Выпуск № 2 (2) | 1933 - страница 45

различного происхождения? Каким образом дети посторонних друг другу родителей оказываются между собой в столь тесном родстве?

Можно, конечно, объяснить это обстоятельство случайным совпадением. Но это значило бы отказаться от всякой «причинной ориентировки» в истории музыки, а следовательно и от всякого «научного освещения и осознания» этой области. Ибо задача подлинно-научного объяснения истории в том и состоит, чтобы раскрыть закономерную необходимость подобных исторических «случайностей». В таком случае остаются две возможности.

Во-первых, можно предположить, что названные и неназванные Л. Л. Сабанеевым «реальные причины» действуют в истории музыки вполне, так сказать, согласованно. В этом случае, очевидно, «является необходимым приведение музыкальных стилей в зависимость» не столько от этнографического, инструментального и прочих «факторов», сколько в рервую очередь от той основной причины, которая заставляет все эти факторы, несмотря на их различия, действовать в данное время и в данном месте в одном определенном художественно-стилистическом направлении.

Во-вторых, можно предположить, что «реальные причины» действуют «несогласованно». В этом случае, очевидно, единство стиля может быть объяснено только преобладающим воздействием одного из «факторов», влияние которого преодолело «сопротивление» других факторов и подчинило их себе.

Что же выходит? Выходит, стало быть, что либо мы должны отказаться от истолкования стиля как органического целого, т. е. объявить неразрешимой ту самую задачу, которую мы взялись решить, и потому только, что ее оказалось невозможным решить при помощи выдвинутой Л. Л. Сабанеевым теории, либо мы должны отказаться от сабанеевской «теории факторов» и перейти от плюралистического к монистическому пониманию истории.

Однако раньше, чем петь отходило «теории факторов», послушаем еще, что скажет в ее защиту сам автор теории. Каково по его мнению соотношение между многочисленными «родителями» музыкальных стилей?

«Эти факторы взаимодействия производителя музыки (композитора, исполнителя, мастера инструмента), потребителя или среды, формирующиеся в систему своеобразной борьбы за существование и естественного отбора наиболее приспособленных и ярких явлений, обусловливают всю историю музыкального искусства. Все элементы эти представляются связанными в теснейший агломерат, и все друг на друга влияют: композитор на исполнителя и обратно, оба вместе на среду и наоборот, и развитие конструкции музыкальных инструментов, как орудий производства и физических продуктов творчества, также влияет на судьбу творчества и исполнения, их обусловливает и само подлежит своему естественному отбору форм».¹

Итак, на этот раз Л. Л. Сабанеев усматривает причины возникновения и падения музыкальных стилей во взаимодействии «факторов»: «эти факторы взаимодействия... обусловливают всю историю музыкального искусства».² Посмотрим, насколько это объяснение убедительнее предыдущего.

Некий композитор сочиняет некое произведение. Нас интересует, чем вызваны «такие, а не иные» стилистические особенности этого произведения. На это Л. Л. Сабанеев отвечает нам: «все друг на друга влияют: композитор на исполнителя и обратно, оба вместе на среду» и т. д. Существует ли в действительности такое .взаимодействие? Существует. Но объясняет ли оно что-нибудь в интересующем нас вопросе? Ровно ничего.

«Положим, мы имеем систему сил: А, В, С и т. д. Меня спрашивают, откуда взялись эти силы. Я отвечаю: каждая из них действует на все остальные. Допустим, что я прав, что взаимодействие между этими силами действительно существует. Но согласитесь, м. г., что заданный мне вопрос все-таки остается без ответа; что, указав на взаимодействие между силами, я все-таки не объяснил, откуда же они явились. И люди, задавшие мне указанный вопрос, будут иметь полное право сказать, что я просто уклоняюсь от ответа... Экономические материалисты нимало не отрицают взаимодействия между различными «факторами» исторического развития. Они говорят только, что взаимодействие само по себе еще ровно ничего не объясняет».³

Мы видим, следовательно, что и «взаимодействие» между «факторами» не спасает сабанеевской теории. Эклектическая мешанина, которую Л. Л. Сабанеев вежливо, но неос-

_________

¹ Л. Сабанеев, назв. соч., стр. 26.

² Читатель помнит, что по мнению Л. Л. Сабанеева «история музыки... есть прежде всего история музыкальных стилей».

