Парижский сезон

Э. ЖУРДАН-МОРАНЖ

...В предыдущей статье я рассказала о театральной и концертной деятельности, составляющей основу музыкальной жизни Парижа. Не возвращаясь к этой теме, ограничусь лишь перечислением всего нового, что довелось услышать за последние месяцы.

Театр «Grand Opera» осуществил прекрасную постановку «Осуждение Фауста» Берлиоза. Сам композитор даже не мечтал о такой возможности; ему удалось осуществить лишь концертное исполнение. Он умер, отчаиваясь, что не завоевал этому сочинению признания широких масс. А ведь Берлиоз выразил свои самые сокровенные душевные устремления. Едва ли в каком-нибудь произведении, написанном в 1846 году, могла лучше раскрыться сущность романтизма. Вполне очевидно, что в этой «Драматической легенде в четырех частях» мало театрального действия; но Берлиоз не мог предвидеть... прогресса постановочной техники. В «Осуждении Фауста» декорации проектируются на экране и сменяются мгновенно. Это едва ли не лучшая возможность воплощения фантастического начала, заключенного в партитуре. Игра световых лучей переносит нас из-под мрачного небосвода в уютную комнатку Маргариты. Я не стану распространяться о красотах музыки, смутившей слушателей 1846 года. В ней столько контрастов новых гармоний, столько «молний и громов» (выражение самого Берлиоза) в оркестровке, что это никак не могло быть принято поклонниками «Фауста» Гуно.

Недавно вышла отличная книга Анри Барро («Berlioz». Henry Barraud, Ed. Costaud, Paris, 1956); в ней много интересных сведений, которые помогут читателю полюбить и понять Берлиоза.

Одним из событий сезона «Grand Opera» явилось состоявшееся также в феврале этого года первое представление «Мученичества святого Себастьяна» Дебюсси. Новая постановка вызвала много волнений и споров.

Этот шедевр Дебюсси был написан в 1911 году по настоянию Габриэля д’Аннунцио, задумавшего свою поэму для Иды Рубинштейн, создательницы роли Себастьяна. За недостатком времени Дебюсси сочинил лишь музыкальные фрагменты к некоторым эпизодам сценического действия, связанные между собой интерлюдиями. Это осложнило работу постановщиков, тем более, что в поэме д’Аннунцио много длиннот. Решено было сократить текст (новая редакция Юбера Девийе). Произведение превратилось в хореографическую мимодраму. Только святой Себастьян и Цезарь декламируют свои роли; остальные актеры ограничиваются пантомимой, а голоса их заменяет громкоговоритель. Подобный стереофонический опыт немало смутил всех «стариков», сожалевших об утраченной теплоте человеческого голоса. Должна сказать, что меня это новшество нисколько не шокировало: оно придало поэме большую цельность, единство. Хор разместился в ложах авансцены, предоставив актерам полную свободу действий. Многое можно было бы сказать о декорациях. Некоторые из них своей крикливой пышностью напоминают мюзикхолл; маленькие ангелочки в последней картине («Рай») — точь-в-точь из ревю в «Casino de Paris». Эта сцена оставляет наиболее слабое впечатление. И очень жаль, ибо, в сущности, во всех пяти картинах есть немало хорошего.

Некоторые считают язык д’Аннунцио устаревшим и напыщенным. Возможно, им неизвестно, что поэт стремился воссоздать колорит средневековья, стилизуя свою речь по старо-французской манере. Дебюсси, всегда сдержанный в проявлении чувств, восторгался поэмой. «Теперь вся музыка кажется мне ненужной, — писал он поэту, — рядом с неистощимым великолепием вашего воображения...» И дальше: «Знаете, все это так возвышенно, что мне страшно трудно найти музыку». И все же он нашел эту музыку, прозвучавшую с характерным для его гения благородством и чистотой стиля.

Людмила Черина — танцовщица и трагическая актриса — превосходно справи-

лась со своей труднейшей задачей. Она была прекрасна и трогательна.

