовал Четвертый квартет того же автора. Надо обладать большим мастерством, чтобы так целостно, как это удалось артистам, охватить грандиозный замысел автора. Однако исполнению Квартета Танеева и, особенно, Девятого квартета Н. Мясковского несколько мешало преувеличенное стремление одновременно всех участников ансамбля к звуковой экспрессивности, отсутствие эпизодов необходимой эмоциональной разрядки. Это в известной мере снизило истинную выразительность музыки.

Жизнеутверждающе прозвучал в этом же концерте Фортепьянный квинтет Дворжака; казалось, в зале стало светлее от его искрящейся народным весельем и задором музыки. Пластично, эмоционально-приподнято сыграл фортепьянную партию А. Иохелес. Вызывает возражение, пожалуй, только исполнение второй части — «Думки»; лирическая тема, звучавшая у фортепьяно, едва лишь просвечивала сквозь чрезмерно грузное сопровождение струнных.

С А. Иохелесом слушатели встретились и в концерте Государственного квартета Грузии (Б. Чиаурели, Г. Хатиашвили, А. Беганишвили, Г. Барнабишвили). Исполнявшийся при его участии Фортепьянный квинтет А. Шаверзашвилй москвичи услыхали впервые. Уступая по индивидуальности композиторского «почерка» Третьему и Четвертому квартетам С. Цинцадзе, прозвучавшим в этом же концерте, музыка Квинтета обладает в то же время неоспоримыми достоинствами. Исполнители хорошо показали присущие ей мелодическую насыщенность, образность, пропорциональность формы, черты, свидетельствующие о творческой зрелости автора. Волевое, ритмически-упругое начало, свойственное игре А. Иохелеса, сделало его как бы «дирижером» ансамбля. Рельефно, чеканно сыграл он написанную с концертным размахом фортепьянную партию. Досадно только, что в звучании квартета, порадовавшего весенней пестротой красок во второй скерцозной части и задумчивой певучестью в третьей части Andante, были моменты интонационной неточности. Меньше проявилось это в исполнении Четвертого квартета С. Цинцадзе, знаменующего дальнейшие плодотворные поиски талантливого композитора в области гармонии и звукового колорита.

С современными или близкими к современности произведениями выступил и Московский камерный оркестр. Обращение к музыке наших дней потребовало расширения диапазона выразительных средств, с чем не всегда еще удавалось справиться оркестру. Так, не все детали содержательной, интонационно свежей Сюиты для струнного оркестра Г. Галынина были тщательно отработаны (особенно это сказалось во второй, быстрой части Сюиты); звучанию не хватало полифонической «многослойности», разнообразия приемов исполнения. Кроме того, в данном скромном составе сочинение звучало менее полно, чем это, очевидно, было предусмотрено автором.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Георгий Поляновский

Камерные вечера

Содержание