КНИЖНОЕ И НОТНОЕ ОБОЗРЕНИЕ

Русская революционная песня

(О книге М. Друскина)

В дни, когда советский народ отмечает пятидесятилетие Революции 1905 года, мы с особым волнением обращаемся к богатейшему наследию русской революционной пеони. Эти песни — живое наследие нашего великого прошлого. В них живы образы самоотверженных, мужественных и в то же время скромных людей, вступивших в неравную борьбу с кровавым царским деспотизмом. С необычайной силой и яркостью выражен в них мир высоких и благородных идей русского революционного движения. Отсюда столь значительная и действенная роль этих песен в идейном и нравственном воспитании советской молодежи.

Вот почему советский читатель с живейшим интересом отнесется к книге М. Друскина «Русская революционная песня», посвященной ее истории и музыкальному стилю.

Автор связывает отдельные периоды развития революционной песни с тремя историческими этапами русского освободительного движения — этапами, охарактеризованными в известных статьях В. И. Ленина. Эта концепция изложена в книге ясно и отчетливо.

Декабристы первые стали пользоваться песней в агитационных целях, для чего К. Рылеев и А. Бестужев написали стихи на широко бытовавшие в народе напевы. Но они «не смогли преодолеть разрыва между тем, что создавали «для себя», и тем, что писали «для народа». Агитационные песни, написанные Рылеевым и Бестужевым, не стали массовыми.

Высокий патриотизм декабристов становится неотъемлемой традицией революционной песни. Ее подхватывают и развивают революционеры-разночинцы. Большое количество песен, возникших на втором этапе освободительного движения в России, дошло до современности; это позволило автору рецензируемой книги дать их всестороннюю характеристику.

В напевах песен революционеров-разночинцев часто встречается, например, интонация напряженного возгласа, характерная для подчеркнутой, аффектированной декламации (напевы песен «Прости, несчастный мой народ», «По пыльной дороге», «Слушай»). Типична для них также «смена декламационной речитации — широким распевом». Частое преобладание в лирических песнях народников триолей или трехдольного ритма связывается автором со стремлением передать крестьянскую «манеру сказывания». Одновременно с этим происходит сложный процесс «отражения метрики и лексики народно-крестьянской речи в городской лирике».

Детально разобрав мелодии песен «волжско-разинского» цикла, автор отмечает в них такие характерные интонации, как, например, бросок вверх мажорной сексты, звучащей в верхнем регистре «особенно привольно, светло и мощно». Заслуживает

_________

М. ДРУСКИН. Русская революционная песня. Музгиз, М., 1954, тираж 10 000, ц. 7 р. 65 к.

внимания наблюдение автора, что этот характерный оборот новой русской песенности утверждается и в русской классической музыке, например в операх Глинки.

Одновременно создаются «хоровые массовые песни шага-шествия» — «Долго нас помещики душили», «Смело, друзья, не теряйте», «Вы жертвою пали» и ряд других. Эта группа песен также довольно полно и убедительно анализируется автором.

Глава, в которой разобраны песни массового рабочего движения, предваряется небольшим введением. В нем верно характеризуются некоторые жанровые черты фабричной песни. На основании многих литературных источников автор восстанавливает основной репертуар дореволюционного фабричного быта. Этим заполняется зияющий пробел в области изучения дореволюционной рабочей песни.

Автор отмечает, что в песнях массового рабочего движения было усвоено и развито все то «ценное и здоровое, что было создано народниками в тесном общении с трудовым народом». Однако все эти песни предстали на новом этапе уже в претворенном виде, с обновленными поэтическими текстами и напевами.

Особенно подробно автор останавливается на песнях-гимнах, представляющих ведущий жанр нового исторического периода. Героически подъемные по своему настроению, они отмечены также высокой обобщенностью содержания — как поэтического, так и музыкального. К песням-гимнам автор относит «Интернационал», «Варшавянку», «Красное знамя», «Рабочую Марсельезу». Сопоставляя сходные напевы «Марша зуавов», «Польской Варшавянки» и «Русской Варшавянки», автор прослеживает, как изменился характер мелодии, и устанавливает, что «героический образ в мелодии русской песни усилен».

Историческая концепция автора в основном не вызывает возражений; она была изложена им еще в его книге «Революционные песни 1905 года», вышедшей в 1936 году. В новой книге эта концепция предстает в более полном виде, не в качестве схемы (в чем можно было упрекнуть первую книгу), но как живой процесс. Главное же в новой книге — музыкально-стилистический анализ в связи с изложением истории революционной песни, анализ, хотя и не всегда оригинальный, но в целом убедительный.

Большой охват материала, солидный научный аппарат книги, богатство фактов, примечаний, нотных примеров, интересные экскурсы в историю и поэзию, понимание важности самой темы — вот сильные стороны новой книги М. Друскина, делающие ее необходимой для всех, кто изучает русскую революционную песню.

Однако, наряду с этими достоинствами книги, укажем на ряд спорных, а также, к сожалению, и неверных положений.

Неисследованность вопроса «о соотношении текста и напева» М. Друскин считает одной из главных трудностей при определении «места, занимаемого революционным фольклором» в песенном наследии. Далее он констатирует, что «приемы “перелицовки” текстов старых песен на устойчивый напев, наряду с переосмыслением популярных музыкальных образов и отдельных интонационных оборотов, часто наблюдаются в истории возникновения революционных песен». В связи с этим М. Друскин спрашивает: «Что же это — специфическая форма революционного фольклора или установившаяся практика в русском народном песнетворчестве?»

Нельзя не обратить внимания на то, что всю сложнейшую проблему генезиса русской революционной песни М. Друскин сводит к универсально понимаемому им процессу «переосмысления» старых песенных текстов и напевов. «Предисторией» революционной песни он считает крестьянские песни стихийного народного протеста.

Вопрос о специфике революционной песни, о месте, занимаемом ею в русском песенном наследии, сведен М. Друскиным в значительной мере к так называемым «перелицовкам» и «переосмыслениям». Но не в этом состоит отличительная черта революционной песни.

Если бы революционная песня развивалась только на основе старой народной песни, хотя бы и переосмысленной, у нее не было бы качественного отличия от песен стихийного протеста, от бунтарских «разбойничьих» песен и пр. Если же мы признаем ее качественное отличие от предшествующей ей народной песни, окажется, что она несводима только к переосмыслению старого материала, но заключает в себе много принципиально нового.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

КНИЖНОЕ И НОТНОЕ ОБОЗРЕНИЕ

Русская революционная песня

(О книге М. Друскина)

Содержание