Март подарил нам два оперных творения Рихарда Штрауса «Кавалер роз» в «Grand Opera» и «Каприччио» в «Орeга Comique». Оба спектакля оказались очень удачными. Всегда было нелегко найти единый ансамбль французских певцов, способных воплотить эту глубоко немецкую музыку. Должна сказать, что «Каприччио» особенно меня очаровало. Это последняя из пятнадцати опер Штрауса. Она словно подводит итог исканиям старого музыканта — это зрелое искусство, которое может позволить себе любую вольность, даже смешение стилей. Ибо этот «разговор на музыке» (подзаголовок произведения) переходит от классики к романтике, слегка касаясь и стиля «буфф». Действия в нем мало, но зато дискуссий о музыке достаточно. Дело происходит во Франции XVIII века, в каком-то замке, в эпоху борьбы глюкистов и пиччинистов. Их споры и составляют содержание дуэтов, трио, квартетов и даже октетов, написанных рукой мастера. Штраус обращается с голосами певцов как с оркестровыми инструментами, что делает задачу исполнителей далеко не легкой. Однако они оказались на большой высоте. В музыке много пародийных эпизодов, остроумно имитирующих стиль Глюка, Рамо, а также и итальянское bel canto с его руладами и трелями. Все это очень оживляет партитуру. Инструментовка, как обычно у Штрауса, ослепительная. Жанна Сегала создала великолепный образ графини.

«Кавалер роз» в «Grand Орeга» вызвал у меня меньше энтузиазма. Боюсь признаться в этом, так как спектаклем принято безудержно восторгаться. Безусловно, музыка изобилует находками, некоторые эпизоды заставляют вспомнить сверкающий темперамент «Тиля Уленшпигеля»; нас чарует все, что напоминает о венском вальсе с его воздушной легкостью. Менее привлекателен Штраус там, где он приближается к вагнеровской манере, часто используя при этом банальные темы. И все же отдельные сцены, более строгие по стилю, очень хороши, как, например, конец последнего акта, где женское трио просто великолепно по своей цельности. Я не стану распространяться насчет исполнения и несколько сомнительного содержания — роль Кавалера написана Штраусом для женского голоса. Спасла положение мужественная осанка и соответствующая манера поведения Сюзанны Саррока. Режин Креспен была великолепной Маршальшей, а образ, созданный Лоренцо (в этой постановке), как нельзя больше комичен.

Жан Фурестье талантливо дирижировал оркестром, но его французская натура не позволяет ему увлечь весь исполнительский коллектив чисто венским «безумием».

К сожалению, эта статья будет отослана до премьеры «Кармелиток» Франсиса Пуленка и Жоржа Бернаноса. От этого произведения ждут многого. Первые представления в миланской «La Scala», в марте, прошли с настоящим триумфом. Мне думается, что это самое значительное из сочинений Франсиса Пуленка.

Крупным событием явилось открытие «Театра Наций», в помещении Театра Сары Бернар. До 15 июля здесь будут проходить различные гастрольные спектакли, концерты и т. д. Цель их — благоприятствовать международному культурному обмену.

Начало было положено Белградской оперой, показавшей «Дон Кихота» Массне и балетную программу с «Чудесным мандарином» Бартока. Французов особенно привлекал Массне в исполнении югославов! Они получили заслуженный урок; понадобилось, чтобы свежая кровь оживила забытое произведение Массне, и тогда мы увидели, как хороши многие страницы этой партитуры. Композитор написал «Дон Кихота» специально для Шаляпина, иными словами, — сосредоточил все внимание на главной роли. Трудно создавать образ Дон Кихота после Шаляпина. Мирослав Чангалович совершил этот подвиг; рисуя характер героя оперы, он передает всю поэтичность творения Сервантеса. Наслаждаешься, когда могучий бас артиста словно растворяется в еле слышном pianissimо. Также превосходен и Саячо — Корозеч. У него блистательный баритон, и он подчеркивает комизм роли, нигде не впадая в шарж. Хороша Дульцинея — Цвежич, в теплом звучании ее голоса много прелести. Хор и оркестр темпераментно ведет дирижер Оскар Данон. Все живет, кипит... Но особенно привлекательна постановка. Ре-

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Парижский сезон

Э. ЖУРДАН-МОРАНЖ

Содержание