Выпуск № 6 (223) | 1957 - страница 50

стало ясно: в лице молодого режиссера Георгия Ансимова в театр пришел талантливый, многообещающий художник. Постановка «Свадьбы Фигаро» во многом подтвердила это впечатление. Но, пожалуй, именно в «Богеме» молодой режиссер в полной мере раскрыл свое дарование. С большой силой в спектакле зазвучала тема жизнерадостной молодости, беспечной, но чистой и благородной в своих жизненных идеалах. Именно этим определяется оптимистичность спектакля, несмотря на его трагический финал.

Четверо друзей — Рудольф, Марсель, Шонар, Колен — это разные по характерам, привычкам, манерам люди, которых объединяет любовь к свободной и независимой жизни, глубокая и нежная дружба, презрение к сытым буржуа. Рука режиссера чувствуется не только в талантливо поставленных мизансценах, в стремлении добиться выразительных речитативов, четкой дикции, но прежде всего в поисках жизненной достоверности на оперной сцене.

Мужественен, благороден, решителен Марсель — таким его и рисует Евгений Кибкало, обладающий настоящей музыкальностью, отличными вокальными и сценическими данными. Артист нашел «свои» детали, делающие его Марселя особенно реальным: он вспыльчив, порывист и в то же время очень добр и полон юмора. Посмотрите, как Е. Кибкало — Марсель нежен с больной Мими, как его руки грозят Мюзетте, а глаза в то же время любуются ею, и вы согласитесь, что роль сыграна ярко.

В. Отделенов — певец с хорошей вокальной школой — менее темпераментный Марсель, зато его сдержанность выгодно контрастирует с буйным нравом Мюзетты.

Партия Рудольфа — одна из труднейших в опере — требует от певца хорошо поставленного дыхания, ровного звука, тонкости фразировки. Но главная забота исполнителей А. Масленникова и В. Орленина не только в этом. Им удалось избавить своего героя от той чувствительности, которая прочно укоренилась у исполнителей арий Рудольфа в концертах. В новой постановке Рудольф нежен и чист сердцем, зрители верят в искренность его пылкой любви к Мими. Ярче звучит голос у А. Масленникова, ему гораздо лучше удается заключительная сцена, он более сценичен. Зато у В. Орленина свободнее звучит верхний регистр, он тоньше, музыкальнее фразирует.

Мими — И. Масленникова

Запоминается в спектакле чудаковатый, эксцентричный Шонар (Ю. Дементьев, П. Воловов); Г. Панков (Колен) подкупает и настоящим юмором и способностью к рыцарской самоотверженности (прощание с плащом). Менее выразителен в этой партии Ю. Решетин.

Наиболее яркие страницы оперы посвящены трогательному образу Мими — простой, наивной и доверчивой девушки из народа. В прежних постановках Мими не редко изображалась с первого ее появления страдающей и обреченной героиней: подчеркивались ее робкая походка, мучительный кашель, печаль во всех интонациях голоса...

Иначе трактуется этот образ в новой

постановке. И. Масленникова — Мими — хрупка и обаятельно нежна, но не надломлена. Она доверчива с Рудольфом, оживленна и весела в обществе друзей, и лишь в третьем акте зритель ощущает в ней перемену, вызванную тяжелой болезнью. С большим тактом проводит артистка заключительную сцену. Трогательная целомудренность интонаций, особая, почти детская хрупкость и чистота звучания голоса, которой в совершенстве владеет И. Масленникова, делают образ Мими правдивым, глубоким, цельным и в то же время далеким от надрыва и мелодраматической экзальтации.

Голос молодой певицы Т. Сорокиной, тоже исполняющей партию Мими, отличается свежестью, хотя сильно «шатается» на высоких нотах; она музыкальна, а большое дыхание позволяет ей достичь логичной и красивой фразировки. Но как далека она от душевного богатства, скромного и целомудренного обаяния Мими! С первого же ее появления у зрителя возникает мысль, что пропажа ключа — всего лишь притворство, а в сцене с Рудольфом артистка настолько кокетлива и предприимчива, что скорее напоминает провинциальную мещаночку из комедий A. Островского, чем трогательную героиню Пуччини. Видимо, способной, но неопытной солистке предстоит еще большая работа над образом.

Рудольф — А. Масленников

Наиболее уязвим в постановке Большого театра облик Мюзетты. Конечно, Мюзетта — яркий характер: своенравная красавица — «бес в юбке» и в то же время — сама доброта. Но напрасно образ этот наделен во втором действии некоторыми опереточными чертами. Зачем, скажем, Мюзетте выбивать из рук слуги тарелки с кушаньями? Зачем в финале ее поднимают на руки, если уж постановщики, вопреки воле автора, надели на нее башмак Шонара? Ведь у Пуччини необходимость нести Мюзетту была очевидна: она была без туфельки. А в спектакле этот комичный и вполне правдивый эпизод превратили просто в эффектное зрелище «под занавес». Голоса Н. Гусельниковой и М. Звездиной, возможно, недостаточно компактны для этой партии. Однако в их исполнении не хватает не только широкой кантиленности, но порой и вкуса в отборе средств вокальной выразительности (особенно во 2-м акте). В третьем и четвертом актах трактовка образа гораздо ближе замыслу композитора, но первое впечатление остается, к сожалению, самым сильным.

Много по-настоящему хорошего можно отметить в постановке «Богемы»: ярки эпизодические типы (Бенуа — М. Сказин, Парпиньоль — Н. Гресь и В. Шевцов, Крестьянин — И. Хапов, Сержант — И. Сипаев и B. Горбунов), естественно и непринужденно поставлены массовые сцены.

Настоящая «душа» спектакля — оркестр, который с любовью воспроизводит талантливую и далеко не простую партитуру Пуччини.

В оформлении художника В. Доррера чувствуется оригинальное дарование. Декорация первого акта: холодная мансарда со стеклянной стеной и потолком, чердаки и крыши — хороший фон для экспозиции образов главных героев. И как меняется этот же городской пейзаж в последнем

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Мими — И. Масленникова

Рудольф — А. Масленников

Содержание