³ Г. В. Плеханов — «Несколько слов в защиту экономического материализма» (Открытое письмо к В. А. Гольцеву).

новательно именует «социологической установкой истории музыки», оказывается решительно не в состоянии сообщить «причинную ориентировку» истории музыкальных стилей.

2

На наш взгляд, Л. Л. Сабанеев не может быть назван музыкальным ученым в настоящем смысле этого слова. Но он несомненно человек даровитый, и ему нельзя отказать в известной чуткости. Повидимому он сам чувствует шаткость своей «установки», хотя и не осознает этого ощущения или не желает в нем признаться. Поэтому он совершает незаметное отступление и через несколько страниц оказывается уже на новой позиции. Последуем и мы за ним туда.

Мы видели выше, что от первоначальной позиции Л. Л. Сабанеева отходят трц дороги. Одна дорога ведет на поиски той причины, которая заставляет почему-то различные «факторы» действовать в одном направлении: эта дорога, если идти по ней не останавливаясь и не отклоняясь в сторону, могла бы привести к марксизму. Другая дорога ведет на поиски того «фактора», влияние которого оказывается наиболее сильным, т. е. решающим в деле формирования стиля. Наконец, третья дорога ведет к отрицанию художественной цельности стилей: самый вульгарный выход.

Какую дорогу избирает Л. Л. Сабанеев для своего негласного отступления?

К его чести, он не соблазняется третьей из перечисленных возможностей. Не видит он — на этот раз к несчастью для него- — и епасительных возможностей первого пути. Таким образом, он избирает вторую дорогу. До сих пор, как легкомысленный юноша, он распределял свои симпатии между изрядным количеством «факторов»; ныне, остепенившись, он жертвует этими увлечениями ради более прочного и постоянного чувства к одной из «реальных причин»:

«Неопытный, истратив жар души
В желаниях ко множеству предметов,
Тогда я, пристыжённый, в первый раз
Взошел вовнутрь себя и научился
Достойное желаний познавать...»¹

Какая же именно из «реальных причин» оказалась в конце концов «избранницей по сердцу» почтенного историка?

Трудненько, должно быть, было Л. Л. Сабанееву делать свой выбор! Как тут выбрать между столькими факторами, каждый из которых несомненно обладает немалой долей привлекательности? С одной стороны, «круг лиц», «потребляющих» музыку», выглядит довольно привлекательно в «социологическом» отношении, но, с другой стороны, «развитие конструкции музыкальных инструментов» обладает такой обаятельно «материалистической» внешностью! Опять-таки и «этнографические условия», со своей стороны, тоже довольно симпатичный и многообещающий «фактор». Одним словом, почтенный историк попал точьв-точь в положение гоголевской невесты: «Право, такое затруднение — выбор! Если бы еще один, два человека, а то четыре- как хочешь, так и выбирай. Никанор Иванович недурен, хотя, конечно, худощав; Иван Кузьмич тоже недурен. Да, если сказать правду, Иван Павлович тоже, хоть и толст, а ведь очень видный мужчина. Прошу покорно, как тут быть?»

Агафья Тихоновна, как известно, попыталась решить дело жребием. Мы не знаем, прибегал ли Л. Л. Сабанеев к жребию, но нам почему-то кажется, что, производя свой выбор, он мало считался с «велениями сердца»: браку по любви он явно предпочел брак по расчету. Дело в том, что писание «Всеобщей истории музыки» совпало с тем периодом деятельности Л. Л. Сабанеева, когда последнему, всилу некоторых «реальных причин», страстно хотелось говорить материалистической «прозой»:

«Мы от бурь на дно укрылись,
Ныне ж вышли— покорились...
И в порыве восхищенья —
Мы надели украшения»²

Естественно, что при таком настроении ума Л. Л. Сабанеев без особых колебаний склонился в сторону того фактора, который показался ему «наиболее материальным».

_________

¹ Гете, «Торквато Тассо», д. II.

² Гете, «Фауст», ч. II. — Период этот оказался впрочем непродолжительным, и при первой возможности наш историк отправился, как известно, в иные края, справедливо рассудив, что его «материалистическая» теория найдет гораздо более сочувственную оценку у почтенных буржуазных ученых, нежели у непочтительных советских музыковедов:

«Влюбляйтесь в пожилых; на что вам молодые?
Вас лучше оценить сумеют пожилые...»

(«Фауст», ч. II).

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

2

Содержание